еделим, как и смысл слова «материя». Вы пытаетесь определить одно неопределимое понятие с помощью другого понятия, которое тоже неопределенно. Но именно таков весь наш язык.
Если у вас спросят: «Что такое свет?» — вы ответите: «Это отсутствие тьмы». А когда вас спросят: «А что такое тьма?» — вы ответите: «Отсутствие света». И вы чувствуете, что все в порядке, полагая, что дали верные определения. Но на самом деле вы просто обманули своего собеседника, а заодно и себя. Вместо того, чтобы согласиться с агнозией, со своим невежеством, вы притворились знающим и тем самым ввели себя в заблуждение. Вот так мы и даем определения.
Очень редко появляется такой человек, который останавливается, делает паузу и обращает внимание на слова. Все слова обманчивы.
Д. Г. Лоуренс гулял с ребенком в саду. Ребенок его спросил:
— Почему деревья зеленые?
Любой современный образованный человек ответил бы: «Они зеленые из-за хлорофилла». Но Д. Г. Лоуренс остановился, закрыл глаза, несколько секунд помолчал, размышляя, и ответил:
— Они зеленые, потому что зеленые!
Тогда мальчик сказал:
— Это верно, совершенно верно! Именно так я и думал всегда, но, когда я спрашивал об этом, мне постоянно давали какой-нибудь другой ответ. Вы первый человек, ответ которого нравится мне целиком и полностью. Они зеленые, потому что зеленые!
В каком-то смысле это не ответ, а признание своего невежества. Лоуренс говорит: «Я не знаю. Они зеленые, потому что зеленые!»
Так поступают все настоящие искатели истины. Иначе нам придется все время метаться между временем и вечностью, между жизнью и смертью, между тьмой и светом. И мы будем продолжать давать определения, ходя по кругу, а в результате все останется по-прежнему неопределенным. И все же каждый продолжает верить в то, что все ясно и четко определено. Мы хотим в это верить; мы недостаточно смелы для того, чтобы жить в неведении. Чтобы жить в неведении, необходимо недюжинное мужество. Но тот, кто готов жить в неведении, испытывает невероятный восторг, поскольку его тишина бесконечна, а глубина неизмерима.
Знание поверхностно, а незнание глубоко. Знание лежит на поверхности, а незнание приводит к бездонной пропасти. С незнанием вы начинаете падать в пропасть существования. Дионисий дал нам одно прекрасное слово — агнозия — «незнание». Таков мир мистика
…его прикосновение непознаваемо; не есть он также ни истина, ни знание…
В Упанишадах сказано: «Бог есть сатчитананд». Сат, чит, ананд — его определяют через эти три слова. Сат — это истина, чит — сознание, а ананд — блаженство. Никто никогда еще не осмеливался сказать, что бог не есть истина, кроме Дионисия. Он говорит: «…ни истина». Отрицать больше нечего.
В индийских рукописях встречается еще одно определение: сатьям, шивам, сундарам. Бог есть истина, бог — добр, бог — прекрасен. Но Дионисий отрицает все качества, все возможные качества. Отсюда этот длинный-предлинный ряд отрицаний:
… ни царствование, ни мудрость; он не един, и не есть он единство…
Он не хочет оставить вам ни единой лазейки; иначе вы скажете, что бог — это мудрость, прагья. Об этом говорится в Упанишадах и Ведах: бог — это чистая мудрость.
…не един…
Бог не един. Шанкарачарья говорит, что бог един, что он — не-двойственность, он — единство. Дионисий говорит, что он не един, а также не является единством.
…и не есть он божественность…
Иначе вы могли бы сказать, что бог есть не что иное, как божественность, качество божественности. Он отрицает и это тоже. Он отбирает у бога все, все мыслимые качества.
…он — не добродетель; а также не есть он дух в том смысле, как мы это понимаем; он — ни сын…
После стольких отрицаний он приходит к отрицанию самой идеи христианства. Он не мог сказать об этом прямо, но после стольких отрицаний, после такого обилия тумана он может косвенным образом высказать нечто такое, чего христианская церковь никогда бы не допустила, будь это сказано напрямую. Теперь же, когда он успел заявить о том, что бог не является ни истиной, ни мудростью, ни порядком, ни единством, ни величием, ни могуществом, ни душой, что можно возразить после стольких отрицаний — и таких великих отрицаний? Он говорит:
…ни сын, ни отец…
Христианство уничтожено целиком и полностью, поскольку все христианство зависит от представления о боге как об Отце, о боге как о Троице: Отец, Сын и Святой Дух. Он отрицает их всех: бог не есть дух — святой или нечестивый, это уже неважно. Он вообще не является духом; он не есть сын, он не Иисус Христос Только обратите внимание на неслыханное бунтарство, заключенное в этой фразе! Но при этом он пользуется общепринятым языком. Дионисий попытался скрыть огонь за филигранной речью — и ему это отлично удалось.
