Песня у фонтана Нептуна
На площади Навона жизнь не затихает ни днем, ни ночью. В светлые часы здесь царят художники. Они делают мгновенные портреты, рисуют и продают пейзажи Рима. В сумерках, когда загорается подсветка трех фонтанов: «Нептуна», «Четырех рек» и «Мавра», – художников сменяют музыканты.
Неподалеку от сражающегося со спрутом римского бога морей я обратил внимание на пожилого барда. Он скорее не пел, а к чему-то призывал, под нехитрую мелодию, гуляющую публику.
Мой приятель Марко, не очень-то хорошо владевший русским, попытался перевести слова исполнителя:
Да, хищные твари
Благородней многих людей.
Помнят ли, таят ли они обиду?
Ни один город мира
Не погубил столько диких зверей
Как вечный, безжалостный Рим.
Так простили они нам или нет?..
– Старая, избитая тема, – завершив перевод, про комментировал Марко. – Не знаю, как в древности, но в Средние века и даже в нашем столетии в Риме периодически появлялись какие-то пророки-обличители. Они вспоминали о несметном количестве диких животных – убитых и замученных в нашем городе.
– Гладиаторские бои запретили, а кровавые сражения между животными, на потеху публике, продолжаются и в наше время, – подтвердил я.
– Да, конечно, в XX веке подобный вид убийства совершается не в таком масштабе, как в Древнем Риме, – продолжил Марко. – История Вечного города неразрывна с животными. Вспомним волчицу, вскормившую Рема и Ромула. А гуси, которые спасли Рим во время нападения галлов?.. Жители города тогда укрылись на Капитолийском холме…
Конечно, я уже читал об этом у древнеримского историка Тита Ливия: «Галлы… пробирались на вершину так тихо, что не только обманули бдительность стражи, но даже не разбудили собак…
Но их приближение не укрылось от гусей, которые… были посвящены Юноне.
Это обстоятельство и оказалось спасительным. От их гогота и хлопанья крыльев проснулся Марк Манлий, знаменитый воин, и другие римляне: они начали метать стрелы и камни, скидывая врагов со скал…»
Но это же всего лишь легенды… А было ли так на самом деле? – спросил я.
– Оспаривать мифы и предания – пустая трата времени, – рассудил Марко. – Реальные ли это случаи или выдумки, но они влияли на духовное формирование личности римлянина – ив прошлом, и в настоящем.
– И гусей-спасителей ты имеешь в виду? – поинтересовался я.
Марко не уловил в моем голосе насмешки.
– Безусловно… Такие рассказы – реальные или вымышленные – положительно влияют на осознание жителями Рима своего прошлого…
– Вот только насчет гусей не все договорено ни у Тита Ливия, ни у более поздних его пересказчиков…
– Что ты имеешь в виду? – насторожился Марко.
Я снисходительно взглянул на собеседника:
– Гусей-то – спасителей – ведь потом съели на пиру в честь избавления от нашествия галлов…
Марко поморщился, как от чего-то надоевшего.
– Ой, да, слышал я эту циничную добавку к красивой легенде. Вот обязательно кому-то надо испортить старинную историю…
Он тут же рассмеялся и хлопнул меня по плечу.
– Давай не будем о грустных концовках милых преданий! У моего великого города и без того немало реальных грехов перед животными. Но Рим не был бы Римом, не люби он наших младших братьев и не опекай их…
Любимец города и понтифика
У входа в церковь Санта-Мария-сопра-Минерва установлен мраморный слон. У него грустный вид, возможно, потому, что автор изваяния – знаменитый Бернини – водрузил ему на спину тяжелый египетский обелиск.
Говорят, что скульптор нагрузил слона по приказу папы Урбана VIII. Глава католической церкви с 1623 по 1644 год пожелал, чтобы на обелиске было высечено его изречение: «Сколь надобно иметь крепкую голову, символом коей да будет сия бестия, дабы выносить тяжесть мудрости, символом которой да будет сей обелиск».
Кого наставлял этой фразой Урбан VIII? Возможно, монахов, которые, случайно откопав в монастырском огороде египетский обелиск, оставили его у себя, а не подарили папе римскому. Ведь Урбан VIII слыл заядлым коллекционером и любителем седой старины.
А может, изречение на постаменте относилось ко всем жителям Вечного города? Поскольку в первой половине XVII века, несмотря на страх перед инквизицией, римляне, по мнению Урбана VIII, вели себя «заносчиво, дерзко и упрямо».
