— Берсерки хороши только один раз. Я же говорю об истинном искусстве…
Пока шёл спор о фехтовании, младший вампир со скучающей физиономией смотрел то на разгорячённого каршарца, то на наставника. Герон спал, положив руки на стол, а голову на руки. Немного утолив голод, Дилль заметил, что кое-кого не хватает. А именно мага.
— Послушай, Теовульф, — обратился он к молодому вампиру, — ты не знаешь, куда подевался Эрстан?
— Прогуляться ушёл. Сказал, что свежий воздух лечит похмелье лучше всяких заклинаний.
Дилль подумал, что магу понадобится очень много свежего воздуха.
— А ты, как я понял, тоже маг? — спросил он.
— У меня есть природный дар, но насколько он сильный, никто сказать не может, — заметив недоумённый взгляд Дилля, Теовульф пояснил: — У вампиров вообще нет магов. И не было никогда.
— То есть ты — личность исключительная?
— Причем во всех отношениях, — мрачно подтвердил собеседник.
— Ты так говоришь, будто это плохо, — пожал плечами Дилль.
Теовульф с таким видом переставил с места на место высокую глиняную кружку, словно это было важнейшим занятием в мире, затем поднял на Дилля взгляд своих кошачьих глаз и выдавил:
— Я — полукровка.
— И? — Дилль ничего не понял.
— Мой отец — вампир, а мать — человек. Она была родом из Ситгара.
До Дилля дошло. У людей тоже полно заморочек по поводу происхождения, но когда дело обстоит так… получается, у парня жизнь совсем печальная.
— А-а, — протянул Дилль, — теперь я понял, почему ты так хорошо по-нашему говоришь.
— У земель клана Григот с одной стороны Запретный предел, с другой — Ситгар. Поэтому каждый воин нашего клана должен знать ситгарский. А, к примеру, воины клана Сталгард обязаны учить ещё и хивашский.
— Ну, с вашей длительностью жизни можно сколько угодно языков выучить.
— Вампиры живут очень долго, зато рождение ребёнка у нас большая редкость. Видимо, только поэтому меня и не прибили сразу. Думаешь, это легко — быть самым слабым, самым неловким, самым неприспособленным к воинскому искусству? А на фоне остальных наших я всегда казался каким-то калекой и жалким уродцем, — вампир, посмотрев украдкой на старшего товарища и убедившись, что тот по-прежнему увлечён спором с каршарцем, залпом допил вино. — Даже те, кто в сражениях лишился руки, могут без труда одолеть меня в бою на мечах.
— Ну, если они владеют мечом так, как твой наставник, это неудивительно. Кстати, а Охрам разве тебя ничему не учит?
— Учит. Точнее, учил. Потом забросил это неблагодарное дело.
— Ну, не всем же быть великими воинами, — попытался немного утешить собеседника Дилль. — Я вот тоже мечом махать совсем не умею, и ничего — жив до сих пор.
— Ты не понимаешь! У нас быть воином, значит, быть на вершине власти. Только воины могут стать вождями клана. Только к воинам прислушиваются. И только воин может ответить воину — остальные должны молча проглатывать оскорбления.
Дилль подумал, сколько же обид пришлось вытерпеть этому парню, и посочувствовал.
— А чего же ты не ответил на оскорбление магией? — спросил он. — У нас, например, воинам с магами вообще запрещено связываться. Правда, это получилось из-за того, что после Величайшей битвы магия стала редкостью, вот какой-то из прежних королей и издал такой указ. Но насколько я помню, и до той битвы к магам особо никто не спешил приставать — разве что находился любитель превращаться в лягушку.
— Я не умею превращать недругов в лягушек, — сокрушённо покачал головой Теовульф. — И даже то, что умею, не всегда могу повторить. Будь у меня учитель магии…
— Так вот почему вам был нужен маг! — осенило Дилля. — Орхам хочет пристроить тебя в Академию?
— Тише ты! — шикнул на него вампир. — Никто об этом не должен знать раньше времени.
— А что тут плохого? — удивился Дилль.
Он представил, как вампир ходит среди этих надутых и важных магов, и невольно улыбнулся. Да, это будет замечательное зрелище! Если, конечно, мастер Орхам сумеет убедить короля принять вампирский клан в качестве подданных. И если глава Академии согласится принять вампира в качестве ученика, а не экспоната.
— Потом расскажу, — вполголоса ответил Теовульф и глазами показал на дверь.
Дилль обернулся — у входа стоял Эрстан.
— А-а, вот и его магство пожаловало, — Дилль помахал рукой. — Ну ты и нажрался вчера! А ещё говорят, что у магов сухой закон. Представляю, что было бы, разреши вам начальство шляться по кабакам.
— Уймись, трещотка, — Эрстан поморщился — судя по всему, порция свежего воздуха оказалась явно недостаточной. — Что у вас произошло в Неонине? Эти два пьяницы ничего мне не смогли толком объяснить, кроме того, что весь отряд погиб от драконьего пламени, а вы трое выжили.
— Угу, — кивнул Дилль.
— Чего «угу»? — вскипел маг. — Гунвальд наплёл мне, что ты победил дракона, а после два часа хвастался, как он сломал о когти чудовища свой меч. А монах, чтоб ему пусто было, рассказывал басни о том, как ты залезал дракону в пасть. Что за бред?!!
