[73].
Какая-то доля сомнения вполне оправданна. Митридат никогда не забывал о своем «публичном имидже», и некоторые его помощники были настоящими специалистами по пиару. Однако многие необычные детали в жизни царя считаются подлинными; их подтверждают исторические и археологические данные. Другие истории кажутся из ряда вон выходящими — однако ни одна из них не была невозможной. При этом значение увлекательной биографии Митридата выходит за пределы политической пропаганды. Действительно поразительно то, что его биография представляет собой параллель к обычной последовательности событий, которая, как правило, встречается в биографиях мифических героев в различные времена и в разных культурах.
Общая схема признаков легендарных и исторических персонажей, которые определяют их как «героев», была впервые выделена психологом Отто Ранком и исследователем в области сравнительной мифологии Фицроем Рэгланом. Эта модель была усовершенствована и приложена к десяткам героических фигур в мифе, истории и народном творчестве по всему свету — от древности до наших дней. В приложении 1 перечислены двадцать три признака, отличающие мифического героя. Есть и различия в том, как разные ученые интерпретируют ключевые события отдельных биографий, но фольклористы подсчитали, сколько таких признаков мифического героя, например, в биографиях Моисея, Эдипа и Кира Великого (20–23 признака); Иисуса, Мухаммеда, Геракла и короля Артура (18–20); Александра Великого, Будды, Жанны д'Арк и Робина Гуда (13–16); Гарри Поттера (14); Спартака (12) и Джона Ф. Кеннеди (5)[74].
Еще со времен Античности Митридатом восхищались многие, как борцом с империализмом, несмотря на то что в этой борьбе он явно потерпел поражение. Но современные западные историки обычно изображают Митридата как «восточный» злой рок Рима, а не героическую фигуру. Наверное, именно поэтому никто и никогда не пытался подсчитать, до какой степени жизнеописание Митридата отвечает признакам эпического героя. В какой мере его история соответствует уже устоявшимся критериям бессмертной легенды?
Отдельные подробности быстро складываются в характерную картину. Рождение и приход Митридата к власти предсказаны пророчествами. Его отец, царь Митридат V и мать, царевна Лаодика, могли быть родственниками по переплетающимся македонско-персидским ветвям генеалогий. Зачатый под редкой звездой — кометой 135 г. до н. э. — младенец Митридат пережил удар молнии. Он ассоциировался с богами Митрой и Дионисом и — как и Александр Великий — считал своим божественным предком Геракла. Юношей Митридату удалось не стать жертвой заговоров с целью его убийства, устроенных его опекунами, экспериментируя с противоядиями; в конец концов он изобрел секретное питье, которое защищало от всех ядов. Подростком Митридат куда-то исчез. В течение семи лет никто не знал, жив или мертв наследник понтийского трона. Как покажут следующие главы, к годам юности Митридат уже набрал впечатляющее количество признаков — 10 — по шкале эпического героя. Я постараюсь избежать дальнейших «спойлеров», но к концу своей долгой и драматичной жизни Митридат исполнил все оставшиеся требования для того, чтобы попасть в список мифических героев, набрав полный счет в 23 пункта (см. приложение 1).
Исторические персонажи, для которых есть полные письменные свидетельства, обычно набирают 5–10 пунктов. Высокий «счет» Митридата говорит о том, что многие аспекты его биографии сохранялись в устной традиции, в фольклоре. Некоторые события (кометы и пророчества, генеалогия, токсикологические эксперименты, мастерство в верховой езде) задокументированы, в то время как другие выкристаллизовались вокруг зерен истины или же были преувеличены или вообще выдуманы — хотя ничто из того, что сообщается в источниках, не является совсем уж невероятным. Митридат блестяще представлял себя как спасителя греческой и персидской цивилизаций и бич Рима. Несомненно, он поощрял положительные интерпретации оракулов и предзнаменований, покушений на его жизнь, чудесных спасений, славных подвигов, дерзких поступков и других жизненных событий в свою пользу. Но многое из того, что историки считают намеренной выдумкой, изобретенной в качестве пропаганды, скорее всего было результатом постепенного естественного процесса. В «эффекте снежка», свойственном фольклорной традиции, факты биографии Митридата смешивались с возможными, потом — с просто вероятными событиями. Между романом и реальностью, пропагандой и возможностью лежит подлинная история. Когда мы будем рассматривать те события в жизни Митридата, которые кажутся нам невероятными, стоит помнить, что в научной теории возможности/вероятности возможность приложима только к будущим, а не к прошлым событиям. Даже если что-то, произошедшее в прошлом, вряд ли могло случиться, это не означает, что этого не было. Конечно же со временем в истории Митридата возникло все больше и больше деталей повествования, которые соответствовали архетипу героя. Высокий «счет» Митридата — это результат накопления мифических мотивов в устной традиции вокруг подлинных событий, работа современных Митридату «пиарщиков» и действительно удивительная биография царя[75].
