«Мэри, – сказал он, – Мэри, я составил завещание в пользу Джона: ему достанется все, Мэри».
Что и говорить, это был удар для меня. Мы с мужем жили небогато, и, если бы муж мог позволить себе свободнее распоряжаться деньгами, это продлило бы его дни. Так я подумала, но дяде ничего или почти ничего не сказала: лишь заметила, что он вправе поступать, как ему угодно, – отчасти потому, что не находила слов, отчасти потому, что ждала продолжения. И я не ошиблась, продолжение последовало.
«Однако ж, Мэри, – сказал он, – я недолюбливаю Джона и потому написал еще одно завещание – в твою пользу. Ты можешь получить все. Только сперва тебе придется найти это завещание. Ведь я не скажу, где оно! – Он захихикал, очень довольный собой, а я молча ждала, догадываясь, что он еще не закончил. – Умница, – похвалил он меня, – наберись терпения, и я сообщу тебе ровно столько, сколько уже сообщил Джону. Но имей в виду: ты не сможешь обратиться в суд на основании моего устного заявления – тебе нечего будет предъявить, кроме своего честного слова, а Джона голыми руками не возьмешь, он на одно твое слово найдет десять таких, что хоть святых вон выноси! Ну, с этим ясно, теперь к делу. Видишь ли, мне пришла фантазия написать завещание каким-нибудь необычным способом, и я написал его в книге – в печатной книге, Мэри. А у меня в доме тысячи книг. Но – внимание! Не трать на них время, ибо той книги нет среди них. Она хранится в надежном месте – там, куда Джон мог бы запросто пойти, если бы знал, где искать, и куда тебе хода нет. Завещание выправлено как полагается, подписано и засвидетельствовано, только на свидетелей не очень рассчитывай, навряд ли ты их скоро отыщешь».
Я по-прежнему молчала. Если бы я позволила себе малейшее движение, то, боюсь, схватила бы старого негодника за плечи и хорошенько встряхнула. Он лежал да посмеивался.
«Так-так, – наконец изрек он, – ты приняла эту новость с похвальным спокойствием, и, раз уж я хочу предоставить вам обоим равные шансы, а у Джона есть небольшое преимущество в виде свободного доступа в то место, где хранится книга, я сообщу тебе две дополнительные подробности, о которых ему не сказал. Завещание написано по-английски, но ты не поймешь этого, даже если тебе посчастливится увидеть его. Вот тебе первая подсказка. Вторую ты обнаружишь после моей смерти в письменном столе, в конверте с твоим именем: внутри будет некое указание для поиска книги, если, конечно, тебе хватит ума им воспользоваться».
Через несколько часов дядя скончался, и, хотя я обратилась к Джону Элдреду в попытке…
– К Джону Элдреду? Простите, миссис Симпсон… На днях я повстречал человека по имени Джон Элдред. Как выглядит ваш кузен?
– Мы с ним не виделись уже лет десять. Должно быть, теперь это сухопарый стареющий джентльмен, и, если он не сбрил свои чудовищные бакенбарды на пол-лица, которые, кажется, называют «дандрери»…
– Так и есть! Это он.
– Где же вы повстречали его, мистер Гарретт?
– Не знаю, можно ли вам сказать… – слукавил мистер Гарретт. – В одном публичном месте. Но вы не закончили рассказ.
– Собственно, рассказывать больше нечего. Джон Элдред, как и следовало ожидать, письма мои попросту игнорировал. После дядиной смерти он завладел всем его имуществом, включая усадьбу, а мы с дочерью не от хорошей жизни стали сдавать внаем комнаты, хотя на поверку это оказалось вовсе не так ужасно, как я поначалу опасалась.
– Но вы остановились на конверте…
– Ах да! Загадка вот в чем… Достань-ка у меня из стола записку и покажи мистеру Гарретту.
На маленьком листке бумаги не было ничего, кроме пяти цифр, написанных подряд, без пробелов и разделительных знаков: 11334.
Мистер Гарретт задумчиво воззрился на них, хотя в первый миг глаза его вспыхнули. Потом он состроил недовольную гримасу и спросил:
– Как вы думаете, у мистера Элдреда есть какие-то возможности, которых нет у вас, чтобы выяснить название книги?
– Должно быть, есть; во всяком случае, у меня мелькала такая мысль, – ответила миссис Симпсон, – и вот почему. Вероятно, дядя составил завещание в мою пользу незадолго до смерти (кажется, он и сам говорил мне об этом) и книгу с завещанием незамедлительно удалил из своей библиотеки. Но все его книги учтены и описаны в каталоге, а каталог, понятное дело, у Джона, и Джон всегда строго следил за тем, чтобы ни одна книга не была продана. Мне говорили, что он без конца ездит по книготорговцам и библиотекам. Полагаю, он давно сверил с каталогом все книги в дядюшкиной библиотеке и знает, каких именно недостает, – за ними-то он и охотится.
– Да-да, так и есть, – кивнул мистер Гарретт и погрузился в размышления.
На следующий день ему пришло письмо с приказом прервать отпуск в Бёрнстоу и срочно вернуться на службу, о чем он с большим сожалением известил миссис Симпсон.
Как ни жаль было Гарретту расставаться с милыми хозяйками (а им с ним), у него появилось предчувствие, что близится некий кризис, исход которого чрезвычайно важен для миссис (и мисс! – добавим мы от себя) Симпсон.