— Вовсе не бред, — возразил Дилль. — Гунвальд действительно дрался с драконом и сломал свой меч о его коготь. Я думаю, что даже если бы у Гунвальда был не обычный меч, а клинок из гномьей звёздной стали, он всё равно бы его сломал — когти-то у дракона ого-го какие!
— Ого-го какие, — тупо повторил ещё не до конца протрезвевший маг. — Ничего не понимаю. Разве может такое быть, чтобы каршарец сражался с драконом и остался после этого жив?
— Может, если попросить дракона не трогать этого каршарца.
— Попросить? Дракона? Не трогать? — медленно и раздельно спросил Эрстан. — Ты издеваешься надо мной? И кто его попросил?
— Я, — победно ухмыльнулся Дилль.
Маг со всей доступной ему серьёзностью посмотрел на Дилля.
— Так, господин враль, если ты сейчас же не расскажешь мне всю правду, я применю заклятье подчинения, — пригрозил он, вытаскивая свой амулет. — И вина напиться ты не успеешь.
— Так я же и говорю правду. А заклятье ты применить не сможешь, потому что я попросил Тринн дыхнуть огнём на мой амулет. Что она и сделала, — Дилль откровенно потешался над Эрстаном.
Гунвальд и Орхам прекратили свой спор и с интересом слушали разговор Дилля и мага.
— Я, наверное, всё-таки не протрезвел, — в никуда пожаловался Эрстан, вертя в руках колючий медальон. — Я почему-то не чувствую твоего амулета.
— Говорю же тебе, его больше нет. И заклятье на меня больше не действует.
— Так ты всё-таки сумел? — дошло, наконец, до мага. — Молодчина, Дилль! Значит, драконий огонь может уничтожить даже такое мощное заклятье! Надо написать на эту тему трактат, — тут Эрстан нахмурился. — Но, всё-таки, как вы сумели сбежать от дракона?
— Ладно, слушай, — смилостивился Дилль. — Я, как известно, всегда говорю только правду. Дело, значит, было так…
Выслушав героическую эпопею и ни разу не прервав рассказчика, маг погрузился в долгое раздумье, периодически поглядывая на Дилля странным взглядом. Не верит, подумал Дилль. Ну и ладно. Главное, что он и его друзья остались живы там, где сотни и даже тысячи других сложили головы. Каршарец и оба вампира тоже молчали, ожидая, что скажет маг. Монах по-прежнему спал.
— Скажи-ка, — наконец спросил Эрстан, — не чувствуешь ли ты приступов головокружения?
Дилль удивился — откуда он узнал? Хотя, скорее всего, это Гунвальд или Герон обмолвились, что Диллю по дороге стало нехорошо. Или просто знает, что у человека, треснувшегося башкой о крепкий драконий зуб, всегда болит и кружится голова. Эрстан же врачеватель, хоть и маг.
— Есть немного, — подтвердил он. — И подташнивает постоянно. Надеюсь, я не беременный.
— Понятно, — не поддержал шутку Эрстан. — И, наверное, началось это вчера?
— Да. А в чём, собственно, дело? Что произошло?
— Да ничего страшного, не считая того, что ты в любой момент можешь умереть, если тебе не оказать квалифицированную помощь.
Дилль выпучил глаза на совершенно серьёзного мага — нет, тот явно не шутил.
— Это как-то связано с тем клятым амулетом?
— Амулетом? Нет, заклинание подчинения тут ни при чём. Просто в твоём организме присутствует такая доза изначальной магии, что твоё сердце может остановиться в любую минуту.
Вампир Теовульф, услышав про магию, оживился и придвинулся поближе.
— Какой ещё первоначальной магии? — изумился Дилль.
— Не первоначальной, а изначальной, — поправил его Эрстан. — Первоначальную магию изучают в Академии в младших классах, а изначальной магией обладают только драконы.
— Шутишь? — потрясённо спросил Дилль.
— К сожалению, нет. Если всё произошло так, как ты рассказал, то ты получил огромную дозу магической квинтэссенции.
— Вообще не понимаю, о чём ты говоришь, — пожал плечами Дилль.
Каршарец и оба вампира согласно закивали головами.
— Чего тут непонятного? — разгорячился маг. — Когда дракон заболевает, он лечит себя не так, как люди. В его организме образуется огромное количество свободной магической субстанции, при помощи которой дракон и пытается восстановиться.
— Ты уверен, что протрезвел? — осведомился Дилль.
— Я только не пойму, почему ты не умер прямо в пасти драконицы, — не обратив внимания на шпильку, продолжил маг. — Человеческий организм просто не в силах справиться с подобной нагрузкой. Во всяком случае, все предыдущие случаи, когда люди соприкасались с драконьей квинтэссенцией, заканчивались смертью. Людей, конечно, а не драконов. Хотя, как написано в летописях, однажды некий маг сумел выжить после такого контакта…
Дилль убедился, что маг не шутит — уж слишком серьёзная у Эрстана физиономия. Можно сказать, даже торжественная какая-то. Чего это с ним?
— Ладно, пока отложим это — надо заняться делом, пока ты не перешёл в мир иной, — Эрстан поднялся. — Дилль, ты много пил?
— У меня и без выпивки голова кругом идёт, — проворчал Дилль. — Я с вечера даже глотка вина не сделал.