Распахнув во всю ширь окна, Лоу принялся мерить шагами комнату. Теперь он понял причину загадочных умственных провалов, которые случались с ним в последние недели. Временами им руководил не свой, а чей-то посторонний разум, который, пользуясь его рутинным распорядком дня и устоявшимися привычками, вел его к смерти от собственной руки. Он припомнил и обдумал многочисленные случаи, когда ему грозила опасность, и вполне обыденные события, которые им предшествовали. Это натолкнуло его на главный вопрос: кто же замыслил этот хитроумный план? Надо отметить, что имя Калмаркейна пришло ему на ум не сразу.
Как раз в этот переломный момент Флаксман Лоу наконец осознал, что нуждается в чьей-то помощи и поддержке. События минувшей ночи могли повториться когда угодно. Осознав, что они не только возможны, но и вполне вероятны, он вновь начал расхаживать туда-сюда. Пробежав список своих друзей и знакомых, Лоу подосадовал, что в мире осталось так мало веры.
Нечто подобное сказал как-то д’Имиран. Ну да, д’Имиран! Мысли Лоу потекли в новом направлении. Калмаркейн! В мгновение ока ему все стало ясно. Взяв книги, к которым он обращался прошлым вечером, Лоу просмотрел свои последние заметки на полях. Несколько отрывочных фраз не имели никакого отношения к тексту, но казались отголоском тех мрачных видений, что приходили к нему в последнее время извне, минуя его объективное сознание. Мы можем добавить, что эти примечательные фразы составили основу многих последующих изысканий мистера Лоу.
Флаксману Лоу хватило нескольких минут, чтобы составить план дальнейших действий. Прежде всего надо встретиться с д’Имираном, потому что он единственный не поставит под сомнение подобный рассказ и от него же можно будет получить немало полезных сведений; не исключено к тому же, что д’Имиран присоединится к его попытке стряхнуть с себя чары Калмаркейна, сколь бы тот ни был силен. Лоу нашел адрес, полученный от д’Имирана, и уже через час летел к нему в хэнсоме. Д’Имиран был в городе, но отлучился, и Лоу оставил ему записку:
«Мой дорогой д’Имиран,
если сможете и позволите, я хотел бы сегодня вечером с Вами повидаться. Буду ждать Вас с семи до восьми, и мы вместе поужинаем.
Искренне Ваш,
Флаксман Лоу».
Лоу вернулся к себе через парк, и несколько прохожих, попавшихся ему по пути, обратили внимание на его нездоровый вид. Дома ему оставалось только дожидаться д’Имирана. Все это время в нем постепенно зрело решение.
– Я бы увиделся с вами раньше, но у меня были особо веские причины этого не делать, – с порога заявил д’Имиран. – Но теперь, когда вы за мной послали, я очень рад случаю снова встретиться.
– Наверное, Калмаркейн?
– Да, Калмаркейн.
– Он возражал против нашей встречи? По какой причине?
– Причины, похоже, серьезные. – Д’Имиран приметно заколебался. – Мне показалось, нам обоим будет лучше, если я его послушаю.
– Не знаю, каково будет ваше мнение, когда вы ознакомитесь с моей историей, – сказал Лоу. – Около месяца назад у нас с Калмаркейном состоялась беседа, и он мне угрожал. Думаю, вы признаете, что он исполнил свою угрозу.
Поведав о своих приключениях, мистер Лоу добавил:
– Теперь вы понимаете, что время терять нельзя. Сегодня же я отправлюсь в Кроусэдж. Не знаю, сочтете ли вы возможным меня сопровождать.
Д’Имиран яростно пнул каминную решетку.
– Но как, по-вашему, Калмаркейн связан с этими происшествиями? Ну да, как мне известно, он способен на что угодно, однако…
– Охотно расскажу вам о своих подозрениях. Как я уже говорил, Калмаркейн однажды здесь был. Он предложил посвятить меня в свои тайны в обмен на мое сотрудничество при осуществлении его чудовищных замыслов. С того дня и начались всяческие беды. Давайте перечислим: у меня стал притупляться ум, случались периоды одержимости, и наконец непонятным образом выпала из сознания прошлая ночь. Я убежден, что Калмаркейн покушается на мои душу и тело при помощи какого-то разума-паразита. И не сомневаюсь: если сразу не принять меры, следующая его атака меня погубит.
– Если бы вам было известно то, что знаю я, вы бы дважды подумали перед визитом в Кроусэдж. Что вы намерены там делать?
– Мой дорогой д’Имиран, вы наверняка поймете, что у нас с доктором Калмаркейном имеются противоречия, которые нужно раз навсегда разрешить! Но, если подумать, я, наверное, слишком поспешил, пригласив вас сопровождать меня.
Флаксман Лоу встал, вынул из ящика стола револьвер и сунул в карман. Д’Имиран, наблюдая за этими многозначительными приготовлениями, продолжал пинать каминную решетку.
– Да, – кивнул Лоу, отвечая на его немой вопрос, – может дойти и до этого. В любом случае я настроен на то, что наше сегодняшнее объяснение, к чему бы оно ни привело, станет последним.
Вместо ответа д’Имиран стал надевать шляпу. Лоу пожал ему руку.
– Я с вами, – сказал д’Имиран. – Мне тоже есть что предъявить доктору Калмаркейну.
