– Они делали такое дело, за которое все жители Семи островов поклонились бы им до земли.
– Как думаешь, они живы?
Эльмар пожал плечами.
– Если только очень повезло. Все ненавидят контрабандистов.
«Все ненавидят контрабандистов», – Эльмар знал это.
Он сам был сыном контрабандиста, и тот рейс был его пятым рейсом за товаром. Они с отцом переплыли пролив между островом Скользящая Выдра и Зеленой Землей – так на островах называют земли вокруг Рионелы; они хотели закупить овощей и фруктов, обменять их на драгоценные и полудрагоценные камни, которые добывали на Патанге и которые охотно брали жители деревушек, не спрашивая твоих документов. Земля Патанги сочилась самоцветами, но в суп их не положишь, и отец Эльмара стал ездить на Зеленую Землю. Однако в этот раз стражники будто ждали их, схватили на берегу. Может, донес кто-то из деревенских, а может – полудикий старик, что живет в Северных холмах.
– Полудикий старик?
– Так его называют. Говорят, он родился в норе и его вскормили степные волки… но мы всегда приносили ему подарки, одежду и хлеб с сыром, он любил поболтать с моим отцом… Не хочется верить, что это он предал нас.
Отца Эльмара казнили, а его самого отправили в приют. Это случилось в середине мая.
«И я тогда же отправилась в путь», – удивилась Мия, а вслух сказала:
– Почему ты сказал, что ты трус и предатель?
Эльмар тяжело вздохнул, долго молчал, но все же выдавил из себя:
– Я должен был остаться с отцом и пойти с ним на плаху. А вместо этого я дал себя увести и запереть здесь.
Мия погладила его по руке, и он свою не отдернул.
– Значит, тебе нравится Эльмар, да?
– Рич, не надо.
– Почему? Что такого? Мне вот нравится Маттеа.
– Не зря ты пел про нее песни, – улыбнулась Мия.
– Я? Когда?
– Мы ехали по степи… от моего города, помнишь? Когда я только с вами… сбежала.
Рич посмотрел на нее внимательно, как иногда смотрел Арс.
– Жалеешь?
– Что сбежала? Нет.
«Если бы не сбежала, как бы я встретила Эльмара?»
– По логике ты должна была влюбиться в меня, а Крошка Си в Эльмара. И были бы мы вместе, и было бы нам счастье.
– Крошке Си не нравится Эльмар.
– А тебе не нравлюсь я.
– Ты мне нравишься, Рич! – горячо воскликнула Мия. – Очень нравишься, просто…
– Да ладно, понял я, – усмехнулся Рич и отошел.
А Мия смотрела ему вслед и думала, нравится ли ей Эльмар? Нет, это слово тут совсем не подходило. Просто с ним все по-другому, будто открывается какая-то тайная дверь в другой мир.
Бабушка Гаррэт
После обеда за Мией пришли. Цапля крикнула с порога:
– Эй! Кто тут Мия Гаррэт из Хотталара?
Мия вздрогнула. Название родного города и звучание родной фамилии будто разрушили стены приюта и на короткий миг вынесли ее на улицу, на свежий весенний воздух.
– К директору. С вещами.
Крошка Си тоже вскочила, но Цапля остановила ее.
– Тебя никто не звал.
– Я пойду с ней!
– Да что ты? Хочешь выйти из комнаты – иди мой туалет, опять там вонь.
Крошка Си вспыхнула и осталась. Мия, не глядя на нее, пошла за Цаплей. Наверняка ей приготовили что-то еще похуже туалетов. Но ее повели в парадную часть приюта, туда, куда приезжали гости и попечители, где была красивая гостиная для усыновителей, кабинет директора и спальни воспитателей. «Зачем меня сюда ведут? – лихорадочно думала Мия. – Усыновители? Было бы неплохо, от них я бы смогла сбежать…» Но Цапля подвела ее к кабинету директора и, постучав, втолкнула опешившую Мию внутрь.
– Бабушка! – крикнула Мия.
Посреди кабинета директора стояла бабушка Гаррэт. Она была не в своем рабочем комбинезоне, как привыкла видеть ее Мия, а в дорогом платье, перчатках и даже в шляпе, которая сидела на ее голове вполне изящно. Мия кинулась к ней и разрыдалась.
– Вопрос исчерпан, – сказал директор.
– Никак не верил, что ты моя внучка, – улыбнулась бабушка Мии прямо в ухо. – И ничего удивительного, ты выглядишь как беспризорный агиб, а я такая приличная госпожа, владелица судоверфи.
– Я и есть беспризорный агиб, – всхлипнула Мия, но уже сквозь смех. Бабушка всегда могла подобрать нужные слова.
– Прошу вас, располагайтесь, госпожа Лесли. Я дам вам время, а потом займемся бумагами.
И он вышел.
Бабушка не стала читать Мии нотации, хоть и молчала очень выразительно, пока та сопела, переодеваясь в принесенное ей новое платье, новые башмаки и – шляпку. Шляпку! Никогда у Мии не было шляпок!
– Мы сходим с тобой в одно место, мне нужно, чтобы ты выглядела прилично. А по дороге ты мне расскажешь все, что с тобой случилось. Без вранья и утайки! Уважь мои старые кости, они ради тебя проехали насквозь все Объединенное королевство и еще дальше!
Мия хихикнула. Как это, интересно, можно уехать еще дальше? И почему это вдруг бабушка стала госпожой Лесли?
Они вышли из дверей приюта и пошли по улицам Рионелы. Светило солнце, новенькая сумка била Мию по бедру, и Мия весело скакала по весенней брусчатке, забыв на время все тяготы пути, одиночества и унижения в приюте, забыв обо всем, даже об оставленных друзьях и бросившем их Арсе. Во всем мире были сейчас только она и ее волшебная бабушка. Но бабушке нужно было знать, что же с ней произошло, и Мия сказала:
– Прости, что все так вышло.
