Военачальники стоя выслушивали распоряжения Мнаситея, который тоже ни разу не присел, нервно шагая по шатру.
Митридат, внимательно наблюдавший за македонцем, невольно поражался его военному опыту.
— Пускай храбрые воины Сузамитры пожарятся на солнцепеке, а мы пока укрепим свой тыл, — говорил Мнаситей. — Диофант, поставишь свою фалангу в центре. Левый фланг тебе прикроют «бессмертные», правый — персидские копейщики. Впереди, прикрывая всю линию тяжелой пехоты, встанут лучники и метатели дротиков. В таком порядке и двинемся от стана. Сейчас солнце бьет нам в глаза, подождем, пока оно опустится к горным вершинам. Багофан, будешь держаться со своими конниками далеко в стороне и наблюдать за битвой с какой-нибудь возвышенности. Ударишь тогда, когда заметишь, где находится Сузамитра. Постарайся его пленить. В стане останется пять тысяч воинов для его защиты.
— А что делать мне? — неожиданно спросил Митридат, уязвленный невниманием к себе.
— Тебе, царь, я поручаю охрану лагеря, — сказал Мнаситей.
— С этим справится кто-нибудь другой, — возразил Митридат. — Я хочу возглавить конницу.
— Конницей командует Багофан, и он опытнее тебя, царь.
— Я готов уступить главенство Митридату, — подал голос Багофан.
— И слышать не хочу! — стоял на своем Мнаситей. — Хуже нет, когда меняют военачальника перед самым сражением.
— Митридат не может оставаться в лагере, воины Сузамитры должны увидеть его, — сказал Гергис. — Сузамитра распространяет слух, что Митридат мертв, так пусть его войско убедится в том, что Митридат жив. И главное — что Митридат — царь.
Багофан и Диофант поддержали гаушаку.
— Так, может, царь Митридат отправится к Сузамитре без всякого войска и усмирит его своим царским величием? — насмешливо произнес Мнаситей. — Если Сузамитра ложным слухом смог собрать целое войско, готовое провозгласить его царем, так пусть истинный царь Понта отнимет у него это войско одним своим появлением. Это будет бескровная победа.
— Я согласен! — воскликнул Митридат, вскочив с трона.
— Но… — начал было растерявшийся Гергис. Мнаситей не дал ему договорить:
— Коня царю Митридату. Живо!
Сопровождать Митридата вызвался Диофант, взяв с собой сына Архелая.
… Митридат гнал коня галопом по вьющейся среди холмов дороге. Ветер трепал его длинные волосы, сорвал с головы диадему, но он даже не заметил этого. Им владело жгучее желание поскорее встретиться с Сузамитрой.
Оба спутника Митридата сильно отстали.
Проскакав около двух парасангов и взлетев на вершину небольшой возвышенности, Митридат остановил взмыленного жеребца.
Перед ним расстилалась зеленая равнина с редкими купами деревьев. На равнине, перегородив дорогу, стояло конное войско. Сверкали шлемы и копья, вздымались над плотными рядами конников военные значки в виде крылатого круга с лучником посередине. Всего не меньше шести тысяч всадников.
Митридат подумал, что если ему удастся возглавить всю эту конницу, тогда с ним поневоле станет считаться Мнаситей и все военачальники пехоты. У него наконец появится реальная власть.
Между тем подъехали Диофант и Архелай. Архелай молча протянул Митридату сорванную ветром диадему.
Митридат, занятый своими мыслями, так же молча водрузил диадему на голову и тронул коня.
Три всадника рысью спустились с холма, приближаясь по дороге к широко развернувшимся конным отрядам, блиставшим на солнце бронзовыми налобниками и нагрудниками коней, медью щитов и панцирей. Оттуда доносился звон уздечек, лошадиные всхрапывания, бряцанье оружия.
Когда расстояние сократилось примерно до трехсот шагов, от конной массы отделился одинокий наездник на буланой длинногривой лошади. Он лихо подскакал к Митридату с поднятой правой рукой.
— Кто вы и куда едете? — громко спросил он, сверля подъехавших настороженным взглядом. Вопрос прозвучал по-персидски.
— Я — Митридат, царь Понта, — прозвучало в ответ тоже по-персидски. — Мне нужно встретиться с Сузамитрой, моим братом и вашим полководцем. Скачи к нему и скажи, что царь Митридат приехал с миром.
Гонец повернул обратно буланую лошадку, не пряча удивления на юном безусом лице.
Митридат видел, как он вздыбил лошадь возле группы всадников в богатом вооружении и ярких плащах, что-то быстро сказал и отъехал в сторону.
После краткого совещания из среды военачальников выехал один на крепкогрудом рыжем жеребце.
— В случае опасности, царь, скачи что есть мочи к нашему стану, а мы постараемся задержать погоню, — предостерег Митридата Диофант.
Митридат кивнул и двинулся навстречу всаднику на рыжем коне. Они остановили коней в двух шагах друг от друга. Военачальник снял с головы шлем с глухим забралом: это был Сузамитра.
— Ты ли это, Митридат? Или твоя тень? — изумленно и радостно воскликнул Сузамитра, — А мы уже оплакали тебя.
— Я жив и очень рад нашей встрече, — улыбнулся Митридат, протянув руку Сузамитре.
Сузамитра стиснул руку Митридата в своих ладонях и долго тряс ее, повторяя в счастливом ошеломлении:
— Надо же, жив!.. Живой, клянусь Митрой!.. Вот Тирибаз обрадуется!
— Где он? — спросил Митридат.