…ни отец…
Сказать, что не существует бога как отца, бога как сына, означает разрушить всю церковь до самого основания! Не осталось ничего. К чему поклонение, к чему молитвы, к чему эти католические или протестантские обряды…
…а также никакая иная вещь, известная нам…
Дионисий не хочет оставить ни одного из возможных представлений о боге, поэтому говорит:
…а также никакая иная вещь, известная нам или другим созданиям; он — не из числа существующих вещей, равно как и не из числа несуществующих, ничто сущее его не понимает. Поскольку он в себе сам…
Но Дионисий продолжает повторять слова, которые ласкают слух теологов. Он все еще говорит:
…поскольку он в себе сам, он не понимает, каковым является само по себе все сущее…
Дионисий продолжает все отнимать. Слово «он» становится просто пустотой: его не знают, сам он тоже не знает. Это также нечто чрезвычайно новое. Было много мистиков, которые говорили, что бога невозможно познать, что он непознаваем, но Дионисий — единственный, кто сказал, что бог и сам не знает. Не только мы не знаем его, но и сам он не знает. Не только мы пребываем в неведении, но и сам он в неведении пребывает. Дионисий просто сохраняет слово «он», но теперь оно становится все более и более пустым по мере того, как лишается всего своего содержания. Слово «он» помогло книге Дионисия пережить века Ее изучают в христианских колледжах на курсах теологии. И она пользуется огромным уважением. И все из-за пустого слова «он»…
…нет для него ни словесного выражения…
О нем ничего не может быть сказано.
…ни имени…
У него нет имени. Индуисты утверждают, что у него тысяча имен: существует целый трактат с перечислением его имен — «Вишну Сахасранам» («Тысяча имен бога»). Согласно суфиям, этих имен насчитывается сотня. Это уже лучше, чем тысяча, — опущено девятьсот имен. Они говорят о сотне имен, но если попросить их перечислить все эти имена, то они назовут вам из них только девяносто девять. А если вы будете настаивать и спрашивать «Какое же сотое имя?» — то они ответят: «Оно непроизносимо — это его истинное имя».
Всего два дня назад кто-то задал мне вопрос: «Ошо, номер машины мэра Пуны — 1, а номер вашего „роллс-ройса“ — 99. Есть ли в этом какой-нибудь эзотерический смысл?» Конечно, есть! 99 — это число суфиев: «99 имен пустоты» по их словам. Истинное имя — сотое, но оно непроизносимо.
Евреи, особенно мистики, вышедшие из иудейской традиции, всегда настаивали на том, что произнесение имени бога является грехом, святотатством. В древней Иудее произносить имя бога разрешалось лишь первосвященнику великого храма в Иерусалиме и то лишь единожды и один раз в год. Мало того, он не мог это делать публично. Он отправлялся в храм и запирал все двери. Он шел в святая святых, куда ему дозволялось заходить лишь один раз в год, и там за закрытыми дверьми шептал имя бога. Это происходило лишь один раз в год, и никто не должен был его слышать. Первосвященник сообщал его лишь на ухо своему преемнику. А это означает попросту, что имени у него нет.
Даже сегодня евреи не пишут слово «БОГ» целиком. Это считается преступлением. Они всегда пишут вместо этого «Б-Г». Они выбрасывают букву «О», чтобы мы знали, что любое произнесенное слово будет неполным. Буква «О» отсутствует — отсутствует центральная часть слова. «О» — это также символ нуля, а ноль олицетворяет собой ядро, сердцевину всего существования; это — ничто, шунья. Манера евреев писать слово «БОГ» просто восхитительна: «Б-Г», где отсутствует «О», потому что бог воистину таков. Но когда вы берете «О» отдельно, то это — просто ноль. Это просто символ «ничто».
Таким образом, говорится, что бог — это абсолютное ничто. Богу невозможно поклоняться. Все, что вы можете сделать, это самим превратиться в ничто. Это и есть настоящее поклонение, это и есть молитва.
Этому я вас и учу: стать никем и ничем. Саньясу можно определить как образ жизни, при котором сохраняется лишь вера в ничто. Жить как ноль — вот в чем суть всей саньясы. Этого понимания добивается и Дионисий с помощью отрицания. Мне еще не доводилось сталкиваться с таким длинным списком, который бы состоял из одних только отрицаний!
…нет для него ни словесного выражения, ни имени, ни знания; не есть он ни тьма…
Вплоть до этих строк он повторял, что бог — это тьма. Это лишь помогало вам немного приблизиться к высшей пустоте. Если вам приходится выбирать между светом и тьмой, то Дионисий скажет, что бог ближе к тьме, чем к свету. Здесь он также занимает уникальную позицию. Многое в словах Дионисия уникально, поэтому я и выбрал его в качестве темы для обсуждения. Несмотря на всю его теологическую чушь, Дионисий во многом единственный в своем, роде.
Так, например, Коран, Библия и Веды определяют бога как свет. Все мировые религии, признающие бога, определяют его как свет. Почему? Ни в чем другом христиане и мусульмане не согласны с индуистами. Но все они разделяют представление о том, что бог есть свет. В чем причина такого единодушия? Причина очень проста: дело в том, что каждый боится темноты. Индуисты, христиане, мусульмане — все они боятся тьмы. В основе того, что бога рассматривают как свет, лежит страх темноты. Все они определяют смерть как тьму, а жизнь как свет. Весь мир, даже негры, полагают, что дья