– Прощаю. Сейчас мы с тобой сядем вот тут, на скамеечке, и ты мне все расскажешь.
Они сели на скамейке на набережной, причем бабушка проворчала что-то про то, как грустно, когда твои тайные убежища превращаются в публичное место, и, кажется, она знает, кто так постарался.
– Ты была здесь раньше? – удивилась Мия.
Бабушка фыркнула:
– Я тут выросла! Рассказывай!
Мия рассказала все. Бабушка не перебивала. Спросила только, где ее тулукт, и понимающе кивнула, когда Мия объяснила, что он не захотел идти за ней в Рионелу:
– Умная скотинка.
Кое-что Мия все же пропустила. Кошка-гора и старуха, что преследует ее, – все-таки это чересчур для бабушкиных нервов. К тому же Мия уже сама не была уверена, что это правда, а не привиделось ей. А еще умолчала о самом главном. О том, что все это время они искали ее, бабушку Гаррэт. Почему-то Мия побоялась сказать ей это, не обсудив с Крошкой Си. Она уже понимала, что есть вещи, которые ей неподвластны и неведомы, но которые важны для этого мира. И что мир этот слишком хрупкий, он может пойти трещинами от одного ненужного слова.
Выслушав длинный сбивчивый рассказ, бабушка поднялась и сказала:
– Ладно. Седые волосы твоей матери – на твоей совести. Но я рада, что ты жива, здорова и, кажется, даже поумнела.
Мия залилась краской.
– Как они? – спросила она тихо.
Бабушка помолчала.
– Ну… твой отец чуть не разнес полгорода. Я первый раз видела его в таком бешенстве, а я как-никак знаю его всю жизнь, все же я его мать. Сначала он бросился на ту поляну, где стояли их фургоны, но вас, конечно, уже и след простыл. Он побежал к наместнику. Тот развел руками. Хорошо еще, что они одноклассники и всегда ладили, а то представляю, каких слов он там наговорил сгоряча. Наконец он поостыл, и в его голову пришла счастливая мысль – спросить у меня.
Мия слушала, и почему-то, вопреки всякому здравому смыслу, ей хотелось улыбаться. Папа готов был разнести весь город из-за нее! Вот он какой – ее папа!
– Ну а потом… потом мы просто ждали. Ждали какой-нибудь весточки от тебя. Не много в моей жизни было таких мучительных дней. Но это был мне хороший урок, ведь все возвращается бумерангом. Потом пришла твоя открытка из Контакоры. И Марк поехал туда. Вернулся ни с чем. Опоздал он буквально на неделю. После открытки из Борна было понятно, что тебя уже не догнать. И этот месяц тишины… трудно это – ждать.
Бабушка смотрела на реку, и Мии уже не хотелось улыбаться. Она тайком вытерла слезы.
– Не знаю, видимо, твое письмо из Китового Уса потерялось по дороге, я его не получила. Но нашелся добрый человек – да благословенны будут его дни! – написал мне письмо, что девочка Мия жила у него на почте целую неделю, а потом ушла с агибами в Рионелу. И что он волнуется. Я тоже сразу заволновалась… потому что Рионела. Я в тот же день собралась в дорогу. Сказала об этом только твоей маме, отец бы отправился со мной или отправил кого-то из мальчиков, будто я нуждаюсь в няньках! Ладно, птичка, пойдем. У нас много дел.
Бабушка Гаррэт остановилась у двери старого дома на углу. Она погладила эту дверь, прежде чем постучать. На стук вышел мальчик лет десяти. Он ел красное яблоко и улыбнулся Мии.
– Здравствуй, – сказала бабушка, и Мия вдруг поняла, что та с трудом подбирает слова. Ее бабушка? С трудом подбирает слова? – Скажи… а есть дома кто-нибудь из взрослых?
– Маааам! – крикнул мальчишка и тут же скрылся в глубине дома. Бабушка шагнула за дверь, не дожидаясь приглашения.
В доме было тепло и уютно. Светлая гостиная, кухня, лестница на второй этаж…
– Вы что-то хотели? – Молодая женщина вытирала руки полотенцем.
– Я… – Бабушка кашлянула. – Скажите, не знаете ли вы… прежних хозяев дома? Тут жила Абелин Лесли…
– Она и сейчас здесь живет, вы кто ей будете? – И хозяйка жестом пригласила их в дом, в который они и так уже вошли.
Бабушка заметно пошатнулась. Мии даже пришлось подхватить ее.
– Она… жива?
– Да, еще да, но уже не встает и, знаете… ну, иногда путается в словах и… мы думаем, что-то с головой, вдруг начинает заговариваться, рассказывать нелепые вещи… – Хозяйка перешла на шепот: – Не всегда даже безопасные…
Вдруг она остановилась и внимательно оглядела их.
– А кем вы приходитесь Абелин?
– Я ее племянница, – проговорила бабушка. – Простите… я много лет не была здесь, волею судеб меня забросило в… далеко отсюда… я, честно говоря, не верила, что тетя жива, прошло столько лет…
– Да-да, она что-то говорила о маленькой Элоис… Так это вы? О, вы знаете, что Абелин в этом году исполняется девяносто лет? Сам наместник придет ее поздравлять как долгожителя Рионелы! Сюда, пожалуйста. – Она стала подниматься по лестнице. – Абелин продала нам этот дом уже давно, но с условием, что сама она останется здесь до своей смерти и мы позаботимся о ней. Бедняжка! Осталась совсем одна!