Мне всегда нравилось учиться просто ради того, чтобы узнавать что-то новое. Лучше разбираться в окружающем мире. И этим можно заниматься, просто гуляя по городу. Я решил сначала заняться литературой и в качестве темы выбрал поэзию бит-поколения. В книжном магазине «Сити лайтс» собрана прекрасная библиотека, она хранится в комнате на втором этаже, где Аллен Гинзберг с друзьями писали свои радикальные психоделические стихи. На уроках мы читали поэму «Вопль», и ее первые строки сразу запали мне в душу.
Моего поколения лучшие люди
гибли в безумии, в жадной истерике душу распахивая,
ползли на рассвете по черным кварталам в яростных поисках дозы,
хипстеры с лицами ангелов сгорали, взывая к вечному небу,
мечтая о звездном динамо в механике ночи
Мне нравилось сочетание слов «в жадной истерике душу распахивая». Кажется, я понимал, как это ощущается. И «Моего поколения лучшие люди» тоже заставили задуматься. Я опять вспомнил парк, полицию, ядовитый туман. За поэму «Вопль» Гинзберга обвиняли в непристойности, потому что в ней была одна строчка об однополом сексе – в наши дни, прочитав такое, никто и глазом не моргнет. Приятно сознавать, что хотя бы в этом мы достигли некоторого прогресса. Что во времена Гинзберга ограничений было гораздо больше, чем сейчас.
В библиотеке я надолго забылся, углубившись в прекрасные старые издания этих книг. Нашел роман «В дороге» Джека Керуака, который давно собирался прочитать, и погрузился в него. Подошедший продавец кивнул одобрительно и подобрал мне дешевое издание всего за шесть баксов.
Потом я пошел в Чайнатаун, поел димсамов и лапши с острым соусом – точнее, это раньше я считал его острым, а теперь, после знакомства с фирменным творением Энджи, переменил свою оценку.
Когда перевалило за полдень, я спустился в метро, у моста Сан-Матео пересел в автобус и поехал в Ист-Бэй. Читал «В дороге» и разглядывал проносившиеся мимо пейзажи. Роман «В дороге» наполовину автобиографичен. Джек Керуак, пристрастившийся к наркотикам и алкоголю писатель, путешествует на попутных машинах по всей Америке, перебивается случайными заработками, гуляет по ночным улицам, встречается и расстается с самыми разными людьми. Среди его знакомых – хипстеры, бродяги с грустными лицами, мошенники, пьянчуги, гопники, красивые девчонки. Говорят, Керуак в состоянии глубокой наркотической невменяемости написал этот роман за три недели на длинном рулоне бумаги. Сюжета как такового практически нет – просто череда удивительных событий, происходящих одно за другим. Главный герой заводит дружбу с людьми, опасными для самих себя, вместе с ними втягивается в совершенно нежизнеспособные аферы, и тем не менее ему все удается. Надеюсь, вы понимаете, что это означает.
Повествование льется в роскошном ритме, он звучит в голове, как будто я читаю книгу вслух. От этого хочется лечь спасть в кузове грузовичка-пикапа и проснуться в маленьком пыльном городишке где-нибудь на полпути к Лос-Анджелесу, глухом местечке, где только и есть что бензоколонка да закусочная, а потом пойти куда глаза глядят, встретиться с незнакомыми людьми, увидеть жизнь своими глазами и потрогать своими руками.
Ехать в автобусе было долго, и я, наверно, немного вздремнул – долгая ночная переписка с Энджи сильно выбила меня из привычного режима, если учесть, что мама все равно спозаранку ждала меня к завтраку. Хорошо хоть, вовремя проснулся, пересел на другой автобус и через несколько минут уже стоял возле школы и ждал Энджи.
Она в школьной форме, такой же как у Ванессы, вприпрыжку выбежала из ворот. Я еще ни разу не видел ее в этом прикиде – странноватом, но все равно привлекательном. Энджи обняла меня и крепко поцеловала в щеку.
– Привет! – воскликнула она.
– И тебе!
– Что читаешь?
Я ждал этого вопроса и показал заложенную пальцем страницу.
– Слушай. «Они выплясывали на улицах как прибабахнутые, а я плелся сзади, как всю жизнь плетусь за теми, кто мне интересен, потому что интересны мне одни безумцы – те, кто без ума от жизни, от разговоров, от желания быть спасенным, кто жаждет всего сразу, кто никогда не зевнет, не скажет банальность, а лишь горит, горит, горит, как сказочная желтая римская свеча, которая пауком распускается в звездном небе, а в центре возникает яркая голубая вспышка, и тогда все кричат: “О‐o-о!”»
Она выхватила у меня книгу, прочитала абзац про себя.
– Ух ты, «прибабахнутые»! Мне нравится! Она вся такая?
Я стал пересказывать ей то, что успел прочитать. Мы медленно шли по тротуару обратно к автобусной остановке. За поворотом она обняла меня за пояс, а я положил руку ей на плечи. Это было божественно – идти по улице с девушкой (моей девушкой? А что, почему нет?) и обсуждать прекрасную книгу. Я даже ненадолго забыл о своих бедах.
– Маркус!
Я обернулся. Ванесса. Подсознательно я ждал, что мы встретимся, и ничуть не удивился. Школа у них небольшая, уроки заканчивались у всех одновременно. Я не разговаривал с Ван уже несколько недель, хотя казалось – целую вечность. А ведь раньше дня не проходило, чтобы мы не поговорили.