Прообраз грустного исполина
Среди жителей Вечного города еще с XVII века сложилось мнение, что мраморное изваяние у церкви Санта-Мария-сопра-Минерва изображает знаменитого слона по имени Аннон. Этого исполина в 1503 году подарили папе Юлию II.
Если какой-нибудь дотошный турист вспомнит, что Бернини изваял своего слона примерно спустя столетие после смерти Аннона, то ему объяснят: знаменитый скульптор имел рисунки прототипа, сделанные в самом начале XVI века.
Что ж, возможно, так оно и было. Ведь Юлий II и любил подаренного ему слона, и покровительствовал искусству. Вполне вероятно, что он заказал нарисовать Аннона кому-то из художников.
Папа Римский так привязался к южному гиганту, что, в нарушение существующих правил, поместил его в Ватикане. Когда кто-то из окружения понтифика стал уговаривать не делать этого, Юлий II тут же заявил:
– И не такие твари переступали священные чертоги…
Каждое утро специально обученные служители выводили Аннона погулять по улицам Вечного города. Слонов здесь не было со времени падения Римской империи, и потому народ толпами собирался поглазеть на чужеземного исполина.
Даже бедняки старались чем-нибудь угостить слона. В жаркие дни служители устанавливали на повозку, запряженную лошадьми, бочки с холодной водой. Повозка медленно ехала впереди невозмутимого серого гиганта.
Толпа зевак, изнывающих от жары, весело кричала:
– Аннон, Аннон, облей водичкой!..
– Пошли на нас дождик!..
– Остуди, добрый великан!..
Слон выслушивал пожелания и начинал окатывать людей водой из бочек.
Но Аннону не долго довелось радовать жителей Вечного города. Есть версия, что он стал жертвой заговора против своего хозяина.
Сын своего времени
Когда кардинал дела Ровере взошел на папский престол, он принял имя Юлия II.
Один из его приближенных удивился:
– Но ведь среди римских пап не было Юлия I?..
– Зато в Риме был Великий Юлий Цезарь… А я второй после него, – скромно ответил глава католической церкви.
О той эпохе и о нравах, царивших в Риме, в своем многотомном труде «История папства с конца средних веков» писал историк и посланник Австрии в Ватикане Людвиг Пастор: «Как раз во второй половине XV столетия внимательному наблюдателю открывается ужасающая коррупция в политических отношениях Италии…
Искусство управления породило систему клятвопреступлений и измен, согласно которой считалось наивностью и глупостью выполнение договоров; со всех сторон приходилось бояться хитрости и насилия, подозрительность и недоверие отравляли отношения между главами государств.
…Бесстыдным является также способ, в каком государство пользовалось убийством… излюбленным методом избавления от врагов, как внешних, так и внутренних. Решение насчет убийств обсуждались и постановлялись в заседаниях правительственных советов…
Неограниченный индивидуализм, которому столь сильно благоприятствовало ложное Возрождение, породил кроме славолюбия много других гибельных пороков, именно: расточительность, роскошь, игру (азарт), жажду мести, ложь и подлог, безнравственность, преступление и человекоубийства, религиозные безразличия, неверие и суеверие».
В подобной обстановке и начал свое правление Юлий II. Он был истинным сыном своего времени: всеми способами укреплял свою власть, интриговал, сурово наказывал противников и недоброжелателей, расправлялся с еретиками, вмешивался в дела европейских государств в интересах Ватикана.
При этом он по праву заслужил прозвище, данное ему жителями Рима: «Папа-строитель».
Юлий II способствовал прокладке знаменитых улиц Вечного города: Джулия, Лунгара, Леонина. В 1506 году он заложил первый камень нового собора Святого Петра.
В самом начале правления католической церкви Юлий II привлек к исполнению своих замыслов лучших итальянских архитекторов, скульпторов, мастеров, художников. Среди них великие: Микеланджело Буонаротти, Рафаэль Санти, Перуджино Пьетро, Пинтуриккьо Бернандино, Перуцци Бальдассаре, Браманте Донато, Боттичелли Сандро.
Благодаря Юлию II были отреставрированы многие произведения искусства античных времен. Но созидательная деятельность главы Ватикана не избавила его от политических и религиозных противников.
Пострадал за хозяина?
Не только во времена позднего Средневековья месть неугодным правителям начиналась с уничтожения их приближенных и любимцев. Порой объектами мести становились и животные.
Так, согласно преданию, от рук врагов Юлия II пострадал Аннон. Официально было объявлено, что заморский гигант умер от простуды. Но разве от жителей Рима утаишь криминальную тайну?
