– Здравствуйте, – сказал я. – А это, гм…
– Мисс Браун, – быстро сориентировалась Энджи и протянула руку. Ну да, нам же положено держать в секрете свои настоящие имена. – Работаю вместе с мистером Грином. – Она легонько подтолкнула меня локтем.
– Ну тогда пойдемте.
Барбара провела нас в комнату для совещаний, где на стеклянных стенах были плотно задернуты шторы. Поставила на стол поднос с органическими копиями печенья «Орео» из магазина здорового питания, положила диктофон и еще один желтый блокнот.
– Ты хочешь, чтобы я продолжала записывать? – спросила она.
Об этом я как-то не задумывался. Однако понимал, что записи пригодились бы Барбаре, если бы мне вздумалось оспорить содержание газетных публикаций. Но в моем положении выбирать не приходится. Или я полностью доверяю ей, или подписываю себе смертный приговор.
– Да, я не против, – ответил я.
– Тогда приступим. Юная леди, меня зовут Барбара Стрэтфорд, я работаю в газете и занимаюсь журналистскими расследованиями. Теперь вы понимаете, какова моя роль в этом деле, и мне не терпится узнать, что же привело вас ко мне.
– Я вместе с Маркусом веду работу в икснете, – ответила Энджи. – Вам необходимо знать мою фамилию?
– Нет, на данный момент не обязательно, – сказала Барбара. – Можете сохранять анонимность. Маркус, я попросила тебя рассказать об икснете, потому что хочу понять, насколько это стыкуется с историей о тебе и твоем друге Дэрриле, а также с той запиской, которую ты мне показал. Похоже, обе части хорошо дополняют друг друга, я могла бы представить ваши злоключения как причину возникновения икснета, что-то вроде «И вот так они нажили себе непримиримого врага». Но, честно говоря, мне не хотелось бы упоминать о вашей борьбе. Ограничилась бы яркой историей о секретной тюрьме, существующей прямо перед нашим порогом. Потому что не хочу провоцировать обвинения в адрес содержащихся там пленников в том, что, мол, выйдя на свободу, они сразу организуют подпольное движение с целью расшатать устои государства. Думаю, ты это поймешь.
Да, я все понимал. Если в публикации будет упомянут икснет, обязательно найдутся те, кто скажет: этим ребятам самое место в тюрьме, а не то они поднимут бунт.
– Вы автор публикации, вам и решать, – ответил я. – По-моему, в первую очередь надо рассказать всему миру о Дэрриле. После этого в ДВБ сразу поймут, что я заговорил, и начнут охоту за мной. Может, к тому времени они уже вычислят, что за икснетом стою я. Может, сообразят, что я и есть M1k3y. В общем, что бы я ни сказал, после публикации о Дэрриле мне крышка. Я уже смирился со своей участью и готов ее принять.
– Ну что ж, двум смертям не бывать, а одной не миновать, – вздохнула Барбара. – М‐да… Ладно, так тому и быть. Теперь расскажите мне все, что знаете, о том, как возник и работает икснет, а потом продемонстрируйте. Для чего вы его используете? Кто еще в него выходит? Как производится подключение? Кто пишет программы? Короче, все.
– Рассказ будет долгим, – предупредила Энджи.
– Времени у меня хватает. – Барбара отпила кофе и откусила поддельное «Орео». – Этот сюжет, возможно, самый важный за всю историю террористических войн. Не исключено, дело закончится отставкой правительства. К таким сюжетам надо относиться с превеликой осторожностью.
Глава 17
И мы рассказали ей все. Мне даже самому стало интересно. Это очень увлекательно – учить других пользоваться технологиями. Приятно видеть, как люди понимают, что техника может войти в их жизнь и сделать ее лучше. Энджи мне здорово помогала, у нас сложилась отличная команда. Мы по очереди объясняли, как работает икснет. А Барбара, молодчина, схватывала все с полуслова.
Оказывается, в начале девяностых она освещала криптографические войны – период, когда группа защитников гражданских свобод под названием «Фонд электронных рубежей» боролась за право американцев использовать сильную криптографию. Я довольно смутно представлял себе те события, но Барбара рассказывала о них в таких подробностях, что у меня волосы встали дыбом.
В наши дни трудно поверить, но было время, когда правительство отнесло криптографию к средствам ведения войны и под предлогом обеспечения государственной безопасности запретило любые попытки вывозить средства шифровки в другие страны или использовать их в личных целях. Представляете? В Америке целые разделы математики были объявлены вне закона.
Вдохновителями запрета было Агентство национальной безопасности. Они разработали стандарт шифрования, который, по их словам, был достаточно защищенным для использования банками и их клиентами, однако не позволил бы мафии хранить в секрете свою бухгалтерию. Тот стандарт, получивший название DES-56, был объявлен практически неуязвимым. После этого один из основателей Фонда электронных рубежей, миллионер, заплатил 250 тысяч долларов за создание дешифровщика, который взломал DES-56 за два часа.
