Так же, как и он сам, до самого последнего времени они обретались в тени, и их имена ничего не говорили в кабинетах деловых людей. Между тем, как выяснилось, в их руках сходились многие нити управления хьюзовским бизнесом. Говард Эккерсли, Рой Кроуфорд, Джон Холмс, Лейвэр Майлер, Джордж Дрэнком выполняли при Хьюзе роли самые разнообразные — и личных секретарей, и камердинеров, и поваров, и правителей его дел. Все они принадлежат к религиозной секте мормонов, известной своими строгими нравами. Мормоны не пьют, не курят, известны своей честностью и чистоплотностью в делах. Правда, мормонская религия разрешает многоженство, но, пожалуй, все-таки не это привлекло к пятерым мормонам престарелого селадона. Не доверяющий никому, он, очевидно, посчитал, что правоверные мормоны будут меньше зариться на его доллары.
Бесспорной привилегией мормонской пятерки по сравнению со всеми другими подданными хьюзовской империи было то, что они в последние годы были единственными из смертных, непосредственно общавшихся с хозяином.
Они-то, судя по всему, и, что называется, заварили кашу, доведя до его сведения то обстоятельство, что среди визирей хьюзовского королевства уже началась драка за его наследство, за то, кому достанутся хьюзовские миллионы после того, как он сам переправится в мир иной. При этом особую неприязнь мормонской братии вызывал Мэйхью — последняя любовь Хьюза, делец, которому он доверил управление всеми предприятиями Лас-Вегаса.
Надо сказать, что этот самый Мэйхью — фигура весьма колоритная. В прошлом агент ФБР, известный своим свирепым нравом и железными кулаками, которые он, не задумываясь, пускал в ход, он подвизался в ролях самых различных. В годы второй мировой войны работал в контрразведке, участвуя в темных операциях во Франции, потом выступал в роли юриста, владельца рекламной конторы, поставщика живого товара для сомнительных заведений. Среди агентов ФБР он пользуется особым авторитетом, как лучший стрелок из пистолета.
Мэйхью, встретившийся с Хьюзом в Лас-Вегасе, стал одним из наиболее доверенных его лиц, не замедлив воспользоваться открывшимися перед ним возможностями. Текущий счет Роберта Мэйхью возрастал в последние годы со стремительностью снежного кома, значительно превосходя все то, что доставалось ему от Хьюза легальными путями, хотя оклад жалованья, положенного ему боссом, более чем вдвое превышал жалованье президента Соединенных Штатов и составлял 500 тысяч долларов в год. Снедаемая завистью мормонская пятерка и раньше пыталась открыть шефу глаза на казнокрадство его любимца, но обычно никому не доверяющий Хьюз на сей раз не хотел ничего слушать. Уединившись под крышей отеля «Пустыня», Хьюз не только передал Мэйхью ведение всех дел в Лас-Вегасе, но и поручил ему охрану своей драгоценной персоны. Здоровенные молодчики, стоявшие у входных дверей, ведущих в покои Хьюза, и его личные телохранители, шоферы, телефонистки и даже личный парикмахер — все были людьми Мэйхью.
Но тучи над его головой сгущались. Мормонам удалось раздобыть убедительные доказательства того, что непомерные аппетиты авантюриста стали простираться слишком далеко. Он готовил позиции для того, чтобы в случае смерти Хьюза прибрать к рукам всю его империю.
Хьюз, к своему ужасу, обнаружил, что фактически оказался в западне. И тогда был разработан план бегства. Под покровом темноты ненавидевшие и боявшиеся Мэйхью мормоны-приближенные спустили босса по пожарной лестнице с девятого этажа, посадили в машину с потушенными фарами и доставили на аэродром, где его уже ждал самолет. Только на следующий день, оказавшись вне досягаемости от Мэйхью, в тщательно охраняемом здании на Багамских островах, Хьюз позвонил в Лас-Вегас и сообщил, что он увольняет Мэйхью.
Однако с проходимцем оказалось не так-то легко справиться. Он заявил, что телефонный звонок сфальсифицирован, Хьюз-де находится при смерти, а потому он, Мэйхью, берет на себя управление всеми делами. Хьюз направил губернатору Невады подписанный им документ, подтверждавший увольнение Мэйхью. Тот вновь парировал удар, пригласив специалиста-графолога, который, получив солидную мзду, под присягой свидетельствовал подделку подписи Хьюза. Люди Мэйхью потребовали, чтобы Хьюз самолично появился в Лас-Вегасе и подтвердил свои указания, от чего тот благоразумно уклонился.
Схватка продолжалась много недель, и в конце концов Мэйхью пришлось отступить. Правда, отступление это не имело ничего общего с беспорядочным бегством. Он выговорил выгодные для себя условия ухода из хьюзовской компании, еще больше округлив наворованный им капитал и заявив, что он предполагает открыть собственное дело. Вот уж поистине тот самый случай, когда вор у вора дубинку украл.
Беспрецедентный факт, нечто из ряда вон выходящее? Ничуть не бывало. Не случайно Бальзак говорил, что за каждым крупным состоянием скрывается преступление. Летопись американских миллионеров таит в себе немало того, что с полным основанием могло бы войти в учебник криминалистики. То, что произошло в недрах хьюзовской империи в конце 1970 года, лишь вариация на довольно банальную тему драки пауков, сидящих в одной банке. Достаточно вспомнить историю прихода к руководству компанией Форда ее нынешнего хозяина — Генри Форда II.
