Вокруг убитого собрались несколько жителей Круцембурской улицы. Шло бурное обсуждение случившегося. Обитатели окрестных домов изредка бросали настороженные взгляды на русских.
Внезапно из-за поворота выкатилось такси. А потом произошло, как в рассказе Карела Чапека: труп русского увезли в больницу на такси.
Поручик и мичман хотели было тоже сесть в машину, однако водитель запротестовал:
— Нет, нет, господа!.. Вам негде разместиться в кабине. Так что отправляйтесь в больницу самостоятельно. Она в пятнадцати минутах ходьбы.
Офицеры вопросительно взглянули друг на друга.
— Не будем спорить, — шепнул приятелям ротмистр. — Тут ведь недалеко…
Но путь до больницы на самом деле оказался раза в два длинней, чем назвал шофер.
Дежурный санитар выслушал русских, с изумлением выпятился на них и покачал головой.
— Сегодня, слава богу, никаких убитых нам не доставляли.
— А может, поблизости есть еще какая-то больница? — с надеждой поинтересовался мичман и протянул санитару монету.
Тот достал карандаш и записал на газетном обрывке два адреса.
— Только в эти заведения могли доставить убитого, — пояснил санитар. — Больше в Праге некуда.
Ответная записка
Лишь к утру вернулись офицеры на Круцембурскую улицу. Их поиски ни к чему не привели. Они поняли, что и убийство приятеля, и внезапно появившееся такси, и исчезнувший труп — звенья одной цепи.
А в арендованном доме их ожидала новая напасть. В комнатах было все перевернуто. Незваные гости, не обнаружив «Рубинового Орла», от злости крушили все, что попадалось под руку. Они, видимо, совсем не опасались шума и жителей соседних домов.
Следы спешных поисков были и во дворике. Ночные визитеры коснулись и колодца. Но, убедившись, что он давно заброшен и засыпан, не стали с ним возиться.
Глядя на разгром в доме, ротмистр тихо и твердо произнес:
— Подпоручика мы уже никогда не отыщем… Прощай, Друг…
— Прощай…
— И прости за все… — так же тихо добавили мичман и поручик.
Ротмистр на минуту склонил голову, потом взглянул на приятелей.
— Прага закрылась для нас… Надо уходить в Польшу. У меня добрые отношения с адъютантом Юзефа Пилсудского. Надеюсь, он приютит нас на время, а там решим, как действовать дальше. В Праге оставаться опасно…
— «Рубинового Орла» берем с собой? — спросил мичман.
— Ни в коем случае! Тот, кто убил нашего друга, на это и рассчитывает, — ответил ротмистр. — Нас могут задержать и обыскать…
— Неужели Иегудий останется безнаказанным? — В глазах мичмана мелькнули злые огоньки. — Ведь наверняка это он приказал разделаться с нашим другом. Думал, запугает нас, и мы тут же согласимся на его условия.
— А кто сказал, что мы покинем Прагу, не отомстив? — усмехнулся ротмистр. — Чистый лист бумаги и карандаш найдется в этом бедламе?
Через несколько минут была составлена записка без имени адресата и без подписи: «Случившаяся беда с нашим приятелем вынуждает нас срочно покинуть Прагу. Мы согласны на ваши условия. Просьба — сегодня вечером прибыть по известному адресу. Что иметь при себе, вы знаете. Нам же перемещаться по улице с „восточным изделием“ теперь весьма опасно. Ждем до полуночи — и исчезаем навсегда. У вас еще есть шанс».
Визит Иегудия
Втроем они вышли из дома. Огляделись. Ничего подозрительного, разумеется, кроме очередного типа в черном котелке и с мятой газетой в руке.
Не успел он опомниться, как офицеры сжали его с трех сторон.
— Молчать и слушать! — прошипел ротмистр. — Вот записка — мигом к хозяину, болван! Если он узнает, что ты ее не доставил, спустит шкуру. А теперь — пшел вон!..
— Закрой пасть и пошевеливайся! — рявкнул поручик прямо на ухо незнакомцу.
Ошарашенный человек в котелке поспешно сунул записку в карман и, ни слова не говоря, припустил по Круцембурской.
— Сработает? — глядя ему вслед, спросил мичман.
— Надеюсь, — с усмешкой ответил ротмистр. — Если этот старый клещ во что-то вцепился, уже не отпустит. А «Рубиновый Орел», видимо, здорово ему приглянулся. Уверен: Иегудий спать-есть не будет, пока не завладеет нашим сокровищем.
С наступлением темноты к дому тихо подкатил автомобиль. Тут же погасли его фары. Беззвучно открылась дверка, и из машины вышел Иегудий.
Офицеры встретили его на пороге.
— Видите, во что превратили нашу обитель? — пожаловался ротмистр, когда коллекционер вошел в дом.
— Боже, какой бедлам, — сочувственно покачал головой гость. — И какие хавирные лукобины сотворили подобное?
— Вы привезли?.. — перебил поручик.
Перекосяк изумленно взглянул на него.
— Молодой человек, я привык держать слово. Это вам подтвердят на любом перекрестке Праги. — Иегудий окинул офицеров хитрым взглядом. — Ах, да, забыл предупредить, чтобы ни у кого не возникло вздорной мысли: лаве, то бишь пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, — в машине. А за рулем сидит надежный малый. Он никогда не расстается с револьверами и без промаха шпарит сразу с двух рук.
