Теперь мой мозг работал как часы. У системы «Параноид-иксбокс» множество преимуществ, и главное из них – то, что написать игры для нее может любой новичок. В ней уже есть порт для МАМЕ – эмулятора множества аркадных машин, поэтому на приставке можно запустить все что угодно, начиная от такой древности, как Pong – игры для Apple, для Colecovision, NES, Dreamcast и много чего еще.
А еще прикольнее были крутые многопользовательские игры, написанные любителями специально для «Параноид-иксбокса», совершенно бесплатные и предназначенные для всех желающих. Сложите все это вместе – и получится, что у вас есть бесплатная консоль с бесплатными играми, дающая бесплатный доступ в интернет.
Но, с моей точки зрения, важнее всего было то, что «Параноид-иксбокс» был реально заточен под параноиков. Каждый бит проходившей через него информации был зашифрован вдоль и поперек. Подключайте к нему сколько угодно жучков, вам никогда не вычислить, кто, с кем и о чем разговаривает. Анонимная сеть, электронная почта и мессенджер. Как раз то, что мне нужно.
Осталось только доказать всем, что я найду этой системе достойное применение.
Глава 6
Хотите верьте, хотите нет, но на следующий день родители отправили меня в школу. Только в три часа утра я с трудом погрузился в беспокойный сон, а в семь отец уже стоял в ногах моей кровати и грозил стащить меня за щиколотки. Я кое-как поднялся – глаза слипались, язык не ворочался – и поплелся в ванную.
Мама запихнула в меня поджаренный хлеб с бананом. Я через силу проглотил, всей душой жалея, что родители не разрешают мне дома пить кофе. Нет, я, конечно, могу украдкой опрокинуть чашечку по дороге в школу, но смотреть, как они прихлебывают этот божественный напиток, пока я, еле волоча ноги, брожу по дому, одеваюсь и собираю учебники, было выше моих сил.
Путь до школы был мне хорошо знаком, я проделывал его тысячи раз, но сегодня все выглядело по-другому. Я шагал вверх и вниз по холмам, направляясь к Мишен-Дистрикту, и повсюду кишели грузовики. На указателях остановки виднелись новые датчики и дорожные камеры. Должно быть, у кого-то хранился изрядный запас следящего оборудования, и при первом же удобном случае его поразвешивали на каждом столбе. В качестве этого случая очень удачно подвернулась атака террористов на Бэй-Бридж.
Из-за этого весь город выглядел каким-то приунывшим. Примерно такое же чувство возникает, когда едешь в переполненном лифте, под пристальными взглядами попутчиков и вездесущих камер.
Я взбодрился чашечкой кофе в турецкой кофейне на углу Двадцать четвертой улицы. Турецкий кофе – это, строго говоря, и не кофе совсем, настолько он густой и вязкий. Ложку поставишь – стоит, а кофеина больше, чем в целой банке энергетика вроде «Ред Булл». Знаете, почему Османская империя была непобедима? Потому что обезумевшие всадники шли в бой, подогревшись убийственной дозой угольно-черного кофе. Поверьте на слово, я об этом читал в Википедии.
Я хотел было расплатиться дебетовой карточкой, но при виде ее хозяин кофейни, турок, брезгливо скривился.
– Больше никаких карт.
– Это еще почему?
Много лет я расплачивался за дозу кофеина этой карточкой. Турок без конца цеплялся ко мне, говорил, что я еще не дорос до его кофе, отказывался обслуживать в учебное время, полагая, что я прогуливаю уроки. Но за долгие годы между нами установилось некое шероховатое взаимопонимание.
Он печально покачал головой.
– Ты все равно не поймешь. Иди в школу, малыш.
Сказать, что я не пойму, – самый верный способ разжечь во мне желание разобраться в теме. Я вцепился в него как клещ, требуя разъяснений. Сначала он, кажется, был готов вышвырнуть меня вон, но, когда я спросил, устраиваю ли я его в качестве клиента, он раскололся.
– Безопасность. – Он обвел взглядом свою маленькую кофейню, банки с сушеными бобами, турецкие пряности на полках. – Правительство. В газетах писали, они теперь за каждым следят. Вчера Конгресс принял второй Закон о борьбе с терроризмом. Всякий раз, когда расплачиваешься карточкой, они следят за тобой. Я сказал – нет. Я не стану помогать им следить за моими клиентами.
У меня отвисла челюсть.
– Думаешь, это все ерунда? Если правительство узнает, где ты пьешь кофе, что тут плохого? Потому что они будут знать, где ты сейчас, где ты побывал. Думаешь, почему я уехал из Турции? Потому что там правительство всегда шпионит за людьми. Не хочу я этого. Перебрался сюда двадцать лет назад, потому что хотел свободы. И никому не позволю эту свободу отобрать.
– Вы потеряете многих клиентов, – выпалил я. Хотел пожать ему руку, сказать, что он настоящий герой, но с языка сорвалось только это. – Сейчас почти все платят картами.
– Потеряю, но, может, не всех. Может, люди будут приходить, если узнают, что я тоже люблю свободу. Я повешу объявление. Может быть, другие магазины поступят так же. Говорят, Американский союз гражданских свобод хочет подать в суд на правительство.
