Во время поездки в кебе он отвлекся на размышления о казнях египетских. Во-первых, воды Нила превратились в кровь. Во-вторых, полчища лягушек. В-третьих, пыль обернулась тучами мошкары. В-четвертых, нашествие мух. В-пятых, мор скота. В-шестых, эпидемия фурункулеза. В-седьмых, молнии и град побили урожай зерна и домашнюю живность. В-восьмых, саранча. В-девятых, тьма, накрывшая землю на три дня. И в-десятых, смерть всех первенцев в стране.
В Исходе эта история объясняется как-то странно. Все это из-за Бога и фараона. Создается такое впечатление, что Господь насылает на Египет казни, но при этом поощряет фараона игнорировать их, «ожесточив его сердце» против того, чтобы дать свободу израильским племенам. Борегард знавал в Индии чиновников, которые вели себя так же, одновременно вводя ужасающие наказания и поощряя преступников не обращать на это внимания, в качестве оправдания тому, что наказания продолжаются.
В целом это было не то поведение, которого можно ожидать от приличного Бога. От кого-нибудь из жутких и таинственных древних Маунтмейнов — возможно.
Карнаки, кажется, предполагал, что израильтяне на самом деле тут ни при чем. Все дело в казнях.
Результатом всех десяти должно было стать величайшее опустошение. После случившегося, когда не осталось ни зерна, ни скота, а большинство людей сошли с ума от болезни или утрат, хаос продолжался бы на протяжении жизни нескольких поколений.
Будь Борегард фараоном, он испытывал бы законное возмущение несоразмерностью наложенного наказания.
Он вышел из кеба на Кавендиш-сквер.
Кейт прикатила на велосипеде. На ней были бриджи и твидовая кепка. Он предпочел не спрашивать ее, не замаскировалась ли она под мальчишку.
Они пошли по Уимпоул-стрит.
— Как ты думаешь, где Маунтмейн держит камень? — спросила она.
— Я не надеюсь найти его. Просто хочу прощупать почву. Потом Лестрейд со своими крепкими молодцами смогут обшарить особняк и вернуть украденное.
— Плохой из тебя взломщик.
— Хотелось бы верить, Кейт.
— Это здесь? Выглядит не так уж зловеще.
Дом Маунтмейна стоял темный. Борегард не заблуждался насчет того, что, следовательно, дом либо пуст, либо в нем все спят. У него сложилось впечатление, что Ирландский Маг многие свои дела творил подальше от окон. В комнате, где умер Бэкон, окон не было вовсе.
— Ты предпочитаешь для своего незаконного вторжения окна первого или второго этажа, Чарльз?
— Ни то ни другое. Я надеюсь попасть внутрь через подвал.
Перед домом была установлена металлическая ограда с заостренными вверху прутьями. Ступени к парадной двери поднимались над рядом окон, расположенных на уровне земли. Он предполагал, что они ведут в кухню или в винный погреб.
— А ты заметил изображение над аркой двери?
Борегард поднял глаза. В камень было вделано нечто, напоминающее блестящие шляпки гвоздей.
— Большая Медведица.
Блестящие точки выстроились в виде созвездия. Он взглянул в ясное небо. Несмотря на теплый свет газовых ламп, в небесах сверкали звезды.
— Все это ведет к Большой Медведице, сказала Кейт, — К звездам.
— Я пошел. Запомни, если что, свисти. Если я не вернусь, сообщи Лестрейду.
— И клубу «Диоген»?
Ему было неловко слышать это название из ее уст.
— И ему тоже.
— И еще одно, — настойчиво сказала она.
Он посмотрел на нее. Она поцеловала его, поднявшись на цыпочки, чтобы чмокнуть его в губы.
— На счастье, — пояснила она.
Он ощутил горячую нежность к Кейт Рид. Добрая душа. Он сжал ее плечо, быстро пересек улицу и ловко перескочил через решетку.
Первое окно, которое он попробовал, было заперто. Он вытащил перочинный нож и выковырял им древнюю замазку. Оконное стекло вынулось целиком, и он отставил его в сторону. Черная штора внутри заколыхалась под порывами ночного ветерка.
Он проскользнул за штору, коснувшись резиновыми подошвами вымощенного плитами пола примерно в шести футах ниже окна. Под ногами у него хрустнуло стекло.
В комнате было темно. Он стоял недвижно, как статуя, прислушиваясь к хрусту, оглушительному, будто орудийный залп. Его дыхание было ровным, сердце билось размеренно. Он привык к ночным похождениям такого рода, но это не повод для самонадеянности.
Кто-то что-то разбил здесь?
Он рискнул зажечь спичку и увидел, что находится в кладовой. Тут было холодно, как в погребе, но банки и бутылки на полках, рядами выстроившихся вдоль стен, не имели отношения к домашнему хозяйству. Плавающие в них мертвые глаза таращились на него.
Если бы он проверил следующее окно, то увидел бы, что оно разбито. Каким-то незадачливым или же менее опытным взломщиком.
За осколок стекла, все еще торчащий в раме, зацепился крохотный лоскуток. Это был обрывок материи, похожий на тот, что все еще лежал в его портсигаре. Он подумал о ворохе тряпок в виде человеческой фигуры и вздрогнул. Спичка обожгла ему пальцы. Он взмахнул рукой и выронил ее.