Можно подумать, что и сам Митридат где-то понимал «сценарий» жизни мифического героя и старался его осуществлять. Обстоятельства своего рождения и многие другие события он, конечно, контролировать не мог, однако кажется, что с самого раннего возраста Митридат вполне сознательно делал из себя героя своей собственной эпической саги. Еще ребенком Митридат слышал оракулы, окружавшие его рождение, и жадно впитывал биографии знаменитых предков и других «ролевых моделей» из мифа и истории. Под его кудрявыми локонами был скрыт тот самый, Особенный шрам от молнии в виде диадемы. Было бы совсем неудивительно, если бы сам Митридат стал считать себя мифическим героем и решил вести себя как таковой. Большинство ключевых элементов «героического сюжета» были ему доступны — еще за 2 тысячи лет до того, как современные исследователи мифов назвали персидского царя Кира Великого воплощением исторического героя. Другой кумир из реальной жизни — Александр Македонский — также следовал героическим образцам, которые можно было проследить и в мифах о божественных Митре, Дионисе и Геракле[76].
Фольклористы даже придумали слово, которым называется то, как действия людей в реальной жизни определяются легендами, — ostension. Остенсия объясняет, как широко известные мифы и легенды иногда определяют модели поведения обычных людей, заставляя их разыгрывать или исполнять определенные элементы из мифологических повествований, таким образом перенося миф в реальность. События вдохновляют рассказы о них, а рассказы влияют на события[77]. Понятие остенсии — это еще одна причина, по которой некоторые эпизоды из жизни Митридата, как кажется, отражают греческие мифы и театральные пьесы. Если Митридат руководствовался чем-то вроде сценария жизни мифического персонажа, это помогает объяснить его феноменальную самоуверенность и способность снова действовать после чудовищных неудач. Вера Митридата в то, что он — герой классического типа, с рождения предназначенный для славной судьбы, была истоком его упорства и изобретательности в моменты кризиса. Он твердо решил, что его будут помнить во все времена.
Митридата показали его отцу только тогда, когда мальчику исполнилось пять лет (это был персидский обычай: это должно было защитить царя от горя на тот случай, если дитя умрет во младенчестве). До этих пор маленький царевич жил с матерью, царицей Лаодикой, наложницами и детьми в гареме. Митридат слушал захватывающие мифы и легенды, которые пересказывали женщины, а также их охранники и доверенные лица — евнухи, кастрированные мужчины, которые были надежными доверенными лицами, полководцами и могущественными советниками при дворах, находившихся под влиянием персов. Замечательно, что из множества имен евнухов, которые дошли до нас от Античности, половина — из времен правления Митридата; этот факт напоминает о постоянных придворных интригах той эпохи[78]. Действительно, дворцовые заговорщики хотели разделаться с молодым царем после безвременной кончины его отца. Но все это пока в будущем. Пока старый царь был еще жив, он наблюдал за образованием своего наследника. Как только мальчик отпраздновал свой пятый день рождения, наставники начали погружать его в культуру классической Греции и персидскую науку царствовать.
Глава 3Образование юного героя
Мальчика посадили на широкую спину нервного жеребца. Крутясь, брыкаясь, конь ускакал с маленьким всадником, который цеплялся за поводья и за свое маленькое, детское копье. Царевичу было только десять, но для своего возраста он был высоким и плотным. Но конь, только что прибывший с высокогорных пастбищ Каппадокии, оказался необъезженным. Жеребец летел по полю, и, казалось, конь сейчас сбросит Митридата — но каким-то образом тот держался в седле. Ему удалось взять лошадь под свой контроль, и он бросил копье с силой и умением, удивительными для такого маленького мальчика.
Кое-кто во дворце подозревал, что юный царевич только что пережил покушение на его жизнь: кто-то пытался организовать «несчастный случай» во время езды верхом. Другие могли вспомнить о том, что бог Митра всегда благоволил новому правителю, послав знамение с помощью коня. Может быть, иные греческие конюхи шептались и о том, что злобные признаки — тараксиппы («пугатели лошадей», духи погибших колесничих) испугали животное. И все вспомнили про юного Александра Великого, который впечатлил старших, укротив дикого жеребца[79].
Кроме краткого упоминания у Юстина о том, как мальчик чуть не погиб из-за взбрыкнувшего коня, большая часть детства Митридата — белое пятно. Древние авторы описывали необыкновенный рост взрослого Митридата, его силу и выносливость; его достойный Гаргантюа аппетит, приземленный юмор и сексуальные предпочтения. Все согласны в том, что он был блестящим военным стратегом, бегло говорил на многих языках, был отважным бойцом и одаренным токсиколотом.