— Что же мне сделать? — прошептал мастер.
— Вложи в истукана свою жизнь, — ответил предсказатель. — Слушай, как это сделать… И помни: выбор за тобой…
Слепой умолк и словно потерял всякий интерес к собеседнику. Мастер понял — больше задавать вопросы бессмысленно. Старик уже ничего не ответит. Да и спрашивать незачем.
Мастер принял решение и теперь знал, как его исполнить.
Он вернулся домой, запер дверь, чтобы никто не помешал, и зажег свечу. Затем сорвал покрывало с истукана и красным пламенем провел по изваянию: вначале от его лба к середине живота, потом от левой груди — к правой.
Мастер на несколько мгновений замер. Наконец решился. Произнес лишь одно слово «Бери!» и тут же поднес пламя свечи к своему лбу, опустил к середине живота, переместил огонь к сердцу и провел линию к правому плечу…
Уничтоженный рисунок
Лишь через несколько дней люди взломали дверь мастера. В доме никого не обнаружили, хотя замок был заперт изнутри. Не оказалось там и изваяния из черной сосны, о котором по городу ходили слухи.
Куда подевался мастер, выяснять не стали. Мало ли в ту суровую и тревожную пору пропало народу? Тем более у жителей Праги появились новые заботы. Отступила чума, и надо было восстанавливать прежнюю жизнь города.
С хорошими временами быстро забылась и Навья Прислужница. Да и была ли она на самом деле? Или эта нечисть лишь возникала в видениях людей, умирающих от чумы?
Весной 1945 года во время бомбардировки было разрушено две башни Эмаузского монастыря. Знатоки пражской старины рассказывали, что на основании правой погибшей башни еще в давние времена неизвестно кем, были нарисованы слепой предсказатель и мастер, а рядом с ними — нечто похожее на большую черную куклу.
От ее лба к животу тянулась одна стрелка, другая — от левой к правой груди. Когда-то монахи Эмаузского монастыря не раз соскребали это изображение, однако оно появлялось снова и снова…
И лишь последняя, сброшенная на Прагу авиабомба, уничтожила странный рисунок.
Старинные клады Праги
Где покоится прах Либуше, доподлинно никому не известно… Есть предание, что могила ее находится близ холма Ошкобрга, изобилующего чудодейственными травами. Богатства Либуше в тайнике, куда она водила Пржемысла после свадьбы, там и остались. Пржемысл не тронул их, так как знал, для чего они предназначены. И до сего дня сокровища эти лежат под Вышеградской скалой. Проявятся они в ту пору, когда наступит для страны тяжелое время, когда дороговизна припасов превысит всякое вероятие. Откроется Либушин клад, и всего будет в изобилии, нужда исчезнет.
Тайна — это единственное, что может сделать для нас современную жизнь увлекательной и загадочной.
Наставления для искателей сокровищ
Среди старинных городов мира Прага — одна из самых богатых кладами. В этом она сравнима только с Парижем, Римом и Москвой.
В мире немного городов столь же богатых кладами, как Прага
Как и в других землях, многочисленные клады чешской столицы появлялись по двум причинам: ими были богатство жителей и всевозможные беды. Пожары, вражеские набеги, смутные времена, эпидемии, разбойники, воры, необходимость покинуть родные места — все это заставляло пражан прятать свои богатства в землю или в различные тайники.
Умирали владельцы сокровищ, и клады становились бесхозными. О каких-то из них ходила народная молва и появлялись предания, а о существовании других никто и не догадывался.
Где имеются многочисленные клады, там обязательно возникают легенды и слухи, а также появляется армия охотников за сокровищами. Одни искатели чужого добра сами роют землю и ищут тайники, другие рисуют карты и планы, пишут, как добыть драгоценности.
Примерно в конце XVIII века появился анонимный рукописный труд «Наставление для истинно увлеченных поисками сокровищ в Праге и ее окрестностях».
Не известно, удалось ли кому-то отыскать клад с помощью этого творения. Недоверчивые люди утверждают, что подобные «наставления» сочиняют те, кто сам никогда не находил сокровищ. Однако так называемые кладники без указания их авторов появлялись в Праге в разные времена, и всегда находились на них покупатели.
«Озаренные чарующим сиянием»
В Средние века считалось, что эти «кладники» сами собой заполняются сведениями о сокровищах. Лежит себе в каком-нибудь магическом подземелье переплетенная стопка пергамента и дожидается, когда очередной клад будет зарыт.
Спрятал где-то человек сокровище, а гусиное перо уже вмакнулось в чернила и давай выводить сообщение: какие драгоценности, а в каком месте зарыты и даже какое заклинание надо произносить, чтобы овладеть ими.
Так и заполнялся «кладник». А когда все страницы его исписывались, он «замыкался» и становился дорогим информационным «кладом». Недаром в Средние века за такими рукописными книгами охотились, как за богатейшими сокровищами.
К XVIII столетию вера в сказки о самозаполняющихся «кладниках» поубавилась. Тогда в Европе и Азии популярными были слухи о людях, «озаренных чарующим сиянием».
