— Это неверно, что мой дом… — начал оправдываться Август.
Вильям не дал ему договорить:
— Прошу меня не прерывать! На вашей фабрике находится целый арсенал оружия, которое, к счастью, не успели использовать. А в вашей резиденции и сейчас спрятана передающая радиостанция. В апартаментах Ганса Бахмана мы нашли шифры и другие компрометирующие его материалы. Насколько нам известно, он является вашим сообщником. Господин Витгенштейн, мы уже давно знаем о деятельности абвера в вашем доме. Знаем все: когда проводились совещания, кто в них участвовал и какие здесь разрабатывались планы. У нас даже есть микрофильмы со шпионскими инструкциями, которые именно сюда прибывали из Берлина, и хорошо знаем, какие задачи исполнял господин Бахман и его сообщники. И поэтому ваш квартиросъемщик уже арестован.
Август с тревогой смотрел на человека, который лучше хозяина знал, что происходит у него в доме. И он решил пойти ва-банк.
— Откуда я мог знать? Действительно, Бахман здесь проживал, но мне не доверял. Знаете ли вы, что я сам стал жертвой таких людей, как он? Наша семья сохраняет старые монархические традиции и никогда не занималась политикой. Барон Карл, мой брат, и я были противниками Гитлера. Ганс использовал мою доверчивость, к тому же хорошо работал на нашей фабрике. Надо сказать, в последнее время я заметил, будто он что-то скрывал от меня. К сожалению, я не мог потребовать от него отчета, так как мой сын бежал с фронта — не хотел участвовать в этой бессмысленной войне — и мы с женой прятали его в подвале. Мы постоянно жили в напряжении, жена сошла с ума, а сын месяц назад уехал, чтобы спрятаться от фашистов. И в данный момент я не знаю, где он находится, может быть, теперь вернется. Могу вам предоставить доказательства… — Август подошел к письменному столу и достал дневник Генриха. — Прощу посмотреть, это хронологический документ, мой сын все здесь описал.
Вильям быстро просмотрел тетрадь, затем спросил:
— В вашем доме вчера находился один из руководящих офицеров абвера. Где он сейчас?
Август немедленно ответил:
— Ирония судьбы, но он находится там, где раньше прятался мой сын. Укрыл его там Ганс. Пожалуйста, могу вас туда отвести.
Август вышел из комнаты, за ним офицеры. Они пошли прямо в подвал, где и был арестован полковник.
На площади перед дворцом стояло несколько грузовых машин, возле них индийские солдаты в английских мундирах. Они выносили из апартаментов Бахмана его документы в материалы. В одной машине сидели арестованные — подчиненные Ганса, среди них немецкие «специалисты» с фабрики ковров Витгенштейнов. Спустя какое-то время к ним привели и Ганса. Вильям разрешил ему переодеться. Когда Бахман проходил мимо Августа, он бросил ему:
— Ничтожество!
— Все мы были и являемся ничтожествами, — ответил Август. — Это только в твоем воображении мы были великими людьми…
— Помни, мы сюда еще вернемся, — ответил Ганс по-немецки. — И скоро… Знаешь, что ожидает предателей?.. — Он хотел еще что-то сказать, но не успел, солдат втолкнул его в машину.
— Пока вы остаетесь на свободе, но ваша судьба зависит только от вас и вашего поведения, — сказал Вильям Августу. — Советую выбросить из головы планы о нефти. Думаю, мы поняли друг друга. Еще один вопрос: нет ли у вас каких-либо сведений о судьбе жены Бахмана? Он сказал мне, что две недели назад она вышла из дома и с тех пор не вернулась.
— Я ничего не знаю об этом. Если что-то узнаю, немедленно вам сообщу, — угодливо заверил Август.
— Хорошо. Вот моя визитная карточка. До свидания.
Вильям сел в машину.
— До свидания, большое спасибо.
Военные грузовики двинулись от дворца. Август вернулся домой. Здесь была гнетущая тишина. Слуга вместо портрета фюрера повесил любимый бароном Карлом портрет Вильгельма Второго. Дом опять стал прежним. Только в апартаментах Ганса Бахмана после обыска царил полный хаос.
Зазвонил телефон, Август поднял трубку, но никто не ответил. Неожиданно он заметил сидящего в своей инвалидной коляске Карла, который смотрел на него пустым взглядом.
— Видишь, — сказал Август брату, — я никто, но живу… — Глубоко затянулся папиросой, но тут же погасил ее дрожащими руками.
Обстановка военного положения не коснулась только госпиталя. Доктор Иоахим в своем кабинете ожидал следующего известия по радио, когда к нему вошла Наргис, держа в руках газету.
— Посмотрите, пожалуйста! Вот «Мардом-э зэдд-э фашист», орган партии «Тудэ», — произнесла она с гордостью. — Наконец-то, после долгих лет, наши коммунисты имеют свою газету.
Иоахим посмотрел на первую страницу и воскликнул:
— Это невероятно! Пишут, что Хольтус арестован и бежал из тюрьмы! Да, бежал вместе с женой. Значит, они имеют своих людей в полиции и в армии!
— Удивительно, если бы не имели, — ответила девушка. — Но потихоньку их будет все меньше и меньше… Наконец-то все меняется. Тысячи людей выходят из тюрем. Побегу поздравить отца и Ореша.
— Я подвезу тебя.