Уже на следующий день после смерти слона по городу поползли слухи, что его отравили недруги папы.
– Они пытались погубить ядом самого понтифика, но это им не удалось, – уверяли друг друга римляне. – Аннон пострадал за своего хозяина!..
Жители Вечного города, предки которых ликовали при виде убийства слонов и других животных гладиаторами на арене Колизея, приходили толпами, чтобы проститься с Анионом. Его могучее бездыханное тело было усыпано цветами.
Нет, нравы Рима не смягчились с тех времен, когда совершалось массовое уничтожение зверей в угоду публике. Просто Аннон оказался всеобщим любимцем Вечного города.
Под флейту Фавна
Даже находчивые римские экскурсоводы, которых не застигнуть врасплох самыми каверзными вопросами из истории, не могут точно назвать, в каком веке произошел этот страшный случай.
Но все же некоторые знатоки тайн Вечного города относят его к началу XIV века, когда было разгромлено восстание секты «апостольские братья». Руководил восстанием сын священника по имени Дольчино.
В 1304 году на севере Италии под духовным предводительством «апостольских братьев» крестьяне и городская беднота попытались создать поселения на основе общности имущества. Для этого, как утверждал Дольчино, необходимо свергнуть власть феодалов.
Ему удалось собрать многотысячную армию. Его отряды громили и грабили монастыри, феодальные замки, дома богачей, раздавали еду, вещи, деньги беднякам.
В 1305 году папа римский Климент V объявил крестовый поход против восставших. После двух лет сражений армия Дольчино была разбита, а руководители восстания сожжены.
Первой из них в огне погибла Маргарита – жена и сподвижница Дольчино.
Через несколько дней после казни инквизиторы доложили Клименту V, что опасная еретичка Маргарита, пылая на костре, успела объявить город Рим скопищем падших язычников.
Она швырнула в палачей неизвестно как оказавшегося у нее тарантула и напоследок пригрозила:
– Как только в Риме заиграет на флейте языческий идол, город захватит несметное количество тарантулов!.. Проклятый город, со всеми своими грешниками и нечестивцами, умрет от паучьего яда!..
Так родился танец
Этим словам Маргариты вначале не придали значения. Но кто-то из окружения Климента V посоветовал: надо распустить по Риму слухи, что Маргарита была ведьмой, и рассказать о ее угрозах жителям Вечного города. И тогда ни у кого не останется сочувствия к сторонникам Дольчино…
Слухи по Риму пошли, но, видимо, чересчур они всполошили народ. Толпы людей стали искать, где сохранились в городе изваяния Фавна. В завывании ветра напуганным горожанам чудилась игра языческого божества на флейте. А укус любого насекомого они приписывали тарантулу.
Недаром еще в Древнем Риме говорили: «Беду не призывай. Либо гони ее прочь, либо сам убегай…».
Видимо, плохо искали жители Вечного города изображения языческого божества и неверно прислушивались к ночным звукам. Все же затаилось среди старинных руин, в районе Латерано, мраморное изваяние Фавна, играющего на флейте.
Наткнулись на него случайно и поняли: злое дело уже совершено.
Кинулись разбивать языческого идола, но поздно: полчища тарантулов нагрянули в Рим.
Ученые считают, что укус этого ядовитого паука для человека редко бывает смертелен. Но попробуй убедить в этом людей, охваченных паникой!
В те страшные дни тарантулы встречались всюду: на улицах и среди руин, в богатых виллах и в убогих лачугах. Они жалили зазевавшихся, неосторожных и спящих людей. Тогда, как гласит предание, в Риме от укусов ядовитых пауков скончалось немало жителей города. Но некоторые из них, возможно, умирали от самовнушения, страха или от других причин.
Как бывало в трудные времена для Рима, нашелся знаток. Он посоветовал людям после укуса тарантула немедленно пускаться в пляс. Это, дескать, разгоняет кровь, и яд становится несмертельным.
И начались в Риме необычные, исступленные пляски. На улицах звучала музыка, танцующие отчаянно жестикулировали, прыгали, выкрикивали под ритм неясные слова, пели что-то неразборчивое. Их лица расплывались в неестественных улыбках. Люди падали от изнеможения, на губах появлялась пена, а тела подергивались в конвульсиях.
Жуткие танцы пугали приезжих в Риме. Торговцы, то ли опасаясь тарантулов, то ли исступленных плясок, сворачивали свои товары, закрывали магазины и лавки, покидали город.
А ядовитых пауков тем временем становилось в столице все больше и больше.