Но АНБ все равно заявляло, что американские граждане не должны иметь никаких секретов, к которым оно не могло бы иметь доступа. И тогда Фонд электронных рубежей нанес свой коронный удар. В 1995 году он представлял в суде интересы студента-математика с выпускного курса университета в Беркли. Этот студент – звали его Дэн Бернштейн – написал руководство по криптографии, содержащее компьютерный код, на основе которого можно было создать шифр гораздо более надежный, чем DES-56. В миллионы раз надежнее. По мнению АНБ, такая информация могла быть использована в военных целях, а потому публиковать статью было ни в коем случае нельзя.
Нелегко, наверное, было найти судью, который разбирался бы в криптографии, однако, как оказалось, обычный судья апелляционного суда не горит желанием объяснять студентам-математикам, какие статьи им разрешено писать, а какие нет. Апелляционный суд девятого округа постановил, что программный код – это способ самовыражения и, следовательно, защищен Первой поправкой к Конституции США: «Конгресс не должен издавать ни одного закона, ограничивающего свободу слова или печати». В общем, дело закончилось победой сил света. Если вы хоть раз покупали что-нибудь в интернете, или посылали электронное письмо, или проверяли баланс своего банковского счета, то при этом вы использовали программное обеспечение, легализации которого добился Фонд электронных рубежей. И к счастью, рядовые сотрудники АНБ не настолько продвинуты. Если уж им под силу взломать какой-то шифр, будьте уверены, у террористов и гангстеров это получится не хуже.
Среди репортеров, освещавших криптовойны и сделавших себе имя на этом, была и Барбара. Она наточила зубы на репортажах о заключительных этапах борьбы за гражданские права в Сан-Франциско и быстро разглядела сходство между сражениями за Конституцию в реальном мире и в киберпространстве.
Так что она оказалась благодарной слушательницей. Вряд ли я сумел бы объяснить какие-то тонкости своим родителям, однако Барбара ловила все на лету. Задавала толковые вопросы о наших криптографических протоколах и процедурах соблюдения секретности, причем иногда я даже не знал, как ответить. Например, она указала на несколько слабых мест в наших защитных мерах.
Мы включили иксбокс и вышли в сеть. Вокруг комнаты для совещаний обнаружились четыре открытые точки доступа к Wi-Fi, и я дал программе задание переключаться между ними через случайные промежутки времени. Барбара сразу уловила ключевой момент: икснет – это, по сути, тот же интернет, только немного медленнее, зато все действия выполняются анонимно и не могут быть отслежены.
– Что дальше? – спросил я, закончив лекцию. От долгих разговоров у меня пересохло во рту, кофе отдавался изжогой. Кроме того, Энджи под столом стискивала мне руку так, что хотелось поскорее закруглиться и уйти куда-нибудь в укромное место, чтобы закончить процесс примирения после нашей первой ссоры.
– Дальше начинается журналистика. Вы уйдете, а я тщательно изучу все подробности вашего рассказа и постара- юсь найти как можно больше подтверждающих фактов. Прежде чем опубликовать, покажу вам весь подготовленный материал и дам знать, когда планирую обнародовать его. Попрошу вас больше ни с кем не говорить на эту тему, потому что это настоящая сенсация и она не должна быть запачкана досужими домыслами прессы и дезинформацией от ДВБ. Мне придется обратиться за комментариями в ДВБ, но я постараюсь сделать это так, чтобы максимально обеспечить вашу анонимность. И разумеется, я заранее извещу вас об этом.
Немного поразмыслив, Барбара добавила:
– И попрошу вас твердо уяснить: это история больше не ваша. Отныне она принадлежит мне. Я постараюсь достойно отблагодарить вас за столь щедрый подарок, однако вы не имеете права что-либо видоизменять в ней, опускать любые детали или мешать моей работе. Колеса завертелись, и машина набирает ход. Понятно?
До сих пор мне не приходило в голову посмотреть на дело с такой стороны, однако ее доводы звучали вполне разумно. Слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Моя история превратилась в боевую ракету. Может быть, она упадет там, куда нацелена, может быть, собьется с курса, но в любом случае ее не остановить. В ближайшем будущем я уже не смогу принадлежать сам себе – я стану публичной фигурой. И весь мир узнает, что старшеклассник Маркус Яллоу посмел бросить вызов Департаменту внутренней безопасности.
И тогда мне конец. Я стану ходячим трупом.
Видимо, у Энджи зародились те же самые мысли, потому что ее лицо позеленело.
– Пойдем отсюда, – сдавленно произнесла она.
Мама и сестра Энджи опять куда-то ушли, так что вопрос, где нам провести вечер, решился сам собой. Время было уже позднее, родители давно поужинали, но они знали, что я собираюсь к Барбаре, и не стали бы ругать меня за позднее возвращение.
Поднявшись к Энджи в комнату, я не испытывал ни малейшего желания включать иксбокс. Хватит с меня икснета на сегодня. В голове билась только одна мысль: Энджи, Энджи, Энджи. Я слишком давно живу без нее, в изнуряющей тоске, зная, что Энджи на меня сердится, ник