Ночной почтовый поезд высадил двоих пассажиров на станции, откуда до Кроусэджа оставалось не больше шести миль. Д’Имиран, хорошо знакомый с местностью, тут же зашагал по темной дороге в сторону моря. Ночь стояла беззвездная, ненастная, в лицо путникам дул соленый ветер. С тракта они свернули на каменистую тропу, которая пересекала пустошь. Время от времени, поднявшись на очередной пригорок, они замечали далеко в море огонь маяка, но на земле все было черно и пусто, и тишину нарушал только ветер, порывами пробегавший по сухому вереску.
Внезапно д’Имиран остановился и указал на отдаленный огонек.
– Кроусэдж, – проговорил он.
Путники шли в тишине, пока наконец не послышался отчетливый шум прибоя. Дом был уже близко, и д’Имиран заметил, что огонек горит в кабинете Калмаркейна.
Ощупью, в кромешной тьме завернув за угол дома, путники добрались до двери, которая оказалась незапертой. За коридорами и проходными комнатами перед ними предстал нижний этаж башни; на верхней площадке лестницы светилась щель над кабинетной дверью.
– Что вы собираетесь делать? – шепнул д’Имиран.
– Предоставить ему выбор, – ответил Лоу, поднимаясь по ступеням.
Калмаркейн сидел за столом, и на лице его читалось злобное изумление.
– Зачем вы явились? – спросил он. – Хотите сказать, что передумали и согласны на мои условия?
– Напротив, – ответил Флаксман Лоу. – Я пришел, чтобы подробно обсудить вновь вскрывшиеся обстоятельства, которые касаются нас обоих.
– Теперь вы знаете, что мои слова не были пустым бахвальством, – усмехнулся Калмаркейн. – Согласно вашему язвительному замечанию, могущество смертных ограничено определенным пределом. Я дал вам убедительный ответ! То, что вы сейчас живы, не более чем случайность. Пока я лишь изучаю свои возможности, но даю слово в следующий раз не промахнуться. Подумайте только, от чего вы отказались! Я овладел высшей тайной, до которой многие усердно доискивались, но потерпели неудачу; тайной всепорождающей природной силы – космического эфира! Все другие силы – электричество, магнетизм, теплота – не более чем вторичны. Уверяю, как человечество поставило себе на службу эти вторичные силы, так я нашел способ управлять первичной силой, ибо Воля человеческая превыше всего.
Я продемонстрировал достаточно ясно, что располагаю силой, и я могу доказать, что всякая сила является Волей, которая действует посредством эфирных вибраций. Что такое мысли и чувства, если не эфирные вибрации? И если человек может управлять мыслью, отсюда логически следует, что он может управлять эфиром. Это делает его неограниченным владыкой не только материального мира, но и прочих влияний, выходящих за пределы материального!
– И тем не менее вы всего-навсего человек, – проговорил Лоу, нацеливая на Калмаркейна револьвер. – И взаимодействовать нам придется как человек с человеком.
Калмаркейн усмехнулся.
– Я предоставляю вам выбор, – продолжил Лоу. – Либо я, не сходя с места, вас застрелю, либо…
– За убийство полагается виселица.
– Возможно, но если закон бессилен мне помочь, приходится действовать самому. И предлагаю вторую возможность: мы с вами совершаем краткую поездку за границу, чтобы там по-людски уладить наши разногласия. Если помните, именно к такому способу прибегли года три назад Баснер и Вольф[68].
Д’Имиран дал наглядное описание этой сцены. Лоу походил в этот раз не на человека науки, а на дикаря, готового воспользоваться правом сильного. По изборожденному морщинами лбу Калмаркейна стекали капли пота. Он молчал, злобно уставившись на дуло, дававшее Флаксману Лоу возможность диктовать свои условия.
– На решение у вас минута, – предупредил Лоу.
– Во всех этих хлопотах не было никакой нужды, – отозвался наконец Калмаркейн. – Я буду рад застрелить вас, когда и где вам угодно!
– Отлично, доктор Калмаркейн. Тогда чем скорее мы приступим, тем лучше, потому что расстаться мы сможем не прежде, чем закончим дело. Мои интересы будет представлять д’Имиран. Прошу вас высказать ваши пожелания.
Калмаркейн оскалился.
– У меня есть друг, граф Юловски, который знает толк в такого рода предприятиях. Он сейчас в Кале. Я знаю пещерку у побережья, которая как нельзя лучше отвечает нашим надобностям.
Нет нужды распространяться здесь о том, как троица добралась в Кале и к каким мерам предосторожности прибегал в пути мистер Лоу. Достаточно будет сказать, что условия дуэли по настоянию обеих сторон были выбраны самые суровые – можно сказать, убийственные. Стреляться предстояло по очереди, с двенадцати шагов.
По пути к назначенному месту д’Имиран не удержался и задал Лоу несколько вопросов:
– В случае со Смуглой Рукой[69] вы сумели изобрести теорию, которая очень правдоподобно объясняла события. А что вы думаете о собственной истории?
– Возможных объяснений несколько, но то из них, что наиболее удачно согласуется со всеми фактами, я, помнится, уже упоминал в разговоре с вами. Похоже, Калмаркейн ухитрился заполучить власть над каким-то бестелесным духом, чтобы использовать его ум в собственных целях. Если вы вспомните цепь событий: непонятный упадок духа, периоды, когда я в полузабытьи писал заметки, нос