– Привет, Ван, – сказал я и едва удержался, чтобы не убрать руку с плеч Энджи. Ван, кажется, удивилась, но не рассердилась, скорее была потрясена. Побелела как мел и пристально смотрела то на меня, то на Энджи.
– Энджела!
– Привет, Ванесса, – сказала Энджи.
– Что ты тут делаешь? – Это уже мне.
– Пришел встретить Энджи, – ответил я, стараясь говорить как можно безмятежнее. Почему-то стало неловко оттого, что Ван увидела меня с девушкой.
– А, – протянула Ван. – Что ж, рада была увидеться.
– И мы тоже рады видеть тебя, Ванесса. – Энджи развернула меня и потащила к остановке. – Ты ее знаешь? – требовательно спросила она.
– Да, с ранних лет.
– Она была твоей девушкой?
– Чего? Да нет, какое там! Просто дружили.
– Почему в прошедшем времени?
Мне вдруг показалось, что Ван идет за нами по пятам, прислушивается, хотя шли мы довольно быстро, и при таком темпе ей пришлось бы бежать трусцой, чтобы держаться вровень с нами. Так и подмывало бросить взгляд через плечо. Я держался сколько мог, потом все-таки оглянулся. Позади шло много девчонок из школы, но Ванессы среди них не было.
– Ее арестовали вместе со мной, Хосе-Луисом и Дэррилом. А до этого мы вчетвером увлекались играми в альтернативной реальности, дружили всей командой.
– И что же произошло?
Я понизил голос:
– Ей не понравилась моя затея с икснетом. Считала, что я и сам влипну в неприятности, и подставлю много народу.
– Потому вы и поссорились?
– Мы не ссорились. Просто перестали общаться.
Еще через несколько шагов она спросила:
– То есть ты не был ее парнем? А она твоей девушкой?
– Да нет же! – поспешно отозвался я. Щеки вспыхнули, словно я бесстыдно соврал, хотя ответ был чистой правдой.
Энджи резко остановилась, будто споткнувшись, и заглянула мне в глаза.
– Точно?
– Абсолютно! Мы просто дружили. Вот она с Дэррилом… Ну не то чтобы они встречались, но Дэррил от нее без ума. Так что я бы никак не…
– А если бы не Дэррил, ты бы, наверно, не отказался?
– Что ты, Энджи, не думай. Просто поверь, что я не вру, и давай оставим эту тему. Ванесса была мне хорошей подругой, а сейчас мы не общаемся, и это меня огорчает, но между нами никогда ничего не было, честное слово.
Она немного выпустила пар.
– Ладно, ладно, прости. Просто у нас с ней отношения как-то не складываются, только и всего. Столько лет знакомы и все равно так и не подружились.
Вот оно что, подумал я. А я-то не мог понять, как так получилось, что Джолу знаком с Энджи давным-давно, а я ни разу не встречал. Он знал, что Ванесса с ней не ладит, и не хотел приводить ее в нашу компанию.
Она обняла меня, и мы долго целовались. Толпа девчонок прошла мимо нас и поприветствовала громким гиканьем, тогда мы расцепили объятия и пошли к автобусу. Впереди шла Ван – должно быть, обогнала нас, пока мы целовались. Я почувствовал себя последней сволочью.
Разумеется, мы очутились рядом на остановке, сели в один автобус и даже словом не перемолвились. Я всю дорогу пытался завести разговор с Энджи, но получалось очень неловко.
Мы собирались заглянуть в кофейню, потом пойти к Энджи и «позаниматься», то есть включить ее иксбокс и побродить по икснету. По вторникам ее мама ходила на йогу, а потом ужинала с подружками и возвращалась домой поздно вечером, а младшая сестра ушла на свидание со своим парнем, поэтому весь дом был в нашем распоряжении. С той минуты, как мы с Энджи запланировали сегодняшнюю встречу, у меня в голове бродили мысли одна другой развратнее.
Придя домой к Энджи, мы с ней сразу поднялись в ее комнату и закрыли дверь. В комнате царил жуткий кавардак, повсюду валялись шмотки, а по полу рассыпались компьютерные детали, которые, как колючки, сквозь носки впивались в ноги. На столе бардак был еще страшнее, грудами высились книги и комиксы, так что в конце концов мы уселись на ее кровать, что меня вполне устраивало.
Чувство неловкости после встречи с Ванессой немного рассеялось, мы запустили иксбокс. Он стоял посредине целого вороха проводов. Одни уходили к окну, на котором была закреплена антенна для подключения к соседскому Wi-Fi. Другие тянулись к двум полуразобранным ноутбукам, от которых остались одни мониторы. Энджи поставила их на тумбочки по обе стороны от кровати. Очень удобная расстановка, если хочешь смотреть кино или вести переписку, не вставая с постели, – в какую сторону ни повернешься, перед глазами будет один из мони- торов.
Мы оба прекрасно понимали, для чего на самом деле сюда пришли. Сидели бок о бок на кровати, вытянув ноги и прислонившись к стене у изголовья. Меня немного трясло от прикосновения ее теплой ноги и плеча, но сначала надо было проделать то, ради чего по уговору был затеян этот визит, – залогиниться в икснете, проверить почту и тому подобное.