В глазах у него плясали отсветы язычков пламени. Он сосредоточился на двери и взялся за ручку. На случай, если бы та оказалась запертой, у него была при себе отмычка. Он потянул, и дверь отворилась легче, чем он ожидал. Он ощупал косяк и понял, что дверь была заперта, но ее взломали. Сам замок вырвали из дерева, но металлический язычок был по-прежнему выдвинут и неподвижен.
Он вышел в коридор. Глаза его постепенно привыкали к темноте. Он двинулся по проходу, пробуя двери. Все они были взломаны, с вырванными замками. Кто-то уже проник в этот дом до него.
Он достал револьвер.
Все помещения были, как и то, в котором он побывал, хранилищами магических предметов. Он узнавал некоторые оккультные принадлежности. Одна комната, закуток без окон, была отдана под древние книги, и в ней все было перевернуто вверх дном. Бесценные фолианты валялись на полу, страницы торчали из них, будто мясо из ран.
В дверь наверху оглушительно застучали.
Это не могла быть Кейт. Она бы свистнула.
Вниз просочился свет. В передней зажгли газовую лампу. Послышались шаги и раздраженные возгласы.
Маунтмейн сам шел отворять собственную дверь. Наверно, он выгнал дворецкого.
Борегард не мог сдержать улыбки.
Свет высветил в конце коридора двойные двери из какого-то металла. Они были помяты, замок вырван.
— Какого дьявола вам надо? — прорычал Маунтмейн.
— «Семь Звезд», — громыхнул знакомый голос.
— Что это такое? И кто вы такой?
— Вы знаете это не хуже моего, Деклан. Я не настолько изменился со времен Оксфорда.
Это был Трелони.
— Убирайтесь из дома, или я вызову полицию!
— И прекрасно, — отозвался Трелони на угрозу Маунтмейна.
— «Семь Звезд», вы сказали?
— И мумию! Где Пай-нет'ем?
Маленькая ручка дернула Борегарда за рукав.
Сердце его сжалось, он развернулся, вскидывая револьвер и целясь прямо в перепуганное лицо.
Кейт свистнула, почти беззвучно.
Он не стал тратить слова на протесты. Она нарушила данное ему обещание и вошла в дом. Должно быть, она видела, как сюда вломился Трелони.
Маунтмейн и Трелони продолжали переругиваться. Похоже, скоро начнется потасовка. Едва ли Маунтмейн услышит, как они ходят у него под ногами.
Он кивнул Кейт и двинулся к двойным дверям.
Сделав глубокий вдох, он толчком отворил их.
Комната была большая, ее тускло освещали масляные светильники. Кейт открыла рот при виде непристойных барельефов, покрывавших стены и алтарь. Похожие на рыб химеры и перепуганные нимфы совокуплялись с угрюмым неистовством.
Борегард изумился, увидев Камень Семи Звезд, открыто лежащий на алтаре. Он впитывал в себя свет ламп, и его звезды пылали.
Едва увидев камень, Кейт задохнулась.
На полу лежал еще один украденный предмет, лицом вниз перед алтарем. Пелены на его лодыжках и руках были размотаны, и он лежал, будто огородное пугало, но не свернувшееся клубком, чтобы отдохнуть, а скорее скорчившееся в муках.
Мумия Пай-нет'ема.
Кейт перешагнула через мумию, глядя на «Семь Звезд». Ее протянутые к камню пальцы дрожали, кончики их покраснели от его сияния.
— Какая красота, — выдохнула она.
Борегард не рассчитывал, что все будет так легко.
— Может, просто взять его и уйти? — спросила Кейт.
Борегард колебался.
— Пошли же, оставим Маунтмейна в дураках!
Она схватила камень и вскрикнула.
Тонкая длинная рука метнулась вперед, и сильные пальцы ухватили ее за ногу, бросив наземь.
Не может быть, чтобы это была мумия. Должно быть, кто-то, завернутый в сгнившие бинты, гротескный страж камня.
Услышав крик, Маунтмейн и Трелони прекратили спор.
Человек-мумия поднялся — руки и ноги разбинтованы — и отшвырнул Кейт прочь. Кепка ее свалилась на пол, и волосы рассыпались. Драгоценный камень отбрасывал кровавые отсветы на впалую грудь мумии.
С мертвой маски смотрели живые глаза.
Борегард поймал Кейт и крепко обнял ее. Он держал человека-мумию под прицелом своего револьвера.
Маунтмейн влетел в комнату и обомлел.
— Что, во имя Глааки!..
Безгубый рот улыбнулся под древним полотном.
За плечом Маунтмейна возник Трелони. Он протиснулся мимо ирландца и навис над мумией.
— Держитесь подальше, профессор, — предостерег Борегард.
Трелони потянулся к «Семи Звездам». Мумия выбросила руку с костлявыми пальцами к горлу профессора и вырвала ему глотку. Кровь дождем хлынула на камень, и тот, казалось, вобрал ее в себя.
Трелони упал на колени, еще пытаясь вдохнуть воздух разорванным горлом. Потом он повалился вперед, уже мертвый. Мумия склонила голову, словно отдавая ему дань.
Борегард трижды выстрелил в грудь монстра, туда, где должно было находиться сердце. Он увидел, как из замотанного в тряпье тела брызнули фонтанчики пыли. Мумия пошатнулась, но не упала.
Маунтмейн пятился от алтаря.
— Назойливый идиот! — рявкнул он на Борегарда. — Теперь вы довольны?
— Что это? — указал Борегард на мумию.