Скажем, жил себе человек, не помышлял о чужом добре и вдруг за какие-то заслуги удостаивался «озарения». И начинал он чувствовать спрятанные сокровища, зарыты ли они в соседнем дворе или за тридевять земель, где и сколько драгоценностей схоронено в тайнике. При этом руки такого счастливчика сами собой тянулись к перу и бумаге, чтобы составить новый «кладник».
Казалось бы, избраннику судьбы было уготовано жить в достатке и роскоши. Но судьбинушка — дама своенравная и играет только по правилам, понятным и угодным ей самой. Почему-то по ее причудам «озаренный» никак не мог лично отправиться добывать сокровища. Его удел — лишь записывать снизошедшую весть о «чарующем сиянии». А если кто из «озаренных» наперекор судьбе отправлялся за чужими драгоценностями, его ожидала печальная участь.
Вначале отсыхали ноги и руки, потом он лишался слуха и зрения и наконец терял рассудок. И только язык продолжал нести какую-то околесицу о таинственных сокровищах. Но кто ж поверит обезумевшему? Естественно, люди принимали услышанное о кладах за бред сумасшедшего.
«Озаренные чарующим сиянием» никогда не подписывались и ничего не сообщали о себе в своих «кладниках». Вот и приходилось людям потом ломать голову, истинный ли документ они приобрели или им подсунули фальшивку.
Сохранилось пражское предание о целой династии авторов подобных творений.
По прозвищу Ржетизэк
Стремясь лишь к такому богатству, которое можно приобрести честно, тратить благоразумно, раздавать от души и оставить без сожаления… Думая, что все могут купить за свои богатства, многие прежде всего продали себя.
Рядом со старинным городищем Святого Гавла, между бывшими Угольным рынком и Овощным базаром, расположен Сословный театр. На его сцене давали первые представления на чешском языке, в нем состоялась премьера оперы Вольфганга Амадея Моцарта «Дон Жуан». Дирижировал тогда сам великий автор.
Здание Сословного театра было построено в восьмидесятых годах XVIII века. Лет за сто до его строительства на том месте находились дома зажиточных горожан.
Сословный театр
В одном из них обитало семейство торговца и ростовщика, имени которого предание не донесло до нашего времени. Известно лишь его прозвище Ржетизэк, что в переводе означает «цепочка». Впрочем, в Средние века многих людей называли не по имени или фамилии, а по данному народом прозвищу.
Жил этот ростовщик в XV веке, во времена правления гуситского короля Иржи с Подебрат. Даже среди своих коллег — ростовщиков выделялся Ржетизэк алчностью и жестокостью. Немало несостоятельных должников он упрятал в тюрьму, разорил, пустил по миру.
А проклятия в свой адрес он слышал от разных людей с утра до ночи. Но гневные слова и оскорбления не волновали его. Ржетизэк лишь ухмылялся, услышав их, и продолжал жить и действовать, как и прежде. Как поговаривали пражане, от взгляда этого ростовщика у человека появлялось ощущение, будто накинул он на шею должника цепочку и душит бедолагу.
Однажды аптекарь, проживавший на Угольной площади, не смог своевременно возвратить деньги Ржетизэку. Жалобы на финансовые трудности не помогли. Ростовщик был, как всегда, неумолим.
— Раз ты не в состоянии вернуть звонкой монетой долг с набежавшими процентами, заберу все твои склянки, мебель, одежду, книги, — заявил он аптекарю.
Там, где закон, жалобы и просьбы не помогают, люди иногда обращаются к нечистой силе. Жители Праги поговаривали, что аптекарь с Угольной площади издавна водился с нечистью. Вот и решил он наказать с ее помощью ростовщика.
Исчезновение аптекаря
Явился на следующий день Ржетизэк со своими подручными к должнику, а в аптеке полный разгром. Вся мебель опрокинута и попорчена кислотой, склянки разбиты, книжный шкаф пуст. В XV столетии книги стоили очень дорого, и вид опустевшего шкафа расстроил Ржетизэка больше всего.
Самого аптекаря в доме не оказалось. Соседи подсказали ростовщику, что его должника еще ночью затянула под землю нечистая сила. Они даже показали узкую, но глубокую яму. Возникла она на том месте, где спустя годы будет построен знаменитый дом «У Трех Золотых Гусей».
Недоверчивый Ржетизэк внимательно осмотрел яму, но лезть в нее не стал. В сопровождении слуг он снова вернулся в аптеку, надеясь отыскать среди хлама хоть что-нибудь стоящее, вдруг должник позабыл унести или спрятать.
И в самом деле под кучей мебельных обломков ростовщик заприметил книгу в темно-вишневом кожаном переплете. Обрадовался он такой находке.
Но, когда Ржетизэк раскрыл ее, весьма огорчился. Оказалось, что это всего лишь «кладник». Не верил ростовщик в подобные описания местонахождения сокровищ. Но делать нечего, пусть хоть такой трофей останется. А там, глядишь, удастся сбагрить «кладник» по хорошей цене какому-нибудь олуху.