Тут зашептались приближенные монарха:
— Кажется, пришел конец красно-желтому колпаку…
— Давно пора этого урода из императорского дворца — на помойку!
Шута не любили во дворце. Уж очень он вел себя нахально с высокородными дамами и господами.
Первым решился нанести удар по «языкастому кривляке» мажордом.
Он многозначительно переглянулся с придворными, склонился к королю и что-то зашептал.
Монарх кивнул раз, другой и заулыбался.
— Наконец-то разумный совет услышал… В моем государстве не хватит синей краски на всех жителей Праги. — Фердинанд I ткнул указательным пальцем в сторону шута. — А вот на одного тебя ее достаточно. Пойдешь с вымазанными руками к этому наглому пройдохе Янеку. Вручишь ему пять золотых, чтобы комедиант немедленно освободил от проклятия почтенных людей. Да разузнай, как он совершил подобное колдовство. А завтра — чтобы духу его не было в городе!
Шут испуганно отшатнулся от повелителя и залепетал:
— Зачем же мне красить руки? Я и так все выполню!
— Чтобы не советовал совершать подобное над жителями Праги, — засмеялся Фердинанд. — Ничего, походишь несколько дней с синими ладонями. До сих пор ты всех высмеивал, теперь пусть посмеются над тобой!
— Но проклятый лицедей не послушает меня. Может, к нему лучше отправить стражу или королевских стрелков? — предложил шут.
— Воины должны воевать с воинами, а комедианты — с комедиантами, — ответил Фердинанд. — Забыл? Ты ведь сам раньше был лицедеем. Вот и одолей своего собрата. Ступай!
Шут понял, что сейчас разубеждать правителя бесполезно. Со вздохами и причитаниями, под общий смех придворных отправился он выполнять высочайший приказ.
Немного успокоило его лишь то, что император Священной Римской империи то ли забыл, то ли передумал красить ему ладони.
За помощью к иезуитам
По пути к постоялому двору, где обитал Янек, шут размышлял, как же исполнить волю монарха и избавить город от бродячего актера. Пять золотых, выданных мажордомом, позвякивали в кошельке, не давая сосредоточиться.
«Зачем этому оборванцу такие деньги — все равно прогуляет… — с тоской думал шут. — Как бы приберечь их для себя? Но разве такое возможно? Государь никогда подобного не простит… Стоп!..»
Шут даже хлопнул себя ладонью по лбу.
«Святая инквизиция! Орден иезуитов! Ведь последователи Игнатия Лойолы — создателя и первого генерала ордена — находятся здесь, в Праге… Уж братья иезуиты сумеют совладать с бродячим комедиантом… Они мастаки. И не таких обламывали…»
С радостной мыслью шут резко развернулся и направился к дому, где жили представители ордена иезуитов. Он умел убедительно доносить на людей и совершал подобное не раз. Любимец Фердинанда заявил иезуитам о трех преступлениях Янека.
Во-первых, бродячий лицедей заколдовал козла, свинью, собаку и петуха и заставил их танцевать, смущая добропорядочных горожан; во-вторых, он вначале втянул в бесовскую пляску многих людей на площади, а потом усыпил их; и в-третьих, еретик-комедиант наверняка по науськиванию дьявола наслал проклятия на некоторых почтенных горожан, и те не могут отмыть руки от сатанинской синевы.
Заодно шут намекнул, что император Священной Римской империи, король Чехии и Венгрии Фердинанд I снисходительно отнесся к дьявольским проделкам бродячего лицедея и колдуна.
Иезуиты поверили шуту. О поведении Фердинанда Габсбурга они тут же написали секретное послание Папе Римскому, а с Янеком решили разделаться своими силами.
Один из членов этого ордена в свое время утверждал: «Мне достаточно нескольких часов, и я превращу любимца толпы в ненавистную фигуру… Надо только правильно запустить о нем порочащие, разоблачительные слухи…»
В те времена в Праге было неспокойно. Габсбурги усиленно проводили на чешских землях проавстрийскую политику. Ограничивались права сословий и самостоятельность Чехии. Чинились препятствия в развитии торговли и городов. Габсбурги покровительствовали немецким купцам и феодалам, которые вытесняли чешских дворян и торговцев.
В 1547 году разгорелось антигабсбургское восстание. Но его вскоре подавили, и Прага, лишившись некоторых привилегий, вынуждена была платить контрибуцию.
Иезуиты понимали, что в подобной политической обстановке не стоит лишний раз будоражить жителей Праги. Из-за какого-то бродячего актера недовольство горожан снова могло выплеснуться на площади и улицы, а дальше дело могло дойти и до серьезных столкновений.
Слух-сплетня — вот оружие, которым мастерски владели иезуиты. В тот же день, когда королевский шут совершил донос, члены ордена и их тайные агенты разошлись по городу. В пивных и на постоялых дворах, на площадях и рынках, у городских ворот и у входов в храмы они умело вели разговоры о Янеке.
Приводились десятки примеров и доказательств его связи с нечистой силой, о продаже души лицедея дьяволу, о том, как он ловко заманивает в свои сети доверчивых христиан. Сообщали иезуиты, что комедиант по приказу сатаны убивает детей и из их крови готовит колдовские напитки.
