Наконец пришел час и «Рубинового Орла». Как ни странно, хранился он не в доме аристократа или богатого промышленника, а в квартире незначительного чиновника — то ли надворного, то ли титулярного советника. Как такая ценность досталась ему никто не знал. А сам чиновник об этом не распространялся.
Платоша со своими хлопцами нагрянул на квартиру владельца «Рубинового Орла» и вырезал всю его семью, заодно с прислугой. Местонахождение тайника было указано в списке «Волшебное сияние». Так что бандитам долго искать не пришлось.
Кроме «Рубинового Орла», в доме чиновника ничего ценного не было. Выпили налетчики припасенные убитым хозяином несколько бутылок шустовского коньяка и собрались уходить.
«Рубиновый Орел» уже был завернут в полотенце и спрятан за пазухой у Хмеля. Захотелось вдруг Платоше еще раз взглянуть на драгоценную птицу. Развернул он полотенце — и нехорошо стало на душе. Показалось ему, что бедой повеяло от кровавых рубинов.
— Ох, чую, братцы, хана приближается! — не сдержался Хмель.
— Верно твое чутье, — поддержал его один из налетчиков. — Отрываться пора отсель, и айда на Украину, пока легавые или местная братва не заляпала нас кровушкой!
Ничего не ответил Платоша, повертел в руках «Рубинового Орла» и как бы про себя заметил:
— Ох, и брызжет злобой птаха!.. Видать, немало на своем веку загубил людишек сей орелик…
Окинул Хмель растерянным взглядом дружков и рявкнул:
— Все, сматываемся и из этой хавиры, и из Питера! А птаха за нами останется! Поглядим еще, унесет ли нас от беды орелик на крылышках или прошелестит мокрый отходняк…
Перечить ему никто не стал. Из города бандиты решили выбираться не железной дорогой. Ведь на вокзале можно нарваться на засаду. Пешком покинули они Питер и направились в Гатчину. Путь не близкий, но сесть на поезд в этом городке, как посчитал Платоша Хмель, будет безопасней. Но недооценили он и его дружки расторопность англичан.
Неподалеку от Гатчинского вокзала их уже поджидал ротмистр со своими приятелями. Бандиты не успели даже опомниться. Меткие выстрелы почти мгновенно уложили всех.
Когда ротмистр вытащил из-за пазухи у Хмеля «Рубинового Орла», Платоша приоткрыл глаза, ухмыльнулся из последних сил и прошептал офицеру:
— Еще одних загубила проклятая птаха… Ты следующий…
Предложение мичмана
Лишь вернувшись в Петербург, офицеры как следует рассмотрели «Рубинового Орла».
Мичман даже присвистнул от изумления.
— Поверьте мне, господа, эта птичка обеспечит роскошную жизнь и нам, и нашим правнукам. Возможно, она тянет не на один миллионов фунтов стерлингов.
— А сколько потянет за собой на погибель людей? Не знаете, барон? — хмуро поинтересовался поручик.
— Да, чувствую, за «Рубиновым Орлом» уже немало покойников. А будет еще больше… — задумчиво произнес ротмистр.
— Нам ли опасаться какой-то статуэтки?! — рассмеялся подпоручик. — И не такое мы повидали. Долой печальные мысли! Лучше давайте-ка решим, отдавать роковую птичку англичанам за мизерное вознаграждение? Или…
Ротмистр решительно перебил приятеля:
— Лично мне осточертело на них работать. Да и пора из Питера убираться. Примелькались мы тут. А ЧК не дремлет. Нас в любой момент остановить могут или на эту квартиру нагрянуть…
— Задумали присоединиться к белому движению? — поинтересовался подпоручик.
— Нет! — покачал головой ротмистр. — Той страны, за которую я воевал три года, больше не существует. Как нет и государя, которому я присягал. Браться за оружие ради каких-то партий не собираюсь. Все… Штык в землю.
— Полностью согласен с вами, — кивнул поручик. — Но куда нам податься? Вся Россия кровью и грязью забрызгана. Нет в ней места для нас.
— За кордон надо уходить, — ни на кого не глядя, вставил подпоручик. — Там и «Рубинового Орла» продадим. Пусть он другим беды намашет крыльями.
— Такую вещицу вряд ли удастся пристроить без огласки, — с сомнением произнес ротмистр.
Мичман щелкнул пальцами, как будто нашел или открыл нечто важное.
— Господа, нам надо пробираться в Прагу!
— Почему именно туда? — спросил поручик.
— Мой отец до войны вел торговые дела с чехами, евреями и немцами из Праги. Были среди них и ювелиры. Думаю, кое-кто из них еще здравствует и сумеет помочь без особой огласки и лишних вопросов продать «Рубинового Орла»…
Предложение мичмана все одобрили. Однако путь четверых офицеров в Прагу занял многие месяцы.
Поиски нужного человека
В чешской столице остались несколько приятелей и деловых партнеров отца мичмана. Но они по разным причинам не подходили для сотрудничества. Кто-то из них оказался слишком болтливым и ненадежным. Кто-то не желал иметь дело с беглецами из России или опасался заниматься драгоценностями с «неясным и темным прошлым». Поэтому офицеры не торопились с продажей «Рубинового Орла». Надо было найти надежного человека, вхожего в круг богатых коллекционеров и умеющего держать язык за зубами.