— Но почему пятьдесят, а не сто?! — возмутился мичман. — Ведь вы сами назвали…
— Остальные пятьдесят вы получите после того, как «Рубиновый Орел» окажется в моем доме, — перебил Иегудий.
— Ваша осторожность похвальна, — ухмыльнулся ротмистр. — Не будем терять времени. Пойдемте-ка в подвал. «Рубинового Орла» мы храним там.
— Как же его не обнаружили ваши незваные гости? — Перекосяк с подозрением взглянул на офицеров.
— Эти олухи прошли мимо тайника и даже не заметили его, — весело пояснил ротмистр и обратился к приятелям: — А вы пока проверьте, все ли взяли в дорогу…
Мичман и поручик кивнули в ответ, вытащили из-под стола раскрытый баул и принялись перебирать его содержимое.
Через пару минут вернулся из подвала ротмистр. В руках он держал окровавленный нож.
— Ну как? — почти одновременно спросили мичман и поручик.
— Да очень просто! Взвизгнул, хрюкнул и затих! — Ротмистр подобрал с пола газету и с брезгливым выражением вытер нож.
— Может, закопать хрыча старого? — предложил поручик.
— Не стоит терять время. Раньше утра его не найдут. А мы уже будем далеко-далеко… Эх, прощай, Прага! — усмехнулся ротмистр.
— До чего не хочется оставлять «Рубинового Орла»! — поморщился мичман.
— Как решили — так и будет! С ним мы, как пить дать, засыплемся! — резко отозвался ротмистр. — Никуда наша «пташка» из тайника не денется. Пора, господа! Присядем на дорожку…
Минуту по обычаю помолчали. И снова заговорил ротмистр:
— Слава богу, в машине — лишь один шофер.
— Да хоть бы трое! — задорно отозвался поручик.
Ротмистр махнул рукой.
— Оставьте вашу браваду! Шоферу — нож под ухо, до самого мозга пырните. Но не выдергивайте, а то перемажемся в крови. Мы с поручиком шофера на заднее сиденье перебросим, а вы, мичман, за руль и спокойно, без суеты и гонки, правьте, куда я покажу. Заприметил я одно идеальное местечко неподалеку от Праги, на берегу Влтавы. Там и скинем автомобиль в реку, естественно, вместе с покойником. И тогда прощай, славная чешская столица…
— А нам потом пешком добираться до вокзала? — разочарованно протянул мичман.
Ротмистр недовольно стрельнул глазами в его сторону и неожиданно рассмеялся.
— И не такие расстояния покрывали, да с полной выкладкой, да по пересеченной местности. Хотя вам, мичман, как морскому страннику, подобное не приходилось испытывать…
От смеха приятеля поручику и мичману почему-то стало не по себе. Они тревожно переглянулись, но промолчали…
Спустя несколько лет
— …Вы читали, repp Эйзольт?! Началось!
— Да что вы так кричите, ротмистр? Простите, герр Ахенбах… Я хоть и стар, но слышу еще неплохо. Да бросьте вы трясти своей газетой… Уже наслышан, что немцы вошли в Судетскую область. Весь Берлин восторженно обсуждает эту новость. — Иегудий устало опустился в кресло и легонько постучал палкой о столик. — Кельнер, кофе! А вы, герр Ахенбах, уже с утра прикладываетесь к водочке? Не рано ли?
Ротмистр пожал плечами и недовольно пробурчал:
— Я знаю меру и свою норму.
— Ну, полно вам, не обижайтесь, — с улыбкой ответил Иегудий. — Лучше подумайте, под каким предлогом получить отпуск, чтобы отправиться в Прагу.
— А вы, герр Эйзольт, не поедете туда?
Немцы в Судетской области
Иегудий вздохнул.
— Увы, мой друг, свой родной город мне, видимо, уже не доведется увидеть. Хоть прошло немало лет, а многие меня еще помнят в Праге.
— Конечно, ваши блистательные аферы, да еще замешанные на крови, надолго остались в памяти у пражан… — Ротмистр хохотнул, но тут же осекся от взгляда Иегудия.
— Вы нередко бываете бестактным, герр Ахенбах. Может, потому и не продвинулись в царской армии дальше ротмистра.
Кельнер принес кофе.
Иегудий отхлебнул и поморщился.
— Никак не могу привыкнуть к этому немецкому суррогату…
— Вечно вы, герр Эйзольт, укоряете меня в бестактности… — Ротмистр хитро сощурил глаза. — А я ведь за столько лет даже не поинтересовался, обнаружила ли во Влтаве полиция Праги ваш автомобиль с трупом шофера…
Иегудий усмехнулся и вытянул в сторону собеседника указательный палец.
— Заметьте: не только с трупом шофера, но и… Как их там?.. С поручиком и мичманом, которых вы пристрелили… Что ж, удовлетворю ваше любопытство: автомобиль с покойниками до сих пор не найден.
Все так же хитровато глядя на Иегудия, ротмистр поинтересовался:
— Для вас мои земляки — ничто. Понятно, их исчезновение увело по ложному следу всех, кто интересовался «Рубиновым Орлом». К тому же они претендовали на долю стоимости «пташки». А в чем перед вами провинился шофер?
— Он продался охотникам за бесценным изделием, — твердо ответил Иегудий.
— Вы имеете в виду англичан Джеферса и Моуди или как их там?
— По недавним документам их фамилии были Вайскопф и Дингельштедт, — ответил Иегудий.