Наконец, нашелся какой-то купец, – то ли из Африки, то ли с Ближнего Востока, – знавший, как обуздать пауков:
– Соберите осколки Фавна, играющего на флейте, и заверните в шкуру лошади или коровы. А потом захороните вдали от города. Он призвал тарантулов, он их и уведет из Рима. Целый день в городе не должна звучать музыка, чтобы пауки слышали только флейту Фавна. А еще надо собрать, где только можно, овец и распустить их по улицам, площадям и дворам Рима. Тарантулов, не услышавших флейту Фавна, овцы съедят.
Подивились люди такому совету, но решили исполнить: уж очень допекли ядовитые твари.
Тарантулы и в самом деле исчезли из города так же внезапно, как и появились. Никто не видел, как блеющее стадо поедает пауков, но люди поверили в это.
В честь избавления от нашествия тарантулов хотели было жители Рима установить памятник овце. Но священнослужители запретили. Посчитали, что такое изваяние будет походить на языческого идола.
Говорят, именно тогда родился знаменитый танец-спасение от ядовитого укуса паука – тарантелла.
Правда, жители Сицилии опровергают этот факт. Они убеждены, что тарантелла появилась не в Риме, а у них на острове.
Проворные, вездесущие, своенравные
От дворца Дория-Памфили тянется виа делла Гатта – Кошачья улица. Оказавшись в этом месте, гости Вечного города вначале удивляются такому необычному названию, а потом озираются по сторонам, выискивая кошек.
Нет, здесь их не больше, чем на других старых улицах Рима. А название пошло от мраморного изваяния кота, приютившегося на карнизе дворца Грациоли. Теперь это здание Министерства иностранных дел Италии.
Конечно, романтичные жители Вечного города не могли смириться с таким упрощенным появлением названия улицы.
– Ну, не может ни с того ни с сего возникнуть мраморный кот на карнизе дворца, – заметил один римский журналист. – За этой проворной, вездесущей, своенравной тварью что-то кроется… Взгляните на его мордашку. В ней – сплошная тайна. Откуда появилась, о чем размышляет и куда внезапно исчезнет – никто не разгадает…
И подхватили эту мысль другие жители Рима: просто так из мрамора котов не ваяют!..
Нашлись дотошные любители древних тайн, раскопавшие сведения, что в первые годы после постройки дворца Грациоли на его карнизе кота не было.
Один из владельцев этого роскошного строения не хотел, чтобы его дочка встречалась с бедным, да к тому же иностранным, офицером. Но молодые люди любили друг друга и тайком от сурового отца назначали свидания.
Когда хозяин дома узнал об этом, то посадил дочь под замок. Влюбленным оставалось лишь обмениваться записками. В этом им помог кот. Почему вдруг плохо поддающееся дрессировке животное стало исправным курьером – остается загадкой.
Любовные послания привязывали ниткой на брюхе кота. Густая шерсть скрывала записки, и строгий отец не мог их обнаружить.
Наконец влюбленные сговорились бежать из Рима. Офицер написал детальный план побега. Как обычно, он подкараулил кота на противоположной от дворца стороне улицы и привязал к нему послание.
И тут случилась беда. Перебегая дорогу, хвостатый курьер угодил под колесо кареты и погиб.
Переписка между влюбленными прервалась, и о побеге уже нельзя было договориться. Полк, в котором служил офицер, перевели из Рима или вовсе из Италии в другое место.
Неизвестно, что стало с девушкой, но, согласно преданию, именно она через какое-то время заказала мраморное изваяние своего верного кота, погибшего при исполнении поручения.
Скульптура была установлена рядом с окнами комнаты, где томилась взаперти дочка хозяина дворца.
С тех пор у римских влюбленных появилась традиция: побывать на улице Гатта, постоять у дворца Грациоли и, глядя на мраморного кота, загадать желание.
Правда, это не очень нравится чиновникам итальянского МИДа. Кому приятно, когда в разгар работы на окна твоего кабинета пялятся зеваки?..
Неотъемлемая часть столицы
Когда точно появились в Риме эти симпатичные животные, точно не знает никто. Одни считают, что их завезли из Египта чуть ли не две с половиной тысячи лет назад. Другие полагают, что котов доставили в Вечный город греческие купцы после победы римлян над Карфагеном…
Сегодня эти животные стали неотъемлемой частью итальянской столицы. Их можно встретить на улицах и в парках, среди исторических руин и в офисах, в квартирах бедняков и состоятельных граждан.
