В перипетиях Собора сегодня сложно разобраться, но оспорить поддержку Годунова большинством населения сложней вдвойне. На улицах кричали «Да здравствует Борис Фёдорович», а не «Фёдор Никитич» (Романов) или «Василий Иванович» (Шуйский). Годунов стал первым всенародно избранным — и уже за это его следует чтить. Был ли он счастлив? Да. Но к радости примешивалась тоска. Перед наречением на царство Борис вышел на паперть и, обернув платком шею, подал знак, что скорей удавится, чем примет корону.
Если бы…
Символ правления Годунова — Царь-колокол, отлитый при нём, но так и не звонивший толком. Что произошло бы с Россией, доведи Борис Фёдорович свои старты до финиша?
Прежде всего изменилась бы архитектура городов и их количество. При Годунове везде ширилось «строенье, каково николи не бывало». «Году-новский стиль» — это и Астраханский кремль, и 38-башенное «ожерелье» смоленских стен, спроектированных Федором Конем. Лобное место, надстройка Ивана Великого — лишь части прерванной реконструкции Кремля. Место скромного Успенского храма должно было занять гигант-
Укрепление каменной стены Смоленска горожанами в 1595 г. Гравюра. 1773. РГВИА
ское «Святая святых». Там Годунов задумал положить центральную святыню Московского царства — плиту Гроба Господня, для которой была изготовлена золотая плащаница, раскуроченная во время Смуты.
Годунов провёл в Москву водопровод, оснащённый насосом. Разработал образовательный проект, привлекая лучших учёных, санкционировав открытие немецкой школы, а наших «робяток» посылая учиться в Любек, Сорбонну, Оксфорд. Царь Борис сделал всё от него зависящее, чтобы развить морскую торговлю даже при неблагоприятных условиях. Если бы он дожил до их улучшения, в России были бы представлены все крупнейшие компании. Сын Бориса, Фёдор, при помощи иностранных консультантов начертил первую карту России. Вплоть до Петра она оставалось единственной, напечатанной в стране. Сходство с Петром даже в брадобритии, которое пропагандировал Годунов. Всё произошло бы раньше на столетие и без эксцессов.
Но между Петром и Борисом водораздел: разница в сознании. Стремясь к прогрессу, Годунов оставался носителем архаичной, тяготеющей к магизму ментальности. В текст присяги, который ему приносили, была включена длинная клятва не покушаться на царскую семью никоими чарами.
Предохраняясь от колдовства, Борис проглядел реальную опасность: рост криминальной пены — казаков, беглых, разорившихся воинов — на окраинах России. Именно эти слои после смерти Годунова 13 апреля 1605 года, привели к власти Лжедмитрия. В столице их с самого начала под держивали Романовы, старые хозяева Отрепьева.
Правда, это уже совсем другая тема и весьма щекотливое расследование.
ПУГУ!
Запорожское рыцарство XVI–XVIII веков
— Лугу! Лугу!
— Кто там?
— Козак з лугу!
— Аз якого лугу?..
Насколько бы разнообразные оценки ни давались запорожскому казачеству, в одном они, безусловно, сходятся: более двух столетий (с середины XVI века до 1775 года) в низовьях Днепра действовала
регулярная военная организация, с независимой политикой которой приходилось считаться соседним странам — Польше, России, Австрии, Крыму, Турции, Литве и Молдавии. Однако вопрос о том, следует ли считать Запорожский Кош рыцарским орденом, до сих пор не выяснен. Отчасти потому, что историки, отвечавшие на него утвердительно, так и не смогли решить проблему происхождения Сичи и целей её создания, не завершили сравнительный анализ устройства, внутреннего быта, этики и религиозности «преславного Войска» и эталонных для Западной Европы воинских братств. С другой стороны, авторы, пытавшиеся увидеть за низовыми51 рыцарями нечто иное: будь то древнее украинское сословие, отдельный этнос, беглых крестьян, «трудовое казачество» или даже «мусульманский феодализм», — вынуждены были так или иначе игнорировать факт, что ядро Запорожья носило все признаки воинско-монашеского братства.
Указанный пробел влияет на представление о традиционных мужских союзах восточных славян, о таких, с первого взгляда, разноплановых явлениях, как казачество в целом, вольные промысловые артели, гайдамацкие и разбойничьи братства. Предпринявший попытку сопоставить литературные источники по взятию Сибири и хроники Конкисты, В.Б. Земсков отмечает: «Русь не знала рыцарства в европейском значении этого понятия, инициатива открытия и завоевания Сибири принадлежала не центровому, а маргинальному в социальном и культурном отношении сословию — казацкой вольнице». Закономерно противопоставляя государственное устройство Польши и Московии казацкой вольнице, а вольницу — европейскому рыцарству, мы забываем сделать следующий шаг и упомянуть о том, что западное рыцарство, представляя собой жёсткую иерархическую структуру, тем не менее находилось в неснимаемой оппозиции к королевским дворам и папской курии.