– Отныне буду пить кофе только у вас, – пообещал я. И не шутил. Полез в карман за мелочью. – Только у меня денег с собой нет.
Он выпятил губы и кивнул.
– Многие так говорят. Ничего. Отдай эти деньги в АСГС.
За две минуты мы с турком сказали друг другу больше, чем за все мои прошлые визиты в его кофейню. Я и понятия не имел, какие страсти бурлят в его душе. Считал его всего лишь одним из дружественных поставщиков кофеина в округе. Теперь я пожал ему руку и, выходя на улицу, ощутил, что сражаюсь бок о бок с ним по одну сторону баррикад. Мы стали тайными союзниками.
Меня не было в школе два дня, но, кажется, я не пропустил ничего важного. В один из дней, когда город мучительно приходил в себя от пережитого потрясения, школу закрыли. А следующий день, похоже, был посвящен траурным мероприятиям по погибшим и пропавшим без вести. Газеты публиковали их биографии, воспоминания близких. Интернет наполнился тысячами некрологов.
Среди этих предполагаемых жертв числился и я. Сам я об этом даже не подозревал и не ожидал такой встречи. Раздался чей-то вопль, и вокруг столпились человек сто, хлопали меня по спине, пожимали руку. Две девчонки, с которыми я даже не был знаком, поцеловали меня, и отнюдь не по-дружески. Я почувствовал себя рок-звездой.
Учителя были ненамного сдержаннее. Мисс Галвес рыдала прямо как моя мама, три раза обняла меня и только потом разрешила сесть за парту. У входа в класс над доской появилось то, чего раньше не было. Видеокамера. Мисс Галвес поймала мой взгляд и протянула отксеренный школьный бланк с каким-то текстом.
Управление объединенного школьного района Сан-Франциско в выходные провело экстренное совещание и единогласно постановило: обратиться к родителям всех школьников города за разрешением установить во всех классах и коридорах камеры видеонаблюдения. Согласно закону, они не имели права устанавливать камеры в школе против нашей воли, однако в законе ничего не говорилось о нашем «добровольном» отказе от конституционных прав. В письме говорилось, что чиновники уверены в полной поддержке со стороны родителей. Тем детям, чьи семьи не согласятся на слежку, будет предоставлена возможность обучаться в отдельных, «незащищенных» классных комнатах.
Почему же у нас в классах повесили камеры? Ну конечно, из-за террористов. Потому что, взорвав мост, террористы указали, что следующей мишенью станут школы.
Я трижды прочитал этот текст и поднял руку.
– Да, Маркус?
– Мисс Галвес, у меня вопрос по этому документу.
– Говори, Маркус.
– Цель терроризма – запугать нас, верно? Потому он и называется терроризмом.
– Полагаю, да.
На меня устремились взгляды всего класса. Я был не из лучших учеников, однако любил затевать дискуссии на тему урока. Всем хотелось послушать, что я скажу дальше.
– Получается, мы делаем именно то, чего от нас хотят террористы? Пугаемся, вешаем камеры в классах и все такое. Выходит, они своего добились?
Раздались испуганные перешептывания. Поднялась одна рука. Это был Чарльз. Мисс Галвес вызвала его.
– Камеры в классах оберегают нашу жизнь и помогают побороть страх.
– Оберегают от чего? – спросил я, не дожидаясь разрешения.
– От терроризма, – ответил Чарльз. Остальные закивали.
– Каким же образом они нас оберегают? Если сюда прокрадется самоубийца с бомбой и взорвет нас всех…
– Мисс Галвес, Маркус нарушает школьные правила. Нам не полагается шутить об атаках террористов…
– Какие уж тут шутки?
– Благодарю вас обоих. – Вид у мисс Галвес был очень грустный. Мне стало стыдно за то, что срываю ей урок. – Я считаю эту дискуссию очень интересной, но предпочла бы отложить ее до будущих уроков. Эти вопросы еще слишком болезненны для нас, и мне не хотелось бы обсуждать их сегодня. Давайте вернемся к разговору о суфражистках.
До конца урока мы говорили о суфражистках и обсуждали изобретенную ими стратегию. Они запускали по четыре женщины в кабинет каждого члена Конгресса, и те в доступной форме объясняли ему, как скажется на его политическом будущем отказ предоставить женщинам избирательные права. В обычное время подобные темы – о том, как простые люди заставляют власть имущих вести себя честно, – мне очень интересны. Но сегодня я никак не мог сосредоточиться. Должно быть, сказывалось отсутствие Дэррила. Мы с ним оба любили обществознание и сразу после начала урока открывали скулбуки и затевали переписку, втихую обсуждая то, о чем говорилось на уроке.
Накануне ночью я записал двадцать DVD‐дисков с операционной системой «Параноид-иксбокс» и взял их с собой в школу. Раздал их ребятам, которые, как я знал, были очень-очень увлечены компьютерными играми. Все они год-два назад обзавелись иксбокс-универсалами, и почти все давно забросили эти приставки. Игры для них безумно дорогие и не такие уж интересные. На переменах, за обедом или в зале самоподготовки я отводил этих ребят в сторонку и пел дифирамбы играм на «Параноид-иксбоксе». Мол, это бесплатные прикольные многопользовательские игры, которыми увлекается множество самого крутого народу со всего света.