Но были времена, когда в Риме кошкам грозило полное уничтожение. Борясь с еретиками, ведьмами и колдунами, некоторые главы католической церкви объявили этих животных пособниками дьявола, посланцами ада и темных сил.
Котов сжигали, топили, вешали, травили собаками. Но после эпидемии чумы, когда люди обнаружили взаимосвязь страшного заболевания с крысами, расправы над котами прекратились.
Первая волна этой всемирной эпидемии, в VI веке, погубила почти половину, а вторая, в середине XIV столетия, убила две трети жителей Вечного города.
Так что не только гуси, но и эти проворные, вездесущие, своенравные животные тоже спасали Рим.
Кто знает, что бы стало с великим городом, не оберегай его от грызунов коты?..
«Потомки» Великой волчицы
После Первой мировой войны, когда в Вечный город снова хлынули потоки туристов, здесь появились необычные продавцы. Легковерным заезжим любителям экзотики предлагались… потомки легендарной волчицы, вскормившей Рема и Ромула.
Шустрые парни шныряли возле отелей и в местах, где скапливались туристы. В руках у них были огромные корзины, закрытые пестрыми тряпками.
Выискав в толпе приезжих самых доверчивых, торговцы отзывали их в сторону и доверительно сообщали:
– Специально для вас, синьор, есть незабываемый живой сувенир. Сразу видно: только вы можете оценить его по достоинству…
Торговцы приоткрывали корзину, – а там копошились симпатичные щенки.
– Какой же это сувенир из Рима? – удивлялся турист. – Обыкновенные песики. Таких и в моем городе можно приобрести.
– О, нет, синьор, – как можно убедительнее возражали торговцы, – это вовсе не песики. Перед вами – самые настоящие потомки Великой волчицы, вскормившей основателей нашего замечательного города – Рема и Ромула! Из этих волчат вырастут совершенно ручные и преданные вам звери… На них даже есть особые паспорта, удостоверяющие, что они потомки легендарной волчицы…
Торговцы совали изумленным туристам красочные бумажки с печатями и подписями должностных лиц.
Несколько лет подобные аферы удавались. Доверчивые гости Вечного города приобретали бездомных щенков, лишь отдаленно походивших на волчат. Как правило, обман раскрывался уже в отеле или на таможне.
Говорят, на удочку этих торговцев едва не попал молодой Эрнест Хемингуэй. Но он уже тогда был опытным охотником и, приглядевшись, понял, что в корзине копошатся обыкновенные щенки беспородных собак. Будущий знаменитый писатель хотел было врезать в челюсть торговцу, – а это он умел делать тоже мастерски, – но потом передумал. Просто послал его подальше нелитературными итальянскими словами, которые выучил на фронте.
Черная метка
Жители Вечного города использовали в хозяйстве ослов еще во времена этрусков. Этих выносливых, упрямых домашних животных тогда доставляли из Северной Африки.
Когда-то дикие ослы водились и на Апеннинском полуострове, но были истреблены человеком. В Древнем Риме они использовались и как вьючные, и как верховые животные. Иногда они даже участвовали в сражениях. Скорость у них, конечно, не такая, как у скакунов, зато они выносливы, да и в смелости им не откажешь.
В Средние века набожные итальянцы говорили: «Осел ест меньше лошади и меньше болеет, но по силе не уступает ей. Однако есть в его упрямстве что-то дьявольское».
Однажды это мирное животное, – то ли в XVI, то ли в XVII веке, – несколько дней терроризировало Вечный город. Неизвестно, как появился бесхозный ослик – нарушитель спокойствия у пирамиды Гая Цестия.
Жители Рима заприметили его с раннего утра. А когда рассвело, обратили внимание на странный окрас животного. Сам светло-серый, а на холке – большое черное пятно. Знающие люди сразу усмотрели в этом дурной знак.
– Так метит скотину нечистая сила… – говорили они.
Стоял ослик в одиночестве, не обращая внимания на прохожих. До самого вечера он не двигался с места. В сумерках вдруг отправился блуждать по улицам Рима.
– Где же его хозяин? – удивлялись прохожие.
– Сам сатана ему владыка, – со страхом отвечали суеверные старики. – Что у этой меченой твари на уме, – добрым христианам не понять…
А ослику было все равно, что о нем говорят: знай себе, неторопливо постукивал копытцами по мостовым Вечного города, ни на кого не глядя. Шел куда-то, к только одному ему ведомой цели.
Тем временем впечатлительные жители Рима продолжали строить глубокомысленные и нелепые догадки о появлении животного с черной отметиной на холке.
