Под аккомпанемент оркестра молодой супруге пришлось исполнить народный персидский танец.
Во время ужина Ганс занял место рядом с ханом.
— Такие союзы укрепляют дружбу между нашими народами, — сказал он.
— Конечно, конечно! — согласился хан и добавил: — Знаете, наши пастухи и крестьяне очень благодарны вам за лекарства и за патефон, который вы им когда-то подарили.
— Помогаем, как можем, — улыбнулся Ганс. — При случае мне хотелось бы побеседовать на тему, которую мы как-то затрагивали.
— Сегодня не будем говорить о торговых делах, сегодня свадьба у моей дочери.
— Конечно.
— Вот и хорошо. Зайдите как-нибудь ко мне.
— Благодарю вас! — сказал Ганс.
Хан встал, поднял стакан и выкрикнул:
— За здоровье молодых!
Гости дружно выпили. Оркестр по очереди играл европейские и персидские мелодии. Кое-где уже слышалось пение.
Внезапно в зале появился посторонний человек. Он прошептал что-то на ухо Наргис, которая обслуживала гостей. Девушка подвела прибывшего к префекту полиции, который великолепно чувствовал себя в компании немцев. Незнакомец наклонился, шепча префекту на ухо:
— Переговоры прерваны. Они предлагают условия, которые мы не можем принять.
— Снова то же самое? — спросил префект.
— Еще хуже. Они требуют отмены чрезвычайного положения, возвращения пастбищ, разрешения носить традиционную одежду, хотят, чтобы племенам вернули отобранное у них оружие и был создан независимый профсоюз.
— А что собирается предпринять двор?
— Как раз ждем информации…
— Немедленно мне сообщите. Как только поступит…
Человек незаметно вышел. А веселье шло своим чередом. Тосты, танцы, пение, выступления иллюзионистов и акробатов…
Через некоторое время незнакомец вернулся и снова разыскал префекта.
— Шах приказал применить силу. В случае отказа вышвырнуть из мечети собравшихся там людей.
Разнося напитки, Наргис слышала слова незнакомца. Когда он вместе с префектом вышел, она бросилась в свою комнату, торопливо переоделась и через черный ход выбежала из дворца и побежала к мечети.
В темноте ночи необычайно проникновенно звучало в ее стенах хоровое пение. Наргис, протиснувшись через кордон полиции, вбежала во двор мечети. Люди, собравшиеся там, устроили демонстрацию против шахского режима. Наргис растерянно оглядывалась по сторонам, пока не обнаружила Ореша, который о чем-то советовался с группой мужчин.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он, удивленный ее присутствием.
— Они хотят вас убить! Я сама слышала… Шах приказал применить силу.
— Откуда ты знаешь?
— Я слышала разговор префекта полиции с каким-то человеком. Умоляю, бегите отсюда!
— Возвращайся домой.
— Пожалуйста… — Наргис заплакала. — Они убьют вас…
— Быстро возвращайся домой и не устраивай паники, — приказал Ореш.
Наргис, поколебавшись, покинула двор мечети.
На рассвете свадебный бал подошел к концу. У дверей спальни Карл беседовал с Юзефом.
— Ваша милость, родители вашей супруги ждут неподалеку. Они хотят взять одежду вашей супруги.
— Что за цирк? Скажи им, что мы, европейцы, не признаем таких диких обычаев, — ответил барон.
— Но мы же в их стране. Обычай требует предъявить доказательства, что молодая была девственница…
— Дорогой мой, но они же цивилизованные люди.
— Не знаю, как вам это объяснить… Тут дело не только в девственности супруги, но и в доказательстве, что молодой муж — мужчина.
— Ах да!..
— Прошу простить, но они требуют соблюсти староперсидский обычай.
— Ну что ж… — сказал барон и вошел в спальню.
Но молодой паре не суждено было спокойно провести свадебную ночь. Вскоре в районе резиденции Витгенштейнов началась необычайная суматоха. Барон выбежал в холл. Там был Юзеф.
— Что происходит? — крикнул барон.
— Случилось несчастье. Бастующие в мечети люди не приняли условий префекта. Полиция окружила, двор мечети и открыла по демонстрантам огонь. Есть убитые и много раненых. В больницах не хватает мест. Госпожа Маргит привезла часть раненых сюда.
— Почему ты ей это позволил? Позови Маргит! Ведь это же скандал! Как можно было это допустить! Немедленно позови ее!
Юзеф выбежал в сад и через минуту вернулся с Маргит, которая старалась объяснить отцу:
— Я знаю, папочка, что тебя это шокирует, но я была уверена, что ты поймешь безвыходность положения. Ведь я врач и не могу оставить на улице человека, которому нужна помощь. Я ее могла поговорить с тобой раньше. Извини, папочка, но мне надо идти. Меня зовут… — сказала она, удаляясь.
Барон машинально пошел за дочерью, но на террасе остановился. Большая часть сада превратилась в полевой госпиталь. Доктор Иоахим с помощью Маргит и нескольких других врачей занимался ранеными. К барону подошел отец Ширин.
— То, что вы сделали, свидетельствует о большой смелости. Наш народ никогда этого не забудет. Ведь даже больницы отказались принимать раненых.
