академический ученый. Кстати, дата визита Гиммлера в Экстернштайн (22 сентября) была тоже далеко не случайной. По местной традиции здесь проводилось поминовение экипажа подводной лодки U-9, вступившей в неравный бой с английским флотом в самом начале Первой мировой войны. Это указывает на то, что немцы уже в первые годы нацистской диктатуры воспринимали скалы Экстернштайна как некое культовое сооружение.
1935 год для «Объединения друзей германской праистории» начался с мрачных новостей. Стало известно, что земля Липе будет включена в состав Вестфалии. Затем пришло сообщение, что прусский министр культуры и образования назначил ответственным за охрану природных памятников Августа Штирена. Это никак не входило в планы Тойдта, который надеялся, что на этом посту окажется профессор Андрее. Судьба Экстернштайна стала заложницей преобразований, проходивших в стране. К этому добавлялись неприятности, доставляемые Гансом Рейнертом, который посредством Министерства воспитания всячески мешал планам Тойдта.
Помощь, оказанная Гиммлером, оказалась фактически бесполезной зимой 1934 — 1935 года, так как раскопки были временно законсервированы. Но в Детмольд приходили не только мрачные слухи. В частности, молва говорила, что позиции Рейнерта сильно покачнулись и что в ближайшее время Имперское министерство воспитания станет союзником Гиммлера. Но самым обнадеживающим слухом было сообщение о том, что Имперский министр воспитания собирался передать раскопки всех доисторических памятников ведомству Гиммлера. Все это подталкивало Вильгельма Тойдта искать личные контакты с Гиммлером. Эта встреча состоялась в конце февраля 1935 года. Беседа была в основном посвящена перспективам создания в Детмольде специального эсэсовского учреждения, которое бы занималось изучением древней историей. Но тематика этого недолгого разговора не ограничивалась обсуждением служебных перспектив. Тойдту удалось обсудить значение Экстернштайна. Гиммлера откровенно порадовало, что Тойдт не возражает против сотрудничества с СС. Но при этом рейхсфюрер СС сделал одно очень важное замечание. Он подчеркнул, что в его личном штабе недопустимо пагубное влияние идей Гвидо фон Листа. На прощание он ободрил Вильгельма Тойдта, заявив, что в будущем национал-социалистическое государство уделит Экстернштайну самое пристальное внимание.
Поначалу участие СС в деле изучения Экстернштайна было незаметным. Например, приверженец идеи Тойдта, Фриц Фике, работавший гидом по гротам скал, суммировал свои наблюдения и отсылал их наверх. Получателем этой информации был не кто иной, как Карл Мария Виллигут! Виллигут обрабатывал полученные сведения и отсылал их обратно в Детмольд унтерштурмфюреру Прехту. У самого Тойдта явно не хватало специалистов, чтобы начать планомерную работу. Привлекать их из академических кругов было рискованно. Ученые-профессионалы могли не оставить камня на камне от его построений. Кстати, с подобной проблемой сталкивался и Рейнерт. Но последний начал сдавать позиции: он явно не выдерживал войны на два фронта, против серьезных ученых, с одной стороны, и дилетантов, поддерживаемых СС, с другой.
В апреле 1935 года Рейнерта ждал неприятный сюрприз. Ученые из Немецкого археологического института и так называемой «Римско-германской комиссии» вместе с эсэсовцами начали активную кампанию по его дискредитации. Под сомнение ставились любые наработки, начатые Рейнертом в деле изучения Экстернштайна. Конфликт вышел на общеимперский уровень. По мере того как от Рейнерта отворачивались его коллеги и сотрудники, СС все активнее закреплялись в сфере доисторических исследований. Весной 1935 года Александру Лангсдорфу, советнику Гиммлера по вопросам древней истории, удалось наладить контакты со многими немецкими учеными. После соответствующей беседы с Гиммлером Лангсдорф начал налаживать отношения с учеными из рейнской области, к которой примыкал Детмольд. Он обещал им всевозможную поддержку со стороны СС. Несколько дней спустя Гиммлер подтвердил свои намерения относительно участия СС в доисторических изысканиях. При этом он достаточно ясно дал понять, что его ведомство интересует не столько сама древняя история, сколько культовые сооружения древности. Но это, по словам рейхсфюрера СС, не должно было уменьшать научной значимости предполагаемых исследовательских проектов. Для обсуждения будущих планов Гиммлер встретился с немецкими учеными-историками. В беседе он дал понять, что каждое историческое направление будет курироваться специальным эсэсовским подразделением. Рейхсфюрер СС не скрывал, что при помощи научных методов, присущих археологии и этнографии, он намерен создать специальную топографическую карту, на которой были бы отмечены особые культовые места. Гиммлеру удалось создать мощный блок, который противостоял Розенбергу и Рейнерту. В него входили не только соратники Топдта, но и серьезные ученые представители местных властей и Министерства воспитания. Планировать всю культовую и доисторическую работу пока было поручено Александру Лангсдорфу. Последнему удалось договориться, что многие специалисты по древней истории войдут в состав Главного управления СС по вопросам расы и поселений. Первым эсэсовским ученым стал Вернер Бугглер, который в июле 1935 года проводил археологические раскопки близ городка Эрденбург.