Появление на ювелирном рынке такой дорогой вещицы, несомненно, вызовет ажиотаж, внимание полиции и интерес криминального мира. А этого офицеры опасались, и не без основания. Убийство владельца «Рубинового Орла», совершенное Хмелем, могли приписать им. Да и у них самих накопилось немало криминальных грехов.
О существовании «Рубинового Орла» многие пражские коллекционеры, ювелиры и торговцы драгоценностями слышали. Но не подозревали, что это дорогостоящее изделие находится в их городе.
Однако слухи своенравны и существуют по своим, не всегда понятным законам. Рожденные человеком, они вовсе не желают подчиняться ему и сами стремятся властвовать над ним. Превознести или опорочить, вызвать подозрение или равнодушие, уважение или ненависть — все это подвластно могущественным слухам.
Откуда чудаковатый коммерсант и коллекционер с Мелантриховской улицы узнал о том, что «Рубиновый Орел» находится у четырех русских офицеров, так и осталось тайной. Звали этого странного человека Иегудий. Но с детства к нему приклеилось прозвище Перекосяк.
Прошлые причуды и увлечения
Все, что ни делал он, становилось поводом и для обсуждения, и для осуждения. Еще будучи гимназистом, Иегудий вдруг заявил: «По еврейскому городу я буду передвигаться только на чужих руках».
Где он вычитал подобный бред? С чего вдруг втемяшилась в его башку такая причуда?
Однако добился своего Перекосяк. Разделся он до нижнего белья, разрисовал себя масляными красками под зебру и улегся у входа в Майзлову синагогу.
Народ вокруг волнуется, возмущается невиданным святотатством, а сумасбродный Иегудий лежит себе и безмятежно смотрит в небо. Да еще жует букет цветов и на тротуар поплевывает. И никакие увещевания, угрозы верующих не пробивают его безмятежного состояния.
Сообщили о небывалом святотатстве раввину, вызвали родителей Иегудия. Но обуздать нечестивца и они не смогли.
— Зачем тебе это надо, Иегудий? — вопрошал раввин. — У тебя почтенные родители. Подумай, какое горе ты принес на их седые головы. Одумайся!
Но Перекосяк не удостаивал его ответом и продолжал зачарованно смотреть в небо.
Терпение раввина лопнуло. Он вспомнил о древнем, позорном наказании нечестивцев. И приказал дюжим молодцам взять Иегудия за руки и ноги и, раскачивая направо-налево, унести развратного сумасброда прочь из еврейского города.
Может, кто-то от подобного унижения сгорел бы от стыда. Но «Перекосяка» подобная экзекуция не смутила. Изгнанный из гимназии и родительского дома, он связался с пражской шпаной. Однако мелкие кражи и хулиганство юному отщепенцу вскоре наскучили, поскольку его папаша не очень реагировал на криминальные похождения сына.
Иегудий решил основательно досадить родителю. Явился он в костел и заявил, что хочет принять католическую веру.
Это известие так обозлило отца Иегудия, что он тут же проклял сына и лишил наследства.
Но не долго пробыл Перекосяк в лоне католической церкви. Однажды прихожане заметили, что новоиспеченный собрат по вере совершает святотатство: крестится в храме, не как принято, а вначале касается кулаком правого бока, потом — левого плеча, затем — живота и лба.
Осквернителя выволокли из храма, и самые рьяные адепты веры основательно проучили его. Расправа только раззадорила Иегудия.
Поднялся он с мостовой, отплевался кровью, пощупал подбитый глаз и сказал, ни к кому не обращаясь:
— Ха! Чепраки пинхусные, не захотели, чтобы я обогащал и очищал свою душу в вашей церкви, так я обогащу свои карманы и очищу чужие!
На что намекал молодой изгой-богохульник, вскоре выяснилось.
Не прошло и месяца, как Перекосяк открыл собственный оккультный салон. Откуда он добыл на это предприятие деньги, не смогли дознаться даже самые любознательные пражане.
Дело Иегудия процветало. На его оккультные сеансы собирались очень уважаемые, состоятельные и известные горожане. Правда, посещали они салон тайком — то ли стыдились своего увлечения, то ли по каким-то другим причинам.
Новые солидные связи позволяли Иегудию совершать успешные торговые сделки. В его доме на Мелантриховской стали появляться не только жители Праги, но и любители оккультизма из разных стран.
С конца XIX века и до начала Первой мировой войны салон Иегудия превратился в место обмена всевозможными сведениями и слухами.
Сам же Перекосяк не раз заявлял своим гостям:
«Вы насыщаете информацией меня, я отправляю ее в далекое прошлое — египетским фараонам, вавилонским, финикийским, эллинским, древнеримским жрецам, а они подсказывают нам будущее…»
Два дня на размышление
Наверное, русские офицеры обладатели «Рубинового Орла», ничего не знали о салоне Иегудия. В самом начале Первой мировой войны это заведение закрылось. Годы лихолетья разметали его былых посетителей по разным странам, а мировая бойня, тиф и «испанка» многих из них унесли в иной мир.
Немногие любители оккультизма, оставшиеся после войны в Праге, редко вспоминали свои прошлые