Теория Рейнака имеет несколько слабых мест. Армия в 3 тысячи человек, растянутая в цепочку вдоль узкого пляжа, была бы легкой добычей для зигов и ахейских разбойников. Как утверждают Аппиан и другие авторы, на ахейцев нельзя было рассчитывать; это труднопроходимое побережье никогда не было покорено и не стало частью Черноморской империи Митридата. Более того, согласно Страбону, каждая камара могла выдержать только двадцать пять человек, значит, для армии Митридата и снаряжения требовалась сотня таких каяков. При этом флот Помпея патрулировал побережье в поисках Митридата. Если Рейнак прав, этот поступок Митридата впечатляет. Но мне кажется, что путь, описанный Аппианом, — проход через Средний Кавказ, известный как Скифские Запоры, — более вероятен. Он привел бы Митридата через земли союзных ему народов в самое сердце страны скифов, расположенной вокруг Азовского моря, что соответствует сведениям Диона Кассия и Плутарха[503].
О так называемых Скифских Запорах (или Воротах) до римлян в то время доходили лишь слабые слухи, но в действительности это был наиболее надежный путь через Кавказ, главная дорога евразийских кочевников, купцов и захватчиков. Персы назвали этот стратегически важный проход Дарьял, Дар-э-Алан, то есть «Ворота аланов», одного из кочевых народов Скифии, чья территория лежала за ущельем (мать Тиграна была из аланов; сейчас на этой территории располагается Алания — Северная Осетия). Здесь до сих пор видны руины укреплений 150 г. до н. э. или даже более ранних, которые упоминает Страбон. Узкое ущелье Дарьял с его вертикальными стенами заслуживает своего древнего названия — Скифские Запоры. Знаменитое своим диким великолепием, Дарьяльское ущелье широко освещено в русском романтическом искусстве и литературе. Грузинская военная дорога (заложена в 1799 г.) идет по этому древнему пути (и стирает его). Сегодня эта область является предметом неутихающего спора между Грузией, Россией, Чечней, Осетией, Ингушетией и др.[504]
Главная дорога к Скифским Запорам / Дарьялу идет вверх по реке Арагве от его слияния с Курой до Дарьяльского ущелья. Помпей обезопасил эту дорогу, охраняемую крепостью Армази. Но он не знал, что есть альтернативный путь, «черный ход» к Дарьяльскому ущелью.
От Диоскур бросок менее чем в 150 миль (241,4 км) привел бы Митридата к менее известному пути (рядом с современным Кутаиси), отделенному от гарнизона Помпея в Армази 100 милями (161 км) непроходимых предгорий. Согласно описаниям Страбона, эта крутая извилистая тропа следовала вдоль реки Фазис к ее истоку в Кавказских горах. Дорога пересекала 120 мостиков через ревущие потоки и разверзнутые ущелья до Мамисонского перевала (Мамисони), высота которого составляла около 10 тысяч футов (3,3 км) (Осетинская военная дорога, построенная в 1854–1889 гг., была проложена по этому древнему пути). После пересечения еще одного перевала (Роки, 9800 футов (2,99 км), в Южной Осетии, в древности — Иберии) эта дорога соединялась с главным путем к Дарьяльскому перевалу (8 тысяч футов (2,4 км). Я полагаю, что эта дорога, пугающая, но избегающая враждебных племен и римского флота и обходящая стороной гарнизон Помпея в Армази, была единственной надеждой Митридата на спасение[505].
Помпей и римляне считали попытку пересечь великую стену, покрытую вечными снегами, на границе известного им мира верной смертью. Но план Митридата, пусть и невероятно опасный, был более реалистичен, чем могло показаться. Многие из его воинов, включая Гипсикратию, выходцы с Кавказа. Они уже знали эту традиционную для кочевников дорогу и были привычны к холодной погоде на больших высотах. В самом деле именно их знание местности, возможно, подсказало Митридату идею переждать зиму в Диоскурах и пересечь Дарьяльский перевал, пройдя по малоизвестному пути вверх по реке Фазис. Митридат мог также узнать об этом важном проходе от своих скифских союзников или из своих знаний о Кире Великом, который впервые укрепил Дарьяльский перевал.
Кавказ — один из наиболее лингвистически и этнически пестрых регионов земли. Согласно Страбону, семьдесят племен, разговаривавших на семидесяти разных языках, жили высоко в Кавказских горах, питаясь молоком и дикими плодами и охотясь. Зимой, сообщает Страбон, эти народы спускались с гор, чтобы перезимовать в Диоскурах и приобрести соль и другие товары (северная ветвь Шелкового пути прилегала к Каспийскому и Черному морям)[506]. Нам известно, что зиму 66/65 г. до н. э. Митридат провел в Диоскурах. Следовательно, он мог узнать расположение Дарьяльского и других перевалов от местных горцев, воспользоваться их советами по выживанию и данными разведчиков.