— У тибаренов, — ответил Сузамитра, — собирается мстить за тебя. С той поры как ты угодил в плен, он места себе не находит. Все клянет себя и призывает гнев Ангро-Манью на свою голову. В отряде у него такие головорезы, каких свет не видывал! Тирибаз нарядил их в черные одежды и называет «демонами смерти». — Сузамитра засмеялся.
Засмеялся и Митридат.
— Где Моаферн и Сисина? — продолжал расспрашивать он.
— Не знаю, — пожал плечами Сузамитра. — После той злополучной стычки с отрядом хазарапата пути наши разошлись. Зато Фрада и Артаксар со мной. Мы решили не просто мстить царице Лаодике, но отнять у нее власть над Понтом. Нам и в голову не могло прийти, что Лаодика сохранит тебе жизнь и даже провозгласит царем!
— Так вы слышали о моем воцарении? — оживился Митридат.
— Слышать-то слышали, только думали, что на троне сидит твой младший брат. Поэтому мне и удалось склонить на свою сторону царскую конницу.
— Тебя, кажется, решили провозгласить царем, — хитро прищурился Митридат. — Как царство делить будем, брат?
— О чем ты говоришь! — смутился Сузамитра. — Поскольку ты жив и уже в диадеме, вся персидская знать с радостью присягнет тебе как законному правителю. И я в том числе.
Растроганный Митридат, не слезая с коня, обнял Сузамитру. Когда Митридат привел за собой несколько тысяч всадников, готовых подчиняться только ему, когда усмиренные одним его появлением Сузамитра и другие царские родичи появились вместе с ним в лагере, Мнаситей от досады ни за что обругал Диофанта и передал командование фалангой другому военачальнику.
С опасением поглядывал на такое усиление Митридата и Багофан. Среди воинов Сузамитры было немало тех, за которыми безуспешно гонялся воинственный хазарапат, чтобы лишить их жизни. Теперь эти отчаянные сорвиголовы злорадно поглядывали в сторону Багофана.
— Не пойму, почему Сузамитра не разделался с Митридатом? — втихомолку говорил Багофану Мнаситей. — Он мог бы стать первым, а стал вторым! Или впрямь он так предан Митридату?
— Что же теперь делать? — вздыхал Багофан.
— Улыбаться и делать вид, что мы рады этому, — проворчал македонец. — Похоже, этот Воху-Мана заодно с Митридатом.
Гергис в отличие от Мнаситея и Багофана был доволен тем, что все обошлось без крови.
Именно Гергис сумел убедить Сузамитру и его сторонников не ходить вместе с Митридатом в Синопу, но вернуться в Амасию и созвать туда всех тех, кто, подобно неуемному Тирибазу, продолжает готовиться к войне с царицей Лаодикой.
— Пускай из твоих уст Тирибаз и те, кто придет вместе с ним, узнают, что тот, кого они считали мертвым, жив и царствует, — говорил Сузамитре сладкоголосый гаушака. — Скажи им, что царь Митридат назначил тебя аспаэштаром и что царская конница, как и прежде, будет размещаться в долине Хилиокомон. Скажи также, что тебе позволено царем Митридатом набирать в царскую конницу всех желающих, имеющих коня. При тебе неотлучно будут находиться царский писец, который станет составлять списки вновь набранных воинов, и глашатай. Осенью, как обычно, состоится смотр конных отрядов близ Амасии, куда прибудет царь Митридат, дабы убедиться в твоем умении начальствовать и в боеспособности новых воинов, ставших под царские знамена.
Сузамитре выдали трех знатных заложниц. После чего два войска двинулись в разные стороны по одной дороге: конница — к Амасии, пехота — к Синопе.
На обратном пути Мнаситей в присутствии Багофана стал сердито выговаривать Гергису, уловив момент, когда Митридата не было рядом:
— Зачем ты отговорил Сузамитру ехать в Синопу? Кто тянул тебя за язык! В Синопе Сузамитра и все его приспешники были бы у нас в руках. Из-за тебя, болтуна и тупицы, Сузамитра обрел надежное пристанище, ему подчинена царская конница, к нему под крыло вот-вот стекутся все недовольные царицей. Из людей вне закона это отребье превратится в грозную силу, на которую при случае сможет опереться Сузамитра. По твоей вине этот человек сделался опасен вдвойне!
— Аспаэштаром Сузамитру сделал не я, а Митридат, — молвил в ответ невозмутимый Гергис. — Царь хоть и молод, но прекрасно понимает, сколь шатко его положение. Поэтому Митридат возвысил Сузамитру в надежде противопоставить твоему высокомерию, Мнаситей, его преданность и неприязнь к грекам. Я намекнул Митридату, что если Сузамитра и его люди окажутся в Синопе, то вряд ли удастся избежать кровавой бойни. И царь счел более полезным для себя, чтобы Сузамитра оставался в Амасии.
— Вот именно, — вставил Багофан. — И в результате в проигрыше оказались все мы, сторонники Лаодики.
— Ошибаешься, Багофан, — со значением промолвил Гергис. — Ты видишь дерево, но не видишь корней. Я ведь не зря упомянул о царском дозволении Сузамитре набирать в конницу всех желающих. Я уверен, в первую очередь к Сузамитре придут те, кто до этого скрывался в горах. Этих Сузамитра непременно возьмет к себе, ведь они его единомышленники. Писцом при Сузамитре остался мой человек. Он живо сообщит мне, когда в Амасии появится Тирибаз со своей шайкой, донесет о Сисине с Моаферном и о тех, кого мы считали до сих пор друзьями царицы и которые вдруг покажут свое ис