Бестолковая суета
Где неясность – там всегда возникают всевозможные домыслы и фантастические слухи.
К вечеру уже заволновался весь город, ожидая, какую беду принесет ослик.
Старики вспомнили, что черные пятна любил оставлять на животных сам языческий бог Фавн. А он, как известно, славился своим буйством, всевозможными проказами и недобрыми выходками по отношению к тем, кто не поклонялся ему.
В те времена в Риме не раз возникали слухи, будто древние божества крепко обижены на жителей Вечного города за измену им и принятие христианства.
Так что опасения мести былых языческих кумиров попали на благодатную почву. За один день в городе появилась новая недобрая примета: в доме, у которого остановится «меченная Фавном» скотина, быть покойнику.
Действительно, страшная примета получила подтверждение. Ослик иногда вдруг упирался в какую-нибудь стену или забор, ненадолго замирал и отправлялся дальше. А через час-другой за тем забором или за той стеной умирал человек.
Если «меченый» пил воду из фонтана, то она становилась мутной и горькой и отдавала застоялым болотом.
Ясное дело: жители Вечного города боялись даже прикасаться к такой воде.
Сколько дней совершал свой роковой обход Рима ослик – неизвестно.
Наконец, самые отчаянные схватились за оружие:
– Покараем скотину, меченную Фавном!..
– На костер сатанинскую тварь!..
– Поглядим, как попляшет в пламени длинноухий упрямец!..
Но умудренные опытом горожане предостерегли горячие головы:
– К скотине с черной меткой прикасаться христианину нельзя… Она может погубить и тело и душу… А то и увести за собой в ад!..
Пока в городе кипели страсти, ослик продолжал размеренно и невозмутимо совершать свой таинственный обход Рима.
Стали против него придумывать всякие каверзы. Пробовали натравить свирепых собак, но те поджимали хвосты и убегали от мирной скотины. Стреляли в «меченного Фавном» из арбалетов и мушкетов, но стрелы и свинец даже не задевали ослика.
Наконец жители города решились на отчаянный шаг.
– Нечистая сила породила меченую длинноухую тварь, пусть сама и разделается с ним!.. – решили они.
Едва ли не с костра сняли еретика – алхимика-чародея.
– Поживешь еще на земле в своей оболочке, продавший душу сатане, – сказали ему, – если сумеешь отравить «меченного Фавном»…
Суетился-суетился алхимик, нашпиговал ядом с десяток морковок и кочанов капусты, да только все бес толку! Ослик к отравленному угощению, разбросанному на его пути, даже не притронулся.
Цок-цок о мостовую копытцами – уже как роковой приговор жителям Рима – по-прежнему разносилось по ночным улицам и площадям.
Еретика-алхимика, после его неудачных опытов с отравлением, снова поволокли на костер. Там бедолага и погиб в огне, до последней минуты проклиная «меченого» осла.
Мудрец из таверны
Неизвестно, кто конкретно из понтификов управлял тогда католической церковью. Но, видимо, был он человеком смышленым и большим оригиналом.
Вернулся папа римский в Ватикан из поездки по провинции, а ему сразу в ножки – отцы города:
– Спаси, отче!..
– Пропадаем без тебя!..
– Тварь, «меченная Фавном», вот-вот изведет христианский Рим!..
Плюнул папа от негодования на своих помощничков, что не смогли справиться с захудалой скотиной. Приказал он слугам немедленно отправиться в таверну «Кривая Гусиная лапа», расположенную неподалеку от колокольни Санта-Мария-Маджоре.
– Отыщите там рябого, с перекошенной рожей, мерз кого пропойцу, который уже не помнит ни какой рукой креститься, ни своего имени, и доставьте его в Ватикан, – повелел понтифик.
Сам-то мудрый папа римский, очевидно, знал и имя пропойцы, и на что тот способен… Видимо, уже не раз они встречались по каким-то делам…
Приказ был исполнен, и вскоре слегка протрезвевший мужик из таверны «Кривая Гусиная лапа», как давнему приятелю, подмигнул понтифику. Пошептавшись наедине с папой римским, пропойца принялся за дело.
Раздобыл он где-то в предместье ослицу, накинул ей веревку на шею и отправился искать по городу виновника переполоха.
Как говорят римляне: «У пьяницы руки трясутся, а удача не выпадает из них».
Вскоре отыскался возмутитель спокойствия. «Меченный Фавном» увидел ослицу и сразу ринулся к ней.
Вывел завсегдатай таверны «Кривая Гусиная лапа» длинноухую парочку подальше за город, получил награду за свой подвиг и снова отправился в родимое заведение.
