– Что ж с ним делать, говоришь? Что ж… видать, надолго его не хватило. И впрямь, совсем почти гриб уж.
Сергей Гавриилыч говорил чуть понизив голос, но не шептал.
– То есть?..
– Ну, – басисто протянул Сергей Гавриилыч, распрямляясь во весь своей внушительный рост. – Павел, как вы себя чувствуете?
Паша замер. Пробирка со стуком выпала из его рук и все-таки разбилась. Он медленно, тягуче повернул голову – его рыжее в веснушках лицо озарила улыбка, счастье:
– Прекрасно, Сергей Гавриилыч! Никогда я еще не чувствовал такой легкости во всем мне, такого подъема душевных и физических сил. Не знаю, с чем это связано, но я готов ходить по воздуху, я готов летать, ползать, пронзать собой плоть Земли!
Паша раскинул руки, вскочил на раковину – раковина погнулась, металл порвался вдоль – Паша свалился. И тут же вскочил, точно повторяя заключительную партию королевы лебедей из балета Чайковского…
Как мог повторял.
Отдаленно – вполне похоже.
Если только закрыть глаза на ряд нюансов…
Даша зажала рот руками и отвернулась. Нет, повернулась снова: все же это было интересно.
– Ага, – печально кивнул Сергей Гавриилыч. – Хорошо… А что ты думаешь о цели науки?
– Грибы, – незамедлительно ответил Паша. – Только грибы.
– Цель стажировки?..
– Грибы!
– Может, зарплата?
– Отнюдь, – вдруг как-то устало вздохнул Паша, пожал плечами. И проникновенно вгляделся прямо в Дашины глаза, – Я был полон иллюзий, но прозрел и… Стекло предполагает стеклянность, а пиво – пивность. А живо – живность, а лак – лаковость… Лак-лак…
Паша опустился на четвереньки и начал увлеченно лакать осколки стекла с пола. Сергей Гавриилыч улыбнулся, лицо его потеплело, и он покачал головой:
– Ай да стажер, ай да сукин… В общем, случай клинический. Потрясающе!
– Почему же потрясающе?.. – тихим голосом поинтересовалась Даша.
Пашу она начинала побаиваться. Кажется, на то было достаточно причин – она медленно отступила на пару шагов назад, встала чуть за широкой спиной Сергея Гавриилыча. Здесь было спокойно. Во всяком случае, более спокойно, чем…
– Никогда не видел столь стремительного перехода от нашего с вами…. В общем, привычного нам поведения к грибидизации.
– Может, гибридизации? – осторожно уточнила Даша, выглядывая из-за руки завлаба.
Паша теперь лакал не просто стекло, а стекло, смешанное с кровью. Впрочем, это не было неожиданностью.
– В каком-то смысле. Но, мне видится, грибидизация термин более точный. Как бы то ни было… надо предотвратить распространение спор.
– Вместе с предотвращением распространения Паши? – догадалась Даша.
Сергей Гавриилыч улыбнулся еще шире, обернулся и потрепал ее по голове:
– Во всех смыслах. Даже удивительно, что ты так все понимаешь… стажер. Культу нравятся такие люди. И мне нравятся.
Она благодарно кивнула. В груди стало тепло, радостно, будто бы…
«Нет, это не любовь, совсем не любовь! Просто я очень хороший работник,» – сказала себе Даша. И повторила еще пару раз.
Она сглотнула слюну, собрала мужество в кулак и вышла из-за спины Сергея Гавриилыча. Пришло время действовать!..
Вдруг Даша истово захотела вспомнить, что же было после «да будет воля твоя»: она постоянно забывала. А зря.
– Может, лучше вы?..
– Испугается, – с сожалением заметил Сергей Гавриилыч. – Грибы боятся доминации. Агрессия, суета, гиперактивность…. Хотя могу и я, конечно. В конце концов, не первый раз…
Сергей… нет, Сережа размял плечи, поиграл мускулами под лабораторным халатом. Даша отрицательно покачала головой. И начала:
– Пашечка, – начала она, пытаясь доверительно заглянуть ему в глаза.
Но Паша смотрел в пол.
«Эх, Паша, Паша… надеюсь, тебя ждет лучшая жизнь. Жизнь без боли, необходимости много думать и переживать за меня… Тебе стоило прожить побольше и побеззаботнее. Кто знает, может, ты и наверстаешь упущенное уже в виде гриба,» – подумала она сочувственно. И повторила:
– Паша.
Он поднял взгляд. Абсолютно довольный взгляд, надо сказать.
– М?..
– Сергей Гавриилыч, – Даша пальцем показала на Сергея Гавриилыча, стоявшего чуть поодаль, – сказал, что уже пора?..
– Спать, – подсказал тот.
– Да, точно! Паша, пора спать вот в… э-э…
Даша просяще обернулась на Сергея Гавриилыча, моля о помощи и поддержке. Он раскрыл ладонь, – «один момент», – выдвинул один из ящиков, достал оттуда плотно сложенную армейскую сумку, расправил, отошел на два шага назад, не смотря гриба-стажеру в глаза…
Паша ждал. Последний раз пережевал стекло, плюнул.
Вот что бывает, когда действуешь без ТЗ.
Но отступать было некуда.
Наверное.
– Вот в этой сумке, конечно же, – радостно произнесла Даша, всплеснула руками. – Ну, давай, Паша, укладывайся поудобнее…
Он кивнул, забрался, странно, не по-человечески, но и не по-звериному перебирая конечностями, и лег. Только рыжая челка беспокойно торчала из сумки, радостно блестели глаза…
Сергей Гавриилыч поправил воротник халата и осторожно подошел, подняв брови, и одним движением застегнул сумку. Сергей Гавриилыч всегда поднимал брови, когда на чем-то сосредотачивался. Гриб внутри дернулся, но ничего не разорвал.