В предшествовавшей этой книге «Некоронованные короли Америки» я рассказывал о том, как бывший гангстер и профессиональный боксер Генри Беннет, втершись в доверие к старому Форду, переступив через труп его скончавшегося при странных и невыясненных по сей день обстоятельствах сына, оказался в конце второй мировой войны во главе фордовской компании. И лишь ценой невероятных усилий внукам Форда удалось в конце концов избавиться от Беннета.
Тождественность Мэйхью и Беннета видна невооруженным глазом. Но что еще более важно, так это не только тождественность ситуаций, но и тождественность нравов, царящих в недрах миллиардерских семей, живущих по законам джунглей, законам, которые не меняются, независимо от того, когда происходит дело — сто лет назад, пятьдесят или в наши дни. То обстоятельство, что хьюзовские компании производят электронное оборудование или участвуют в подготовке экспедиций на Луну, нисколько не отражается на порядках мира, в котором они существуют. В этом смысле между веком электроники и каменным веком для хозяев этого мира нет никакой разницы.
Хьюз дошел до потолка могущества, мыслимого в современной Америке. Но, как говорится, долго на потолке не просидишь — муха и та устает. Огромное хьюзовское богатство непрочно не только потому, что приближающийся к седьмому десятку миллиардер не имеет наследников. Оно непрочно потому, что концерн его авантюристичен в своей основе. Хьюз напоминает глупую и жадную птицу, спешащую набить зоб свой чем ни попало: рыбешка так рыбешка, а галька так галька. Вчера нефтебуры и голливудские фильмы, сегодня электроника, игорные притоны и авиалинии, а завтра? Завтра неминуемый и неизбежный крах.
И если здесь так подробно рассказано об уродливом наросте на теле Америки, именуемом Хьюзом, то не только потому, что имя это значится в первой тройке обладателей крупнейших состояний Америки, — сегодня это так, а завтра (и история с Мэйхью показала, что сие вполне вероятно) может быть иначе, — но лишь потому, что история хьюзовского богатства типична для большого бизнеса современной Америки, бизнеса, где никто не может отличить гангстера от предпринимателя, а деловую операцию от мокрого дела.
Такова история хьюзовских миллиардов. Некоторые называют его таинственным. Другие — грязным. Правы, вероятно, и те и другие. Когда-то было сказано, что «деньги не пахнут». Хьюзовские пахнут. Пахнут дурно. Развратом. Преступлениями. Кровью!
И на сей раз последняя ремарка автора
Раньше, чем читатель перевернет заключительную страницу этой книги, ее автору хотелось бы сказать еще несколько слов, задержать еще на минуту читательское внимание. Вообще, то, что именуется послесловием, чаще всего бывает штукой вполне бесполезной. Если ты не сумел на протяжении всей книги внятно изложить волнующие тебя мысли и чувства, которыми ты обуреваем, то вряд ли это удастся сделать на еще одной страничке, в еще нескольких напоследок и вдогонку написанных строках. И... тем не менее строчки эти все-таки последуют.
Сложная страна Америка. Большая, разная, непохожая, многослойная, не всегда понятная для самих американцев, а тем более иностранцам, да еще гражданам совершенно иного мира, для которых многие трудные проблемы и социальные болезни американского общества — преданье старины глубокой, штука, знакомая лишь по учебникам истории. Уже по одному этому писать об Америке нелегко.
И еще потому, что очень много на тему сию написано, а это отнюдь не облегчает дела. Рассказано, что называется, и изнутри — Твеном и Лондоном, Драйзером и Колдуэллом, многими писателями, яркими и честными. Поведано блестящими нашими соотечественниками Горьким и Маяковским, Ильфом и Петровым, Пильняком и Эренбургом. Немало появилось на тему эту и в последние годы. Симонов, Стрельников, Кондрашов, Боровик, Стуруа, Колесниченко — каждый увидел что-то свое, каждый рассказал по-своему. Один проехал по стране в поисках души тысячу миль. Иной обнаружил эту самую душу, не отходя от телевизора, кому-то почудилось, что нью-йоркские небоскребы готовы вот-вот рухнуть.
Окно туристского автобуса и пресс-галерея конгресса, тома статистических сборников, пылающие кварталы негритянского гетто Ньюарка и многие другие, говоря языком кино и телерепортеров, точки съемки были использованы для того, чтобы показать читателю многосложную страну, присвоившую себе наименование всего континента и вместе с названием прихватившую несметные его богатства, историю, славу, место в мире.
И все-таки, думается, тема очень далека от того, чтобы считаться исчерпанной, как ни приблизилась она сколько-нибудь существенно к исчерпанию и после дочитываемой вами книжки. Собственно, эти строчки для того и пишутся, чтобы сие засвидетельствовать.
Автор не претендовал на то, чтобы «открыть Америку», как, впрочем, равным образом и на то, чтобы ее закрыть. Он просто старается найти еще одну «точку», показать еще одну сторону того, что составляет «американский образ жизни», — обычно не очень широко афишируемую деятельность нескольких семейств, могущество, интересы и амбиции которых оказывают немаловажное воздействие на жизнь и политику этой страны.