– Всего-то делов… – только и произнес он приятелям перед тем, как спустить награду.
Что стало с осликом, «меченным Фавном», и его подругой, – жителей Рима уже не интересовало. Исчез в неведомой дали – ну, и ладно. Пускай теперь с ними загородная нечистая сила разбирается…
Крылья Квиринала
Считается, что голубиная почта возникла более 5 тысяч лет назад в Древнем Египте. Эллины освоили этот вид связи примерно в VI веке до новой эры. А спустя пару столетий, неофициальная крылатая почта появилась и в Риме.
Сохранилось предание, что в те времена приручались голуби с Квиринала. Это самый высокий из римских холмов. Когда-то на нем обитало племя сабинян. Они, якобы, первыми на Апеннинском полуострове стали приручать голубей. Этих птиц называли «крыльями Квиринала».
В истории известны случаи, когда осажденные города и крепости использовали крылатых посланцев.
Так, в период с 1870 по 1871 год при осаде прусской армией Парижа французы отправили голубями 150 000 официальных и почти 1 миллион частных посланий.
Итальянцы часто использовали быстрокрылых вестников и в период борьбы с наполеоновской армией, и во время Первой мировой войны.
Знаменитый Меценат Г. Цильний, чье имя стало нарицательным, обозначая покровительство и поддержку искусства и литературы, помогал многим своим современникам: поэтам, архитекторам, музыкантам, актерам, философам, скульпторам, драматургам. Благодаря ему великие Гораций и Вергилий могли создавать свои творения, не задумываясь о хлебе насущном.
Когда Меценат подарил Горацию поместье, а в придачу голубятню, то попросил поэта после каждого написанного стихотворения отправлять ему крылатого посланника.
Римский поэт Лукан Марк Анний, живший в I веке новой эры, был другом императора Нерона. Но, как случалось со многими приближенными взбалмошного властителя, оказался подозреваемым в измене.
Двадцатишестилетний поэт несколько недель находился в своем загородном имении, очевидно, под домашним арестом. Своей возлюбленной, которая находилась в Риме, он отправлял с голубями не только стихотворные послания.
К лапке птицы он привязывал по одному цветку. И каждый день к любимой девушке Лукана Марка Анния прилетало несколько десятков голубей. В послании к ней поэт писал: «Жди каждый день крыльев Квиринала».
Тем временем Нерон решил разделаться со всеми, кого подозревал в заговоре. В имение к Лукану Марку Аннию он направил гонца с приказом покончить с собой. Как издевку над бывшим другом, император передал ему также голубя со свернутой шеей.
Опальный поэт исполнил волю Нерона. Перед смертью он выпустил на волю своих крылатых питомцев. А к лапке одного голубя он привязал алую розу, шипами которой проколол руку.
Получив цветок с каплями крови, девушка все поняла и покончила с собой.
Чарующая песня свирели
Этруски использовали музыку не только во время праздников и похоронных обрядов. Они умели игрой на свирели буквально завораживать и зверей, и птиц, и даже змей. Так дикие козы, волки, олени, медведи, кабаны оказывались в ловушках этрусков.
Древнеримский историк Элий Ламин писал: «Сети натянуты, разного рода западни и ловушки расставлены по кругу.
Искусный музыкант начинает наигрывать на свирели сладчайшие мелодии, избегая резких нот. Звуки разливаются по поляне тихой радостью, проникая и в логова диких животных…
В первые моменты они тревожатся, а затем очаровываются и, забывая об опасности и потомстве, начинают понемногу выходить на поляну и двигаться дальше на звуки, пока не попадают в расставленные ловушки…»
Музыкальными инструментами этрусков были кифары, барабаны, лиры, кастаньеты, но самой популярной являлась свирель.
Игрой на этом инструменте этруски лечили, усыпляли, вводили в транс и экстаз людей. Впоследствии древнеримские жрецы, маги, чародеи тоже использовали свирель для своих тайных мистерий.
Может, поэтому в Средние века этот инструмент был запрещен и объявлен «сатанинской дудкой».
Однако в ту пору в Риме, тайком от инквизиции, все же играли на свирели. Наверное, мастерство этрусков, завораживать, вводить в транс и экстаз, не было до конца забыто.
Неизвестно, кто и как изготавливал эти инструменты и где в Риме обучались игре на ней. Все это держалось в строжайшей тайне.
До наших времен дошло средневековое предание о Крысолове. Немецкий город Гамельна однажды подвергся нападению полчищ крыс. Его жители не смогли справиться с бедой.