— Это просто человеческий долг. Пройдемте в салон.
Доктор Иоахим и Маргит заканчивали перевязку пострадавших, когда заметили Кристину, которая крутилась среди раненых, производя антропологические измерения.
— Она рассматривает это как удобный случай для сбора необходимых ей сравнительных данных, — заметил доктор.
— Это омерзительно, в такую минуту… — Маргит занялась следующим пациентом.
На террасе дворца префект беседовал с Августом. Рядом стоял Юзеф. Наргис, заметив их, подошла поближе.
— Среди раненых находятся организаторы бунта. Мы должны их арестовать, — сказал шеф полиции.
— Госпожа Маргит этого не позволит. Она считает это место больницей, — заметил Юзеф.
— Устройте так, чтобы никто ничего не заметил. Попросту люди господина префекта, переодетые санитарами, отнесут зачинщиков вроде бы в больницу, — посоветовал Август, — Сколько их?
— Несколько человек. Одного вы знаете. Это ваш бывший инженер-химик, — заявил префект.
Наргис быстро подбежала к Орешу, подняла его и, поддерживая, провела в свою комнату.
— Вас хотят арестовать.
— Кто?
— Полиция. Здесь вас никто не найдет.
Наргис заперла дверь на ключ и выбежала в сад. Люди префекта, переодетые санитарами, уже выносили нескольких раненых. Сам префект искал в саду Ореша. Безуспешно. Потом они с Юзефом вошли во дворец. Тогда Наргис через черный ход вывела инженера из укрытия и через сад повела в сторону города.
Когда девушка вернулась домой, Ширин со своими родителями помогала раненым. Самых тяжелых Иоахим и Маргит отправляли в больницу, остальных перевязывали. А Кристина все занималась своими измерениями.
В тот вечер доктор Иоахим и Маргит поздно ушли из больницы. Они сели в машину и поехали в сторону города. У дороги Маргит заметила одинокое дерево, увешанное странными предметами. Иоахим остановил машину. Неподалеку слепой музыкант, аккомпанируя себе на торе, напевал грустную мелодию.
— Когда молодая женщина в Персии теряет мужа или жениха, — сказал Иоахим, — она обрезает косу и вешает ее на дерево в знак верности. Такое дерево называется гису.
— Значит, это волосы женщин, которые потеряли своих близких сегодня утром в мечети? — спросила потрясенная Маргит.
— Да, — ответил доктор Иоахим. — А у нас немки не имеют своего дерева гису…
В молчании Маргит и Иоахим смотрели на только что повешенные на дерево косы. Слепой музыкант пел все громче:
Тогда
Солнце остыло,
Удача покинула мир,
Солнце умерло,
Солнце умерло…
Что же за горькое и темное время!
СОПЕРНИКИ
Марта шла по широкой аллее, с двух сторон обсаженной высокими деревьями и устланной опавшими желтыми листьями. В руках следовавшей за ней служанки была большая коробка. Они подошли к воротам дворца барона Карла фон Витгенштейна. Увидев Наргис, Марта попросила девушку сообщить Ширин о ее приходе.
Перед входом в апартаменты, которые занимали Август и Кристина, Ганс Бахман устанавливал макет, изображающий процесс образования нефти. Он говорил с апломбом:
— Согласно теории, сто пятьдесят миллионов лет назад район Персидского залива покрывали болота и тропические джунгли. В их непроходимых зарослях жили ихтиозавры, динозавры, миллионы земноводных и пресмыкающихся. А вокруг было горячее мелкое море. На дне его в длящемся миллионы лет процессе рождения, жизни и смерти образовалась жидкость, которая сегодня играет огромную роль в нашей жизни, — нефть. Вам понравился мой подарок?
— Сердечно благодарю, но это только макет, — ответил Август.
— Господин барон, ожидание — это ведь тоже огромное искусство… — возразил Бахман.
Марта прошла мимо беседовавших. Ганс с любопытством посмотрел на красивую девушку. Ширин, которая вышла ей навстречу, так внешне изменилась, что Марта с трудом ее узнала. Европейский костюм, подбритые брови, осветленные волосы преобразили восточные черты лица Ширин.
— Извини, Перчик, что тебе пришлось ждать. Мне надо было немного повоспитывать барона, он иногда ведет себя так, словно ему восемнадцать лет.
— Это очень хорошо, — ответила Марта и подала знак служанке, которая вынула из коробки платье.
— Умираю от любопытства, — сказала Ширин и начала примерять новый туалет.
— Мама все еще не может поверить, что девушка из такой семьи вышла замуж за иностранца. — заявила Марта.
— И что, больше бы это подошло тебе, армянке?
— Ну что ты говоришь!
Ширин рассматривала себя в зеркале, одновременно сравнивая платье с картинкой в журнале.
— Ты знаешь, я не ожидала…
— Чего? — спросила Марта.
— Что оно будет красивее, чем в журнале.
— Я скроила его несколько по-иному, на твою фигуру.
— Интересно, что на это скажет отец?
— Считаешь, что эта модель уж слишком современна?
— Да нет, вообще…
— После твоего возвращения из Европы ты еще не виделась с отцом?