Опыт Митридата в области зимних сражений в Ахее и Кизике и сражений на льду, которые вел его военачальник Неоптолем на Боспоре, равно как и сведения из «Анабасиса» Ксенофонта, могли помочь ему заранее оценить опасности, связанные с пересечением высоко лежащих снежных равнин. Ксенофонт прошел 45 миль по заснеженным горам от Армении до Понта — более короткое путешествие на не столь большой высоте, однако с куда большей армией. Его постоянно тревожили враждебные ему племена, чего Митридат мог избежать. Ледяной ветер резал лица людей Ксенофонта словно нож; множество людей и животных были потеряны в снежных бурях. Воины страдали от обморожений и слепли от снега. Снимай обувь по ночам и закрывай глаза темной тканью, советовал Ксенофонт[507].
Планируя свой горный поход, Митридат располагал тремя ключевыми преимуществами перед Помпеем. Его маленькая армия была легко вооружена, приучена к горным условиям и пополнялась из местных племен; народы из иранского ареала, жившие на Центральном Кавказе, были его союзниками; и он располагал информацией, полученной от местных, и дружелюбными проводниками.
Страбон сообщает, что крутой проход через Дарьяльский перевал составлял путешествие в 130 миль (209 км), возможно неделю при хорошей погоде. Но 2 или 3 тысячи людей, идущих друг за другом, должны были растянуться как минимум на 5 миль (8 км). Путь Митридата мог занять месяц. Хотя эта дорога идет существенно выше, чем высочайшие перевалы Альп, Страбон замечает, что перевал можно пройти ранней весной, но только с необходимым снаряжением. В Диоскурах Митридат мог снабдить свою армию зимней одеждой и обувью, сушеной провизией и выносливыми вьючными животными, заплатив за все это золотыми монетами из сокровищницы Синоры.
Специальное снаряжение можно было добыть у горцев, пережидавших зиму в Диоскурах. Страбон описывает их обувь, похожую на снегоступы и предназначенную для подъема на вершины: они «подвязывали к ногам из-за снега и льда утыканные шипами широкие куски сыромятной бычьей кожи по форме вроде литавр». Другие «подкладывают под подошвы сапог утыканные шипами деревянные колесики». Для перевозки грузов они делают сани из шкур животных. «Здесь, — продолжает Страбон, — на горных перевалах при сильном снегопаде целые караваны гибнут в снегу» и лавинах. Поэтому, как утверждает Страбон, путешественники носят длинные полые внутри палки, которые они могут высунуть из снежного сугроба, чтобы иметь возможность дышать и подать сигнал о своем местонахождении тем, кто сможет их откопать. Он также сообщает, как найти питьевую воду, собранную в больших пузырях воздуха подо льдом, и даже упоминает тучи маленьких высокогорных насекомых, которые выводятся в снегу[508].
Союзники Митридата должны были держать его в курсе перемещений Помпея зимой и весной 65 г. до н. э. Экспедиция Помпея к Каспийскому морю, предпринятая ранней весной, давала Митридату возможность незаметно проскользнуть к Дарьяльскому перевалу, миновав гарнизон в Армази.
Это новое путешествие в неизвестность напоминает предыдущие смелые походы в окружении верной свиты. Теперь ему было около 69 лет, он был бодр и оптимистичен, рядом с ним находилась любовь его жизни Гипсикратия. Давайте проследуем за ними на север вверх по реке Фазис. Дубы, клены и миндальные деревья уступают место букам, елям и соснам. Золотистые зяблики летают по лесу. Отряд проходит через горные луга, украшенные первыми бордовыми примулами и кобальтовыми горечавками — вестниками весны.
Дорога начинает подниматься, пересекая каменные мосты через огромные водопады и зияющие внизу ущелья, вверх, словно на американских горках невероятного размера. Каждую ночь длинная цепочка воинов разжигает костры, все спят завернувшись в меха, где бы на этой узкой тропе они ни остановились[509]. Была возможность поохотиться (горные козлы, снежные козы, зайцы), но были также и опасности: медведи, персидские леопарды, волки, а также мороз, снежные бури и лавины.
То здесь, то там путники видели краснокрылых стенолазов, крошечных птичек малинового цвета, которых часто принимают за бабочек, сидящих на гранитных стенах. Повернув к востоку, проводники повели отряд Митридата через опасные ледяные поля высокого Мамисонского перевала, а затем перевала Роки.
Когда они достигли границы снега на высоте 9 тысяч футов (2,7 км), деревья исчезли, температура упала, в воздухе стало меньше кислорода. Унылый голос кавказского улара эхом отражался в голых скалах. Затем, когда армия повернула на север, чтобы перейти на главную дорогу к Дарьяльскому перевалу, впереди появился 16.500-футовый (5-километровый) пик горы Казбек, покрытый вечными снегами. Огромные евроазиатские белоголовые сипы парили над черными базальтовыми утесами, мифическим местом наказания Прометея. Вытянувшись в цепочку, армия Митридата проходит через узкие «запоры» Дарьяла, две перпендикулярных скалы («ворота»), проход между которыми менее чем 30 футов (9 м), окруженные сн