Крепкая сумка. Хорошая. И друг Даша поняла, что сумка используется так не в первый и, может, не во второй раз…
Даже не то что поняла. Скорее почувствовала. И вдруг на нее накатил страх. Ужас, дрожь, тотальное неверие, что Паша – такой, что Паша – теперь там, хотя она его и жалела, по нему и не тосковала…
Сергей Гавриилыч подошел со спины и уверенно и крепко обнял ее.
– Сережа… – выдохнула Даша, прижалась щекой к его широкой руке.
Хотя бы к чему-то. Чему-то живому, чему-то теплому, чему-то человеческому.
– Ну-ну, Дарья, – сказал он.
«Какой у него приятный голос,» – подумала Даша.
Раньше она не думала, какой у него голос. Как-то незачем было. А сейчас…
– Ты хочешь уйти, Дарья? Я пойму, если так. Здесь работать… довольно опасно. Не то чтобы мы не говорили этого нашим стажерам, но…
Даша потрясла головой. Снова прижала щеку:
– Да нет, не хочу я никуда… Паша все равно был дурак, может, ему так даже лучше. Он ведь не умер?
– Ну, в каком-то смысле… Думаю, это сложный философский вопрос. Смотря что считать этим, как его…
– Пашей?
– Да, им самым. Думаю, как грибы они даже… приятнее. И во всяком случае более бессмертны.
– О как…
Даша подумала, что Паша, оказывается, не такой уж и дурак. Пусть он не-дурак и не вполне осознанно, не по своей воле не-дурак – вот так парадокс…
Сергей Гавриилыч разжал объятия. Потянулся, разминая руки, легким движением перекинул сумку с Пашей через плечо, тот в ответ недовольно замычал, но, впрочем, не слишком настойчиво.
– Ну что ж, стажер, пойдем в теплицу. Надо бы вернуть гриб туда, откуда этот идиот его вчера взял… Удобрим, опять же, – договорил он и безмятежно улыбнулся.
Даше начинала нравиться эта улыбка. Не такая уж и демоническая, в конце концов…
– Так точно! – Даша резво отдала честь и пошла, едва успевая за размашистыми шагами Сергея Гавриилыча.
Распределение длины ног явно было не в Дашину пользу.
Глава 5
Никогда до этого Даша не надевала СИЗ с таким усердием, не подгоняла так плотно одно к одному и не расходовала там много одноразовых перчаток: все они сидели неровно. Все они могли сидеть лучше.
А Сергей Гавриилыч рядом с ней одевался совершенно спокойно. В каждом его движении и взгляде на беспокойно копошившуюся сумку сквозила какая-то странная тотальная обыденность.
– А вы с кем обычно занимаетесь тру… то есть, грибо-стажерами? – спросила Даша, поправляя бахилы.
– Трупами, Дарья, трупами. Давай говорить прямо, хотя бы друг с другом, – Сергей Гавриилыч улыбнулся, кажется, вполне дружелюбно. Расплолагающе.
…нет: это улыбнулся Сережа.
«До чего он похож на кота, когда улыбается. Бородатого кота,» – подумала Даша и тоже улыбнулась.
– И все-таки?
– И все-таки обычно я ими занимаюсь один, – беззаботно ответил Сережа, не переставая улыбаться. – Обычно стажёры не становятся грибами поодиночке. Так что обычно у меня в два раза больше работы с этим связанной…
– И они каждый раз так громят лабу? Да ну? – ее глаза округлились.
Сережа помотал головой, смотря куда-то вниз, на руки:
– Не-е… обычно они возвращаются в землю раньше. Сказал же, не ожидал, что он окажется такой… эм, благодатной средой.
Он засмеялся. Смех его был громким, раскатистым, заразительным…
Заразительный.
Зараза.
Паша?..
– А.. Аха-ха… этот, Паша еще не заразный? – проглатывая смех, спросила Даша.
– Был незаразным: было вполне очевидно даже фенотипически, что споры находились в такой, терминальной стадии, а вот сейчас…
Без лишних уточнений Даша молниеносно натянула противогаз. И добавила колпачок сверху. Сергей Гавриилыч – все то же самое, но более молниеносно. Он взял в одну руку сумку, кивнул Даше: «ну, с Богом», и они вышли в «заразную зону».
«Как все-таки быстро сбылся сон…» – подумала Даша. Это было даже немного скучно.
Когда Сергей Гавриилыч взял скальпель и начал расчленять Пашу, аккуратно срезая кожу, стараясь не повредить гифы, тот сначала немного морщился, постанывал, но скоро совсем успокоился. На его лице было безразличие.
Даша указала на тело, на ближайшую грядку грибницы: «вот он и стал совсем гриб».
Сережа простер руки к небу: «стал высшим существом». В одной из рук он все так же сжимал скальпель… – как ни странно, они понимали друг друга с полуслова. Или даже с полужеста.
Когда одна из ног разделилась на кость, мышцы и фасции, Паша немного удивился, подвигал обрубком ноги – и всего-то.
Даша поставила пальцы в перчатках к углам Пашиного рта, растянула его в улыбку, отвела руку в сторону, ладонью вверх: «почему радостен»?
Сережа срезал ткань и кожу на другой ноге, провел скальпелем вдоль портняжной мышцы. Паша не дрогнул: «нет нервов, все забрал гриб».