Два седобородых старца с интересом посмотрели на Гунвальда, но промолчали. Высокий господин, чей костюм был обшит золотыми позументами так густо, что основной ткани почти не было видно, брезгливо поморщился при виде варвара и сделал скучающую мину, всем своим видом показывая, что он понапрасну теряет здесь время. Маг Эрстан, сначала оторопело разглядывавший полосато-шерстяную одежду варвара, когда вник в смысл спора, вмешался.
— Эрек, прекрати! Хочет ехать в одеялах — пусть едет.
— Но он же в монахи себя записал! — возмутился десятник. — Самозванец!
— Он такой же монах, как и ты. Эрек, да заткнёшься ты или нет?!! — прошипел маг, видя, что десятник собирается вновь возмущаться. — Дай сказать господам мастерам из Академии.
Эрек только сейчас заметил прибывших и заорал «Отряд, смирно». Драконоборцы отреагировали на команду только тем, что перестали громко смеяться — до настоящей воинской дисциплины им было ещё очень далеко. Эрек сквозь зубы пробормотал «вас бы ко мне на пару месяцев…», поправил шляпу и отдал честь новоприбывшим по всем правилам воинского артикула.
— Доброго вам дня, господа драконоборцы! — громко сказал тот из старцев, что был повыше ростом.
Второй маг приподнял островерхую шляпу и приветственно кивнул — при этом пышная копна седых волос на его голове колыхнулась, отчего он сразу стал похожим на одуванчик на ветру. Господин «золотые позументы» сделал движение тростью, показывая, что присоединяется к словам мага. Оратор достал бумагу из расшитого бисером кошеля — Дилль отметил, что документ выглядит уже изрядно потрёпанным, и, ничуть не смущаясь, принялся читать текст.
— Вы — храбрейшие из храбрейших! На вас смотрит весь Ситгар, как на героев, достойных воспевания в эпосах. Вы — единственную надежда населения Неонина на возвращение к мирной жизни. Кровожадное чудовище…
Дилль перестал слушать главного мага. Неяркое зимнее солнце, тем не менее, ощутимо пригревало; воробьи, беспрестанно чирикая, купались в луже на краю плаца; с улицы раздавались призывные крики разносчиков хлеба и пирожков. Жизнь в Тирогисе била ключом, но, увы, вскоре Дилль ничего этого не увидит. А магистр, словно издеваясь, зачитывает по бумажке приветствие, которое, несомненно, уже знает наизусть. Дилль громко и демонстративно вздохнул, всем своим видом показывая, что не желает слушать дежурные фразы. Видимо, Гунвальда одолевали подобные мысли, потому что каршарец не менее громко и ещё более демонстративно с подвыванием зевнул, чуть не вывихнув при этом челюсти.
Высокий магистр сбился со чтения, второй маг, похожий на одуванчик, огорчённо покачал головой и сделал пасс в сторону нарушителей порядка. Дилль застыл, чувствуя себя лиговым столбом — такой же прямой и неподвижный. Он попытался пошевелиться, но не смог двинуть и пальцем — по велению магистра-одуванчика его собственное тело перестало подчиняться хозяину, а глаза непроизвольно уставились на главного мага. Безмолвно ругающемуся Диллю оставалось только слушать.
Впрочем, мучения Дилля и Гунвальда длились недолго. Высокий магистр закончил торжественную речь словами «да пребудет с вами удача» и спрятал бумагу в кошель. Вперёд выступил господин в расшитом золотом костюме:
— По высочайшему повелению я, граф Бореол, лорд-наместник Его Величества в провинции Неонин объявляю, что тем из вас, кто изгонит дракона, будет присвоено звание почётного гражданина города. Это звание даёт право гражданину на налоговые льготы, на поселение в центре Неонина, а также право безнаказанно плевать в главный городской фонтан.
В рядах драконоборцев послышались смешки. Лорд-наместник поморщился.
— Напрасно смеётесь — тому, кто плюнет в городской фонтан Неонина грозит смертная казнь через утопление в этом же фонтане. Так что не советую… Короче говоря, победителям дракона будут предоставлены всяческие льготы и в дополнение к деньгам, обещанным королевским казначейством, из казны Неонина мы выделим ещё по сотне золотых оксов на каждого. Желаю вам победы.
Тон, которым были сказаны последние слова, не оставлял сомнений в том, что лорд-наместник не верит в их победу.
— А теперь настало время дать вам наше последнее напутствие, — надтреснутым голосом сказал тот маг, что был похож на одуванчик.
В отличие от предыдущих ораторов он не стал тратить время на речи, а сразу приступил к действию. Старичок широко развёл руки, пробормотал несколько коротких фраз, после чего троица высокопоставленных чиновников от магии поспешно покинула двор пажеского корпуса.
Едва оба мага и наместник ушли, как Дилль почувствовал, что снова может двигаться. И вместе с тем, он понял, что с этой минуты в его жизни произошла какая-то перемена. Диллю чего-то страстно захотелось, правда, чего именно, он понять не смог. Судя по озадаченным физиономиям остальных драконоборцев, с ними произошло то же самое. Ситуацию прояснил маг Эрстан, который поднял руку и громко щёлкнул пальцами, привлекая их внимание.
