Теперь надо было успешно провести последний этап нашей безумной операции – узнать, куда Бегишев положит вытащенный из тайника ящик, и проследить за ним».
Может быть, по меркам Тихого океана волнение и ветер не были очень сильными, по крайней мере внутрь шлюпки вода не попадала, но порой она проваливалась между волнами так, что перехватывало дух, а потом начинала карабкаться на следующую волну, словно на Эверест, оттуда падать – удовольствие маленькое.
Антонина закуталась в шубу – темный комок на дне, другие сжались в общую кучку, матрос и первый помощник управляли лодкой – один был у руля, второй у двигателя, третий матрос сгорбился на носу, вглядываясь вперед.
Начало светать, но пользы от этого света было мало – из темноты появились фигуры и лица пассажиров шлюпки, а вот на десяток метров вперед ничего нельзя было увидеть.
Иногда из темноты возникала какая-то другая шлюпка, оттуда окрикивали, спрашивали, куда плыть, – не во всех шлюпках были матросы. Но первый помощник приказывал не отвечать.
У него на руке был светящийся компас, и вроде бы еще компас был прикреплен к мотору. Холод стоял ужасный. Хоть воды в шлюпке не набралось, все промокли, ветер и туман были пронзительно мокрыми, как бывает холоден мокрый лед. Порой из тумана долетали голоса – в шлюпках перекликались. Некоторое время, если оглянуться, можно было увидеть огни «Рубена Симонова». Он так и не утонул.
– Господи, ну почему я не осталась на «Симонове»! – вдруг воскликнула Антонина, высунув встрепанную голову из-под шубы.
– Что она кричит? – раздраженно спросила госпожа Парвус.
– Ей холодно, – сказал Андрей.
Теннисист преданно обнимал мадам Парвус.
– Всем холодно. Мне – холоднее других.
– Что здесь за берег? – спросил Бегишев у госпожи Парвус. – Здесь есть какие-то города?
– Ну как я вам скажу! – ответила мадам Парвус. – Я не имею представления, на сколько километров мы отплыли от Стокгольма. Вернее всего, это место не людное, но цивилизованное. Здесь по шхерам раскиданы охотничьи домики, даже коттеджи. Ничего я не знаю!
– Нам надо где-то укрыться, – сказал Бегишев.
Он перебрался поближе к госпоже Парвус и говорил ей шепотом, так что Андрею приходилось склонять к нему голову, чтобы услышать.
– Вы лучше мне объясните, – не выдержал Андрей. – Все равно без меня она не поймет.
– А ты старайся, – одернул его Бегишев.
Нет, он не был напуган или растерян. Он планировал свои следующие шаги.
– До берега недалеко, – сказал Бегишев, – мне первый сказал, что недалеко. Через полчаса будем там, если не промахнемся. А потом в нашем распоряжении будет не больше часа. Ты переводи, Андрей, переводи, я на мадам надеюсь.
Госпожа Парвус покачала головой, полотенце развязалось, и конец его ниспадал на плечо, как деталь кокетливо завязанной чалмы.
– Значит, за полчаса на берегу надо или надежно упрятать ящик, или найти машину, которая отвезет к финской границе. У нас с Антониной есть финская виза.
– Нет, – возразила мадам. – Финляндия меня не устраивает.
– Что же тебя устраивает?
– Не бойтесь, – сказала госпожа Парвус, – есть выход. Здесь есть маленький курорт. Там живет кузина Сержа.
Серж согласился с тем, что у него есть кузина.
– Мы остановимся у них.
– Может быть… – сказал Бегишев. – Может быть, это выход. Главное для нас – не дать себя спасти.
– Что вы имеете в виду?
– Через час на побережье появятся спасатели, а в небе от вертолетов свободного места не останется. Вы же понимаете, какая сенсация – колоссальный русский теплоход терпит крушение в шведских шхерах. Количество жертв неизвестно и, возможно, исчисляется тысячами!
– Что ты кричишь! – упрекнула Бегишева Антонина.
Она была похожа на какую-то птицу с пышными перьями и голой шеей. Может, на кондора. Проснется, вытянет шею и каркает.
– Я боюсь, что не переживу это ужасное путешествие, – тонким стариковским голосом запел Ильич. – Мне надо сделать политическое завещание.
– Еще чего не хватало! – откликнулся Бегишев. – Ты нам в Москве пригодишься. Мы с тобой еще такие дела прокрутим, ты сам себе не поверишь!
– В самом деле? – Голос Ильича окреп.
– А пока помолчи, Иванов, – приказал ему Бегишев.
Он сделал ударение на последние слова, как бы ставя вождя на место, затем снова обернулся к мадам:
– А где живет эта кузина? Ты сможешь найти ее?
– Если мы высадимся на берег, – сказала мадам, – то я смогу сориентироваться. Ведь у моряков есть карта?
– У вас карта есть? – спросил Бегишев.
– Постараемся, – ответил первый, и неясно было, есть у него карта или только уверенность в своих силах.
– Мне кажется, что впереди берег, – сказал Ильич, который был дальнозорким.
Все стали смотреть вперед. Там было темно. Андрею показалось, что он видит белую полоску прибоя.
Где-то неподалеку постукивал двигатель – наверное, еще одна шлюпка шла в том же направлении.
Бегишев тоже услышал стук мотора и сказал:
– А вот свидетели нам ни к чему.