— Но господин Август просил вас заглянуть к госпоже Кристине. Плохо с ней, господин доктор.
— Хорошо, но сначала отвезу тебя.
Доктор Иоахим и Наргис поехали в сторону центральной тюрьмы, находившейся в предместье Шираза.
— Генрих знает об этой ситуации? — спросил Иоахим.
— Откуда?!
— Уже прошел месяц…
— Это не имеет значения, они годами не знают, что происходит в мире, живут собственной жизнью свободных людей. Постараюсь связаться с госпожой Ширин и с ним.
— Думаю, что сейчас они смогут вернуться и жить здесь легально, — подтвердил доктор. — Они должны заняться фабрикой, тогда и твое положение будет другим. Больше всего они должны быть благодарны тебе.
— Что там я! — сказала Наргис. — Вот мы и приехали.
Возле тюремной ограды собралась огромная толпа. Это напоминало митинг. Слышны были веселые разговоры. Кто-то бил в тамбурин[8], люди пели, никто не скрывал радости. Наргис искала свою мать и наконец нашла ее в толпе. Иоахим услышал, что какой-то мужчина сказал хриплым голосом:
— Англичане изгнали из государства Реза-шаха.
— Когда-то вознесли его на трон, а сейчас сами изгнали… — сказал кто-то в толпе.
Доктор посмотрел на часы. Толпа двигалась, как волны. Открыли тюремные ворота. Каждый искал своих близких. Среди толпы Наргис нашла своего отца и любимого. Только тогда Иоахим сел в машину и через полчаса был уже у Витгенштейнов. Дверь открыл Август.
— Как себя чувствует больная? — спросил доктор.
— Живет в своем выдуманном мире, даже не заметила, что произошло.
— Вы сказали ей, что случилось? И что Генрих вернется? Сейчас он может спокойно возвращаться.
— Вы так думаете?
— Конечно! Ведь вы же хотели, чтобы он вернулся и помогал вам на фабрике.
— Да, да, — повторил машинально Август и спросил: — Что вы обо всем этом думаете?
— Разве вы не знаете, что шах отрекся от престола в пользу своего сына, а его самого выслали в Южную Африку? Иран присоединился к антифашистской коалиции. Сегодня только о том и говорят, что это — мост победы.
— Мост победы? — удивился Август.
— Да, ведь оружие с Запада на советский фронт теперь доставляется через Иран.
— Как вы думаете, что будет после войны?
— Лучше бы ее совсем не было, — ответил с глубокой убежденностью Иоахим. Вдруг все услышали голос Кристины:
— Убирайся! Убирайся! Все притворяешься инвалидом, но ты попросту шпионишь. Думаешь, не знаю? Я все знаю!
Август и Иоахим быстро подошли к ней. Она стояла на террасе и пробовала сбросить вниз инвалидную коляску вместе с Карлом. Мужчины с трудом увели ее в комнату.
— Уходите! Уходите!!! — кричала женщина. — Он только что встал и хотел бежать. Вы видели? Все говорят, что я вру. Ведь этот проклятый Карл, он только притворяется инвалидом… Это враг!
Доктор Иоахим сделал ей укол. Кристина еще некоторое время повторяла одно и то же, потом наконец уснула.
— Помешалась на том, будто Карл выпустил Генриха, — объяснил Август.
— Да, — ответил Иоахим, — человек — это удивительный механизм, который можно легко испортить даже тогда, когда он принадлежит к германской расе. Я позвонил в психиатрическую больницу, сейчас за ней приедут.
— Вы думаете, это поможет? Карл также был в госпитале…
— Но ведь вашу жену не укусила змея?
— Да, да. Вы правы. Я так устал, что не владею собой. — Говоря это, Август посмотрел на Карла, который сидел в своей инвалидной коляске и с непонятной улыбкой на лице смотрел пустыми глазами вдаль.
— Завидую ему сейчас, искренне завидую, — сказал Август.
Ко дворцу подъехала карета «скорой помощи». Кристина все еще спала. Два санитара положили ее на носилки и унесли в машину. Доктор остался во дворце, взял коляску и вывез Карла фон Витгенштейна в сад, туда, куда обычно вывозила отца на прогулку Маргит. Кругом царила тишина. Солнце, изменив немного свою окраску, медленно клонилось к западу. Доктор Иоахим задумался и долго смотрел на Карла.
— Твой брат тебе завидует. Видишь, в какое время мы живем, — тихо сказал он и платком вытер слюну, вытекающую изо рта парализованного. В это время до него донесся какой-то монотонный голос. На крыше стоящего рядом здания старый человек смотрел на заходящее солнце, монотонным голосом читал молитву:
— …Сначала был Зурван. Все было для него, и он был всем. Некончающимся временем и некончающимся пространством. Зурван ждал наследника и решил назвать его Агурмаздой, и также думал подарить ему все хорошее: ум, радость и свет. Потом решил сотворить второго — Агримана, который должен был стать тьмой и злом. А первым родился Агриман, полный ненависти, темноты и зла. Агурмазда родился вторым, красивый, светлый и добрый. И началась борьба Добра со Злом. Но на свете есть не только Добро и Зло. Есть и бог Митра, который разрешает подняться выше Добра и Зла и соединяет их в Любовь. Митра посредничает между Светом и Тьмой, является владыкой рассвета и заката. Митра, разгоняющий темноту, направь солнце на небосклон.