Новые традиции, новые предания
Вначале ропот недовольства, а затем гнев и жажда расправы над прислужником дьявола растекались по улицам Праги. Эти потоки мастерски направлялись иезуитами.
Ночью на постоялый двор, где снимал комнату Янек, явились бродячие актеры.
— Беда, брат! — заявили они.
— Горожане обозлились на тебя…
— Кто-то науськивает их…
— Беги из города, пока цел!..
Янек понял, что опасения коллег — не пустые слова. Как выбраться из Праги? Наверняка стража опознает его и схватит.
— Самому еще можно стать неузнаваемым. Но что делать с моими животными — артистами? — сказал он. — У меня, братья, только один выход — оставить их вам.
Странствующие актеры не возражали. Они видели, как хорошо выдрессированы козел, свинья, собака и петух. С такими в радость выступать перед любой публикой.
Согласно преданию, Янеку удалось избежать расправы. Он сумел беспрепятственно скрыться из Праги. Но слухи, связанные с ним, еще долгие годы не покидали города: добрые и злые, похожие на реальность и на сказку.
Странствующие актеры уверовали, что Янек навсегда остался их защитником, как бы далеко он ни находился. Они наделяли его фантастическими способностями, слагали и рассказывали о нем легенды и анекдоты.
Как гласит молва, не один век бродячие артисты, появившись в чешской столице, приходили к постоялому двору, где всего лишь несколько дней жил Янек. Здесь они исполняли какую-нибудь песню из своего репертуара, затем раскланивались и аплодировали, глядя на старый дом.
Конечно, все это вызывало у обывателей недоумение.
— Да что же ваш Янек совершил такого замечательного? — спрашивали они у комедиантов.
Ответы звучали разные.
— Он просто был настоящий артист! — говорили одни. — Разве этого мало?
Другие комедианты рассказывали предания и добрые анекдоты о Янеке.
Наверное, подобные ответы не удовлетворяли праздного любопытства, и, может, поэтому обыватели сами порождали новые предания о странствующем актере.
Случай на дороге
Едва Янек покинул Прагу, в городе пошли разговоры о его дрессированных животных. Случаи, похожие на правду, перемешивались с явными вымыслами и сказками.
Император Священной Римской империи и король Чехии Фердинанд I после недолгого пребывания в Праге решил вернуться в Вену. Когда его кортеж выехал за городские ворота, дорогу ему перегородил огромный черный козел. Кони почему-то испугались черной твари и замерли.
Рогатого упрямца попытались прогнать плетьми. Вначале козел никак не реагировал на удары — будто совсем не ощущал боли. Затем, видимо, что-то сдвинулось в его своенравной башке, и козел вдруг помчался по дороге резво, как антилопа. Императорский кортеж устремился за ним. Но ни один скакун в кортеже не смог догнать его. Кони, под седоками и запряженные в многочисленные кареты и повозки, будто ошалели. Они мчались за рогатым нарушителем спокойствия, словно хотели растоптать его.
Фердинанд I, увидев столь необычную ситуацию, приказал убить козла. Десятки лучников и копьеносцев пытались это сделать, но проклятое животное ловко уворачивалось от стрел.
Всадники и люди в каретах и в повозках, обезумев от такой гонки, истошно орали:
— Черный козел послан самим дьяволом!
— Он хочет заманить нас в бездну!
— Рогатое сатанинское отродье погубит нас!
Неизвестно, сколько времени продолжалась странная гонка. Внезапно проклятый козел прыгнул с дороги в сторону и мгновенно исчез. Кони тут же остановились, да так резко, что многие всадники попадали наземь, а ездоки в каретах понабивали себе шишки.
— Найти эту чертову тварь! — завопил монарх. — Кажется, из-за него мы оказались на совсем другой дороге…
Вот тут-то императорский мажордом, находившийся в карете с Фердинандом, и высказал предположение:
— Ваше Величество, кажется, я уже встречал эту жуткую тварь. И принадлежала она чародею-комедианту по имени Янек.
— Ну и что?! — рявкнул государь. — Колдовские проделки не интересуют меня и ничуть не пугают!.. Я хочу забыть все происходившее в Праге! Колдовской город! Ноги моей там больше не будет!
— А помните, Ваше Величество, — вкрадчиво продолжил мажордом, — пару дней назад вам докладывали, что взбесившийся козел налетел на вашего шута, боднул и всю ночь носил несчастного на рогах по улицам города?
— К чему ты это напомнил? — перебил Фердинанд.
Придворный смутился.
— Опасаюсь, нет ли какого сатанинского заговора против Вашего Величества…
Император задумался.
— И впрямь: дело нечистое. У покойного шута ладони оказались синими. Жаль малого. Хоть идиот был, но забавный… Неужто чародей-лицедей постарался? — Фердинанд нахмурился и продолжил: — А ведь внезапное появление черного козла всегда приносило нам, Габсбургам, несчастья. Такая же мерзкая тварь неведомо откуда явилась моему отцу за несколько дней до его кончины. Нечто подобное произошло и с моим прадедом…