— Удивлены? Не понимаете, чего хотите? — усмехнулся он. — А между тем всё просто. Вы только что получили от мастера Гвинарда приказ уничтожить дракона.
Проклятье и чума на голову этого мага! После слов Эрстана Дилль понял, чего он так страстно вдруг возжелал — его неодолимо влекло куда-то на юг, видимо, прямиком в Неонин, где засел злобный дракон. В рядах драконоборцев послышались недовольные возгласы, которые быстро заглохли, когда Эрстан сказал:
— Это заклятье будет снято с вас только в двух случаях: если вы победите дракона или погибнете в Неонине. Иного не дано. Если кто-нибудь из вас попытается сбежать по пути, то его постигнут жестокие муки, и он всё равно вернётся обратно. Это я вам говорю по опыту прошлых отрядов, так что дезертировать не советую.
Маг оглядел притихших драконоборцев и закончил:
— Сейчас каждый из вас получит мешок с провиантом и верховую лошадь, после чего мы отправляемся в путь. Если хотите написать прощальное письмо родным или друзьям — у вас есть ещё полчаса. Бумагу и писчие принадлежности можете взять в канцелярии. Напишите адреса и оставьте письма здесь — позже их развезут по адресатам.
— Разойдись! — рявкнул десятник.
Маг и десятник удалились. Несколько драконоборцев отправились в канцелярию писать письма, остальные остались на плацу. Дилль почесал голову и тоже остался. Послания отправлять ему было некому — единственный родственник, который выжил после поветрия чёрной чумы, дядька Явор лет пять назад уехал на ярмарку сюда, в Тирогис, да так больше о нём ничего и не было слышно.
К Диллю подошли Гунвальд и Герон, которым тоже писать было некому — в Каршаре письменность ценилась только в виде списка убитых врагов, а настоятель Верхнестанигельского монастыря и так знал, где его подопечный. Коротко обсудив свои ощущения после того, как на них наложили новое заклятье, Дилль и Гунвальд пришли к выводу, что:
— каждому из них не терпится поскорее добраться до дракона и вонзить в него меч;
— желание это явно противоестественное, потому что Гунвальд, хотя и раньше желал сразить дракона, но при этом не собирался отказываться ни от выпивки, ни от еды — чем в нынешнем состоянии он был готов пожертвовать, о чём сам же с удивлением и заявил;
— старикашка с причёской, похожей на одуванчик, тот ещё гад.
Герон, на которого заклятье магистра не легло ввиду отсутствия у него зачарованного амулета, по первым двум пунктам ничего не сказал, а к третьему присоединился.
— Для него мы не люди, а скотина какая-то! — с негодованием воскликнул монах. — Интересно, король знает, какую власть он дал академии, разрешив использовать такую магию?
— Это называется заклинанием подчинения, — вспомнил Дилль свой разговор с Эрстаном.
— Не знаю, как это называется, только очень уж похоже на некромагию, — проворчал Герон. — У нас в Южной армии периодически проводились занятия, как отличить обычного человека от одержимого некромагией… вы сейчас очень походите на тех… одержимых.
— Ну, ты загнул! — хмыкнул Дилль. — Даже в Каршаре знают, что маги из академии насмерть сражались с некромагами. И ты хочешь сказать, что сейчас академия вовсю практикует некромагию?
— В Каршаре знают, — подтвердил Гунвальд. — Мы, правда, никогда магию не одобряли, ибо лучшее средство уничтожить врага — это меч в руке. Вот как сейчас помню, напоролся я раз на засаду, а в ней кроме десятка разбойников оказался ещё и маг. Так я…
— Гунвальд, потом расскажешь о своих ратных подвигах, — махнул рукой на варвара монах. — Дилль, я не утверждаю, что это некромагия в чистом виде, но что-то на неё очень похожее. Пойду-ка я поговорю с Эреком, пока время есть, может, он чего расскажет.
— А даже если это и некромагия? — зевнул Гунвальд. — Какая разница, каким заклинанием отправляют нас на бой с драконом? Пустое всё это.
Дилль хотел было возразить, что разница огромная, и что если доказать, что к ним применили некромагию, то можно попробовать отменить их поездку в Неонин, но промолчал. Даже если всё обстоит именно так, как предположил Герон, то конкретно для Дилля и Гунвальда встреча с чёрным драконом всё равно неизбежна. К тому времени когда завертится бюрократическая машина Ситгара и пройдёт расследование, шестой отряд драконоборцев давно и благополучно погибнет под стенами Неонина. Но Дилль всё равно решил не оставить этот вопрос без внимания — чисто от избытка природной любознательности.
— Я потом с Эрстаном пообщаюсь, — сказал Дилль. — Сейчас перед отъездом у него вряд ли время найдётся, а вот на первой же ночёвке непременно спрошу про некромагию.
— Спроси, — разрешил Гунвальд и, пользуясь свободной минуткой, тут же захрапел.
Вскоре к пажеской казарме привели тридцать восемь лошадей — по одной на каждого драконоборца. Дилль, волоча на себе немаленький мешок с различными походными принадлежностями и недельным запасом еды, поморщился, глядя на предназначенного ему коня — тот был старым, облезлым, мосластым и с прогнутой спиной.
— Похоже, кто-то в королевском казначействе неплохо погрел руки на поставках так называемых коней для наших нужд, — заметил Гунвальд, разглядывая своего скакуна.