Розенберга и Рейнерта подобное развитие событий никак не устраивало. Они решили прибегнуть к своей излюбленной тактике доносов. В многочисленных письмах, направленных в партийную канцелярию и другие структуры, они жаловались, что Розенберг, уполномоченный лично фюрером заниматься мировоззренческой работой, подвергается травле группкой интеллигентов, которые смогли закрепиться в СС. В некоторых из пасквилей звучали и вовсе смешные обвинений: де, вся научная работа, которую планировали вести СС, на самом деле руководилась либерально-католической реакцией! Используя собственные газеты, Розенберг яростно нападал на союзников Гиммлера, заявляя, что в науку проникли не немецкие элементы, которые высказывают идеи, подрывающие единство народного сообщества.
Впрочем, Гиммлера мало интересовали подобные нападки. Он четко осуществлял заранее намеченный план, и летом 1935 года было создано общество «Наследие предков». С этого момента древняя история неуклонно входит в компетенцию деятельности «Черного ордена». Поначалу Аненербе осуществляло свою деятельность по изучению Экстернштайна совместно с отделом RAIIIb Главного управления СС по вопросам расы и поселений. Именно с лета 1935 года Экстернштайн превращается в место общенационального паломничества. Скалы буквально в одночасье превратились из исторического памятника в культовое сооружение. Интересный факт. К скалам Экстернштайна строго-настрого запрещалось подпускать евреев. Это мотивировалось тем, что они не могли осознать их значения для немецкого народа. Сами же скалы оказались обнесены специальным забором, на дверях которого висела вывеска. «Соблюдайте тишину в святыне наших предков». Вся эта обстановка должна была подводить посетителей к мысли о том, что они принимали участие не просто в исторической экскурсии, а были причастны к некой религиозной церемонии. Кстати, когда стало ясно, что Экстернштайн окончательно перешел под контроль СС, недовольный Рейнерт стал использовать тактику, никак не преставшую ученому. Он начал направлять анонимки, в которых сообщалось, что Александр Лангсдорф — еврей. В ответ Лангсдорф обратился в эсэсовский суд чести и потребовал вызвать Рейнерта на его заседание. Ситуацию удалось замять, но самому Лангсдорфу пришлось от греха подальше отказаться от затеи курировать мистические скалы». В итоге Тойдт наконец-то достиг долгожданного результата. С разрешения Гиммлера он мог проводить в Экстернштайне астрономические наблюдения, которые больше напоминали религиозный ритул, а также справлять празднества летнего и зимнего солнцестояния.
Дальнейшее врастание кружка Вильгельма Тойдта в структуры СС произошло после того, как он передал «Наследию предков» права на выпуск учрежденного им журнала «Германия». Дело в том, что в 1935 году Аненербе не имело ни одного собственного печатного органа. Но для деятельности исследовательского общества газета была просто необходима. Более целесообразно было бы получить в свое распоряжение уже существующий печатный орган, который имел собственный круг читателей. После неудачных переговоров с издателями журнала «Нордический мир» руководство «Наследия предков» решило остановиться на ежемесячнике «Германия». В то время это издание фактически подчинялось Вильгельму Тойдту, популяризируя деятельность «Объединения друзей германской праистории», и освещало вопросы, касавшиеся Экстернштайна. Надо подчеркнуть, что в нем уже появлялись работы Г. Вирта и Й. Плассманна. Это обстоятельство было весьма важным для руководства Аненербе. «Германия» стала печатным органом «Наследия предков», так как находилась в крайне тяжелом финансовом положении. В декабре 1935 года был подписан договор, в котором значилось, что журнал издается совместно «Объединением друзей» и обществом «Наследие предков». Было назначено даже два редактора: главным редактором был Йозеф Плассманн, живший в Берлине, а вторым — Отто Зиффет, один из последователей В. Тойдта.
Первый номер «Германии», подготовленный двумя структурами, увидел свет в марте 1936 года. Несмотря на заверения Плассманна, что генеральная линия журнала не претерпит изменений, содержание журнала стало быстро преображаться. Однако «Германия» была и осталась рупором наивных исследователей в стиле архаичных «фёлькише». Одновременно с этим Аненербе пыталось превратить ряд местных «боевых листков» в общегерманские издания. Аненербе всячески превозносило национал-социалистический характер этих листков. Они должны были способствовать тому, чтобы представители «республики ученых» превратились в «национальных исследователей», своего рода прототип «народного товарища» национал-социалистического образца. То, что Аненербе стало ассоциироваться с журналом «Германия», объяснял дикий коктейль из примитивных представлений Гиммлера и мечтательности Вирта, выплеснутый на страницы этого издания. Вирт смог перетащить в Аненербе свою «свиту» дилетантов из числа читателей этого журнала, в котором он еще в 1928 году заявил о необходимости поддержки любительской науки.