– Тут деревья, – сказала госпожа Парвус. – Я здесь бывала. Сосны и камни. Тут легко спрятать ящик на время. Под охраной.
– Может быть, – сказал Бегишев. – Пока мы будем искать твоих родственников или местного слесаря.
– Опять слесаря! – проворчал Ильич. – Мы уже искали слесаря.
– А что же делать, если ты простых вещей запомнить не можешь.
– Каких вещей? – удивился Ильич.
– Где ключ спрятал!
– У меня нет памяти предыдущего рождения! – заявил Ильич гордо, словно это было его собственным высшим достижением.
– Он не настоящий Ленин, – сказала Антонина. – Он притворяется.
– А отпечатки пальцев? – возразил Ильич. – Кто подделает отпечатки? Да если бы не я, вы и близко к ящику бы не подошли.
– Сидели бы дома, – вдруг вступил в разговор Алик. – Играли бы в покер. Вся ваша жизнь – игра.
– Тоже мне философ! – рассердился Ильич. – Тебе деньги платят, чтобы охранял.
– Мальчики, мальчики! – прикрикнула на них Антонина. – Впереди берег, точно впереди берег.
Все замолчали, вглядываясь вперед. Белая полоса прибоя стала отчетливо видна, и сосны топорщились черным на фиолетовом небе.
В тишине был слышен звук мотора. Он пронзил туман и тишину, как будто неподалеку крутили старинную швейную машинку.
– Черт побери, – сказал первый помощник. – Это капитанский катер.
– Почему бы не быть тут капитанскому катеру? – спросила Антонина.
– Нет, – ответил первый. – Капитан должен остаться на борту.
– Может, он его покинул, – сказал Бегишев.
Но встревожился.
Затем, как бы желая перекрыть неприятный для себя звук, он сказал:
– Первыми выходят Алик и Андрей. Мы им передаем ящик. Они бегут наверх, подальше от воды. К деревьям. Там кладут ящик и не отходят от него даже под страхом смерти. А мы ищем укрытие.
Было слышно, как волны ударяются о торчащие из воды камни.
– Поосторожнее веди свой корабль, – велел Бегишев первому помощнику. – Не потопи нас у берега.
Он оказался пророком.
Первый помощник не увидел камни, которые скрывались под волнами. Один из них ударил по днищу. Удар был тупой и противный. Шлюпку развернуло и поставило боком к берегу и волне.
Ее тут же накренило. Волной плеснуло через борт. Антонина заматерилась – ей досталось больше всех.
Шлюпка подпрыгнула и помчалась к берегу на следующей волне. Все смотрели вперед и не обратили внимания на то, как близок капитанский катер – даже в полумраке его можно было разглядеть невооруженным глазом.
Шлюпка ударилась о другой камень и вонзилась носом между двумя громадными валунами, не добравшись до линии прибоя нескольких метров.
– Всех уволю! – рычал Бегишев. – Простой вещи сделать не смогли.
Шлюпку било волнами.
– Быстро на берег! – приказал Бегишев.
Белыми полосками кто-то чертил по туману. Андрей понял, что это несутся снежинки.
– Сначала бабы! – крикнул Бегишев.
И тут Андрей увидел капитанский катер. Он хотел сказать об этом Бегишеву, но шум от волн был такой, что трудно перекричать. В конце концов, его сейчас увидят все – мало ли кто пристает к берегу. Скоро здесь и другие шлюпки пристанут. Андрей перевел для госпожи Парвус:
– Сначала выходят женщины.
– Неужели кто-то вспомнил о вежливости? – ответила мадам. Она крупно дрожала – ей пришлось несладко.
За ней кинулся теннисист, и никто не стал его останавливать. Им пришлось прыгать в воду – по колено одним, по пояс другим, – здесь у берега было много камней, дно было неровным и скользким.
Теннисист поддерживал госпожу Парвус и помогал ей выбраться на берег. Антонина рвалась сквозь пену сама, но шуба тянула ее назад и сковывала движения. Ее повело в сторону, она грохнулась в воду, и Андрей понял, что никому до нее сейчас и дела нет.
– Бери ящик! – кричал Бегишев.
Может, он рассчитывал на Андрея, но Андрей уже был за бортом – вода обожгла безжалостным холодом. Сейчас бы выпрыгнуть на теплый – относительно теплый – воздух!
Андрей дотянулся до Антонины и потащил ее на берег – она была вялая, тяжеленная, беспомощная, только чуть шевелила руками. Наверное, глотнула ледяной воды. Андрей подталкивал ее к берегу, а Бегишев сам тащил ящик, прижав его к животу, рядом спешил Алик и поддерживал Бегишева.
Берег был уставлен и усыпан камнями. Между ними текли струйки светлого песка, дальше начиналась редкая трава и в ней сосновые иглы.
Что-то Андрей смог увидеть, что-то домыслил.
Он и не очень-то приглядывался – лишь заметил сосновые шишки и подумал – нельзя класть Антонину на шишки, ей будет больно.
И еще Андрей успел позавидовать Бегишеву. Куда лучше тащить неподвижный и смирный ящик, чем волочить Антонину.
Хоть бы кто-нибудь помог! Но все настолько заняты собственным спасением, что и не видят Андрея.
Впрочем, эти мысли мелькали в мозгу столь быстро, что и сформироваться толком не успевали. Главное – вытащить на сухое место Антонину и кончить это бредовое путешествие.