Ничего удивительного: несмотря на то что военное сословие может являться важной частью общества, последнее никогда не отождествится с армией, а следовательно, вступает в противоречие с
Казацкое знамя. 1651
принципом самоорганизации воинства. Свободные воины, даже поступив к правителю на службу, вызывают у обывателя естественное желание держаться от них подальше. Как подмечено в «Слове Даниила Заточника» (XII–XIII вв.): «Не имей себе двора близ княжа двора и не держи села близ княжа села: тивун бо его аки огнь и рядовичи52 его аки искры: аще от огня устеречися, но от искор не можеши устеречися».
Запорожская Сичь (укр. Запорозька Cin) внешне противостояла разного рода государствам и внутренне отвергала принципы «мирной жизни». В конечном итоге это единственное в своем роде казачье войско так и не сумело найти подходящий «отсек» на ковчеге Российской империи, где сгрудились, казалось, каждой твари по паре. Сичь была отторгнута и уничтожена, а количество казачьих войск (одиннадцать) так и не достигло двенадцати — числа, необходимого для универсума Священного Царства53.
Гилея
Земля, приютившая казаков, считалась не только «прекраснейшей в Европе» по плодородности, но издавна порождала множество легенд. Низовья Днепра и Великий Луг к востоку от реки отождествляли с Гилеей — местом выпаса диких кобылиц. Согласно Геродоту, здесь Геракл и змеедева Ехидна зачали скифский род — лучших всадников, которых знала Эллада. О своем наследовании «скифославянским вождям» напоминал крымскому хану кошевой атаман Иван Сирко в письме от 23.09.1675 года.
Скифия занимала в греко-римской географии полярно противоположное Египту место: если благоденствие последнего определялось водой, направлявшейся людьми, то жизнь сарматских степей зависела от атмосферной и дождевой влаги, находившейся в ведении богов. Нижнее Поднепровье было загадочной областью, из послания царя сколотое Иданфирса Дарию: «У нас есть могилы предков: вот попробуйте разыскать их и разорить». Именно там, где с 1652 по 1709 год располагалась Чертомлыцкая Сичь, археологи обнаружили царские курганы скифов. Рядом шумели священные дубы «Варяжского острова»54 Хортицы, под которым дружинники-росы кидали петушиный жребий55, отправляясь на моноксилах56 в Константинополь.
Христианство добавило новые штрихи к классическому образу Нижнего Поднепровья. Запорожцы стали именовать свой край обетованной Палестиной, «дуже гарною, квитнучею и изобилующею» [так. — Р.Б.], раем Божьим на земле, а город Самарь, например, — «истинно новым и богатым Иерусалимом». Московский царь Иван Грозный напоминал Великому князю Литовскому в апреле 1560 года, что «Днепр под Крымом — Божий, а не королев». Удивительно, как возникновение на этой территории казачьего войска под началом Дмитрия Вишневецкого а.к. а «Байды» не вызвало нареканий со стороны известного блюстителя «прародительского» достояния? Кажется,
| «Пекло» на пороге Ненасытец. Фотография. Первая половина XX в. |
Грозный, в отличие от пришедших следом Романовых, умел находить общий язык с «баловнями-казаками», не ущемляя их свободы. Преследуя свою корысть, он сваливал на них все неприятные инциденты на границах с соседями-соперниками («те люди как вам тати, так нам тати и розбоиники. И на лихо их нихто не учит»), однако явно не спешил навести порядок: «.. лихих где нет?» Что правда, то правда.
«Грабунки» как христианская заслуга
Защита европейского порубежья от турецко-крымской экспансии явилась внешним предлогом для протежирования Запорожского казачества со стороны правительств Стефана Батория и Ивана IV. Идея рыцарского католического ордена была весьма популярна среди польской шляхты в XV–XVI веках, а в православной Московии аналогичный проект воплотился даже с большим размахом. Однако Опричное войско или скромный орден Святого Лазаря нельзя назвать предшественниками Коша. Ведь ни религиозная война с мусульманством, ни, тем более, защита монаршего трона не определяли его политики.
Запорожцы с равным успехом совершали вылазки в Крым и на побережье Турции, а затем обрушивались на польское панство и дома подвластных ему холопов. А из-за набегов запорожцев на Россию, Галичину, Молдавию или Полесье страдала прежде всего православная паства.
И все же казацкие «грабунки»57