И вдруг, на их счастье, как поется в народной балладе:
…волшебник – плут отпетый —
Явился, в пестрый плащ одетый,
На дивной дудке марш сыграл
И прямо в Везер крыс согнал…
Утопив полчище опасных грызунов, победитель потребовал от жителей Гамельны вознаграждение. Но те отказались платить. И тогда обозленный музыкант снова заиграл на своей дудочке:
И в тот же миг на звуки эти
Из всех домов сбежались дети,
И незнакомец всех гурьбой
Повел их в Везер за собой…
История жуткой мести музыканта и гибели детей облетела всю Европу. И спустя столетия она упоминалась в преданиях, стихах, сказках и песнях разных стран.
Хотя многие исследователи считают, что это всего лишь легенда.
У немецкого «Крысолова» нашелся последователь в Риме. В XIV веке, до начала эпидемии чумы в Вечном городе, из-за гонений инквизиции, почти не осталось котов. Несметное число крыс хозяйничало в домах и на улицах.
Один молодой римлянин задумал спасти родной город. У своего дяди-алхимика он обнаружил книгу, в которой описывались секреты этрусков в завораживании зверей с помощью свирели.
Неизвестно, как он изготовил музыкальный инструмент и научился исполнять на нем волшебные, чарующие мелодии. Но в предании упоминается, что дядя-алхимик отговаривал племянника от его затеи.
– Одна неверно взятая нота, – говорил он, – и музыка окажет противоположное действие. И тогда случится страшная беда…
Но племянник оказался упрямым и однажды ночью, тайком, улизнул из дома, прихватив свирель. Он вышел на берег Тибра и заиграл.
Крысы не заставили себя ждать. Тысячи голодных тварей окружили музыканта. Продолжая играть, он двинулся к реке, но путь ему был отрезан злобными грызунами.
Парень понял, что допустил ошибку, о которой предупреждал дядя.
Попробовал сыграть другую мелодию. Однако это лишь обозлило крыс, и они ринулись на музыканта.
Утром жители Рима обнаружили на берегу Тибра только его кости и клочки одежды. И даже свирель несчастного музыканта была обгрызена крысами…
«Предсказатели – победители мрака»
Способ гадания с помощью петуха римляне переняли у греков. С древних времен эта птица считалась в Вечном городе вещей, умевшей побеждать мрак и отпугивать недобрые силы своим криком.
«Что может быть прекрасней просыпаться на рассвете от пения петуха?..» – говорили римляне.
Плиний Старший писал, что эти птицы «властвовали даже над владыками мира». К ним прислушивались и патриции, и плебеи, и рабы.
И в самом деле: императоры, царедворцы, сенаторы и полководцы Древнего Рима, прежде чем принять важное решение, «советовались» с петухами-предсказателями.
Таких птиц держали почти в каждом имении, в городских домах состоятельных людей и даже во дворцах консулов и императоров. Отправляясь в военные походы, полководцы брали с собой петухов.
Способов гадания с их помощью было много. Например, из зерен выкладывали на земле разные буквы и задумывали на них слова. А потом наблюдали, в какой последовательности вещий петух станет клевать зерна. В зависимости от того толковались будущие события.
Предсказывали в Древнем Риме и по крику петуха, и по тому, сколько раз он прокукарекал, в какую сторону вышел из клетки, как пил воду, на что или на кого посмотрел и так далее.
Даже самые передовые люди античных времен были подвластны предрассудкам. Брал с собой вещего петуха на Галльскую войну и Юлий Цезарь. Освободитель Средиземного моря от пиратов Помпеи держал эту птицу на своем корабле.
Известно, что язвительный, остроумный Апулей, насмехавшийся над предрассудками, автор знаменитого «Золотого осла», тоже прибегал к помощи петуха-предсказателя.
С наступлением Средневековья отношение к этой птице изменилось. Петухи вызывали подозрение у предводителей католической церкви и были обвинены в связи с нечистой силой.
Людей, уличенных в гадании, нередко отлучали от церкви, бросали в тюрьму, отправляли на костер.
Случалось, что и животные, заподозренные в связи с дьяволом, подвергались пытке и смертной казни. При папе Сиксте IV в Риме был сожжен петух. Несчастную птицу обвинили в дружбе с чертями и с василиском.
В XX веке в Вечном городе появились предсказатели, возродившие древний способ гадания с помощью петуха.
Что ж, раз возникли подобные прорицатели, значит, есть в Риме на них спрос.