В поезде Гарретт изнывал от нетерпения и беспокойства. Он всю голову себе сломал, пытаясь припомнить библиотечный шифр той книги, которую запрашивал мистер Элдред, чтобы сопоставить его с цифрами на листке миссис Симпсон. Очевидно, недавнее потрясение так ужасно подействовало на него, что он напрочь забыл не только название и содержание книги, но даже отдел, куда сам не единожды ходил за ней! Вся прочая топография библиотеки, как и прочие обстоятельства, связанные с его работой, послушно всплывали у него в памяти, и оттого он еще больше досадовал на себя.
Имелся и другой повод для недовольства. Надо же быть таким олухом – в раздражении Гарретт даже топнул ногой, – чтобы сперва замешкаться, а после и вовсе забыть спросить у миссис Симпсон, как называется усадьба, где живет Элдред! Ну, это хотя бы поправимо: всегда можно написать ей.
Хорошо еще, что у него был при себе секретный ключ, а именно ряд цифр, записанных на листке бумаги. Если они соотносятся с маркировкой книг в библиотеке, вариантов совсем не много: 1.13.34, 11.33.4 или 11.3.34. Он в два счета проверит их все и, если какой-то книги не окажется на месте, легко выяснит, где она. И Гарретт не мешкая приступил к делу. Правда, несколько минут ему все же пришлось потратить на то, чтобы объяснить свое преждевременное возвращение квартирной хозяйке и коллегам. Номер 1.13.34 был на месте и не содержал никаких посторонних записей. Далее следовало наведаться в одиннадцатый отдел, расположенный в той же галерее, и тут Гарретт почувствовал, как внутри у него все сжалось – вероятно, от подспудных ассоциаций. Но он обязан был завершить начатое. Бегло взглянув на 11.33.4 (этот номер первым попался ему на глаза – на корешке какой-то новенькой книги), он скользнул взглядом по полке с изданиями ин-кварто, соответствовавшими коду 11.3. Там и обнаружился пропуск: отсутствовал номер 34. В мгновение ока убедившись, что книгу не переставили по ошибке на другое место, Гарретт помчался в вестибюль.
– Кто-нибудь выносил книгу одиннадцать – три – тридцать четыре? Не помните, не попадался вам на глаза такой номер?
– Номер? Вы хотите, чтобы я помнил номер? За кого вы меня принимаете, мистер Гарретт! Вот вам формуляры, сами и ройтесь в них, если вам нечем заняться.
– Ну хорошо, а мистер Элдред без меня не заходил? Пожилой джентльмен, который был здесь в тот день, когда я занемог. Вы должны его помнить!
– Обижаете. Ясное дело, я его помню. Нет, он больше не появлялся. После того, как вы уехали отдыхать, его здесь не было. Хотя, кажется… Сейчас! Робертс должен знать. Робертс, фамилия Хелдред тебе о чем-то говорит?
– Еще бы! – отозвался Робертс. – Вы про клиента, который заплатил шиллинг сверх цены за пересылку? Все бы так поступали!
– Вы что, отправляли в мое отсутствие книги мистеру Элдреду? Говорите, говорите же! Отправляли?
– Послушайте, мистер Гарретт, если джентльмен делает запрос, оформленный как полагается, и секретарь разрешает отправить книгу, и к заявке приложена коробка с адресом и нужная сумма денег для доставки по железной дороге, как бы вы поступили в таком случае, мистер Гарретт, позвольте вас спросить? Потрудились бы исполнить просьбу или выбросили бы заявку в мусорное ведро и…
– Вы все сделали правильно, Ходжсон… абсолютно правильно. Только… Не позволите ли взглянуть на заявку мистера Элдреда и не сообщите ли мне его адрес?
– Да пожалуйста, мистер Гарретт! Когда меня не учат жить и не рассказывают, что я не знаю своих обязанностей, я всегда рад помочь. Вот формуляр. Последняя отметка: Дж. Элдред, одиннадцать – три – тридцать четыре. Название: Т-а-л-м… Понимайте сами как хотите… в общем, не роман, насколько я могу судить. А вот и собственноручная заявка мистера Хелдреда, тут у него книга значится как… «тракт».
– Спасибо, спасибо… Но где адрес? В заявке он не указан.
– Да, верно, хм… адрес… Погодите, мистер Гарретт, есть у меня его адрес! Заявка-то была вложена в пакет с пустой коробкой, чтобы, значит, мы без лишних хлопот отправили коробку назад вместе с книгой… Очень предусмотрительно. И если я все же допустил какую-то промашку, то только в одном: я не записал адрес доставки в своей книжечке, которую для того и завел. Словом, оплошал, сам не знаю почему, ну да ладно, дело прошлое, сейчас ни у меня, ни у вас нету времени разбираться, отчего так получилось. А что до… Нет, мистер Гарретт, увольте, я не стану забивать себе этим голову!.. Иначе зачем было заводить эту книжечку? С виду обычная записная книжка, но я как раз для того ее и держу – записываю туда все нужные имена и адреса.
– Славная привычка, поистине… однако… Превосходно, благодарю вас. И когда же отправили посылку?
– Сегодня утром, в половине одиннадцатого.
– Это хорошо, сейчас только час пополудни.
Гарретт в задумчивости поднялся по лестнице. Как же узнать адрес? Телеграфировать миссис Симпсон? Но пока ждешь ответа, опоздаешь на поезд. Впрочем, есть один способ. Она говорила, что Элдред поселился в усадьбе дяди. Если так, адрес, возможно, отыщется в библиотечной книге пожертвований. Теперь, когда он знает, как называется издание, прол