А в том итальянском журнале обнаружилась сотрудница, которая когда-то защищала диссертацию об общинах амишей – живущих в пенсильванской глубинке рьяных противников научно-технического прогресса. Наш рассказ показался ей необычайно интересным. Опираясь на его записки и расшифровки интервью, привезенные из Сан-Франциско, она сочинила восторженную душещипательную статью о трогательно несовременных приверженцах древних традиций, странствующих по Америке в поисках своего принца. В наши дни напечатать можно все что угодно, бумага все стерпит.
Но беда в том, что подобные истории охотно подхватываются и перепечатываются. Первыми на нее обратили внимание итальянские блогеры, потом американские. Со всех концов страны приходили сообщения о встречах с «Древним народом», однако трудно сказать – то ли рассказчики присочиняли, то ли нашу вампирскую игру позаимствовали другие ролевики.
По пищевой цепочке средств массовой информации новость добралась аж до «Нью-Йорк таймс», а тамошние журналисты, на беду, очень серьезно относились к проверке фактов. Репортер, которого отправили на расследование, проследил всю цепочку вплоть до отеля «Монако», владельцы отеля отправили его к организаторам «Гибельного света», а те, смеясь, поведали, как оно было на самом деле.
Впрочем, после этих событий ролевые игры уже не вызывали у меня такого восторга. Нас, ролевиков, заклеймили как величайших на свете брехунов, трепачей и пустозвонов. Пресса, которую мы, сами того не желая, раскрутили на публикации о «Древнем народе», в отместку выставляла всех ролевиков как прожженных мошенников. На гребне этой волны Чарльз растрезвонил по всей школе о наших с Дэррилом ролевых подвигах.
В общем, неудачное выдалось время. Некоторые из ролевиков не обращали внимания на бесчисленные подначки, но мы с Дэррилом переживали очень сильно. Издевались над нами безжалостно. Тон задавал Чарльз. Я то и дело находил в рюкзаке пластиковые клыки, мелюзга в коридорах блеяла мне вслед подобно мультяшным вампирам, некоторые при виде меня начинали говорить с деланым трансильванским акцентом.
Вскоре после этого мы переключились на игры в альтернативной реальности. В некоторых отношениях это даже веселее и при этом не смотрится так диковато. Однако время от времени я все же скучал по плащу с капюшоном и по беготне в гостиничных коридорах.
В отличие от «лестничной реакции» – esprit d’escalier, – самые неловкие жизненные ситуации имеют свойство преследовать вас еще много лет. Я могу с фотографической точностью вспомнить любую глупость, какую натворил или сморозил давным-давно. И если на душе кошки скребут, то в голову, естественно, лезут ситуации, когда я испытывал примерно такое же чувство, и перед глазами вереницей проходят все былые унижения.
Пока я пытался сосредоточиться на Маше и своей грядущей печальной судьбе, мои мысли снова и снова возвращались к происшествию с Древним народом. Когда газеты одна за другой начинали издеваться над ролевиками, меня терзало примерно такое же, как сейчас, тошнотворное ощущение, словно я стою у края пропасти. Казалось, все вот-вот поймут, что это я навешал лапшу на уши доверчивому итальянскому редактору в модных джинсах с кривыми строчками, накрахмаленной рубашке без воротника и огромных очках в металлической оправе.
Но подобные размышления часто приносят пользу. На ошибках можно учиться.
Теория, конечно, красивая. Может быть, подсознание для того и вытаскивает на свет грустные видения былого, чтобы вы перевернули страницу вашей жизни и отпустили их мирно упокоиться в забвении. Мое подсознание постоянно этим занимается, видимо, в надежде, что я наконец совершу какой-то решительный шаг.
Всю дорогу домой я прокручивал в голове тот случай и размышлял, как поступить в случае, если «Маша» окажется подставой. Мне нужны гарантии безопасности.
Когда я наконец добрался домой и очутился в сочувственных объятия папы и мамы, у меня в голове созрело решение этой проблемы.
Главное – правильно рассчитать время. Событие должно произойти достаточно быстро, чтобы ДВБ не успел опомниться, но надо успеть организовать массовое выступление икснеттеров.
Надо собрать большую толпу – тогда они не смогут арестовать нас всех. Акция должна проходить в людном месте, на виду у репортеров и взрослых – тогда у полиции рука не поднимется травить нас слезоточивым газом.
Надо придумать событие, которое заинтересует прессу не меньше, чем левитация Пентагона. И вокруг этого события должны сплотиться мы все, как сплотились когда-то три тысячи студентов Беркли, не позволив полиции увезти в фургоне своего арестованного товарища.
А еще надо добиться, чтобы репортеры рассказали публике правду о действиях полиции, как было в Чикаго в 1968 году.
В общем, задача предстояла непростая.
На следующий день я смылся из школы за час до конца уроков, пустив в ход свои проверенные методы. И меня не волновало, что безопасники могли установить какие-нибудь новые следящие системы и завтра моих предков вызовут в школу.
Так или иначе, по окончании завтрашнего дня папу и маму будет волновать что угодно, только не мои школьные подвиги.
Я сразу пошел домой к Энджи. Она слиняла с уроков еще раньше – сделала вид, что вот-вот грохнется в обморок от жуткой боли в животе, над ней сжалились и отпустили.
Мы сразу принялись рассылать весть о событии по всему икснету. Отправили электронные письма самым надежным друзьям, выложили сообщение в чате. Заглянули в трюмы и злачные места пиратской игры и оповестили собратьев-пиратов. Выдали ровно столько информации, чтобы заинтересовать их всех, но при этом не привлечь внимания ДВБ. Это было нелегко, но, кажется, я справился. Вот что у меня получилось.
> Завтра играем в «Вампмоб»!
> Если ты гот, оденься в черное. Если нет, найди гота и одолжи у него прикид. Будем косить под вампиров.
> Игра начинается РОВНО В ВОСЕМЬ УТРА. Сразу после сбора разделимся на команды. Игра продлится 30 минут, так что не бойся, в школу не опоздаешь.
> О месте тусовки сообщим завтра. Отправь свой открытый ключ по е-мейлу на адрес m1k3y@littlebrother.pirateparty.org.se и проверь почту завтра в семь утра. Если для тебя это слишком рано, вообще не ложись спать. Лично мы так и сделаем.
> Гарантируем – будет улетный прикол!
> Поверь на слово.
> M1k3y
Потом я отправил короткое сообщение Маше:
> Завтра
> M1k3y
И через минуту получил ответ:
> Так я и думала. «Вампмоб», да? Шустро работаешь. Надень красную кепку. Много барахла с собой не бери.
Что взять с собой, когда собираешься пуститься в бега? Я достаточно натаскался тяжелых рюкзаков по скаутским лагерям, чтобы понять, что каждый лишний грамм врезается в плечи со всей силой земного тяготения. Сделаешь миллион шагов – и это уже не грамм, а целая тонна.
– Правильно, – сказала Энджи. – Логично. И не стоит брать одежды больше чем на три дня. Всегда можно простирнуть в раковине. Уж лучше ходить с пятном на футболке, чем таскать чемодан, который не влезет под самолетное сиденье.
Она достала и бросила на кровать сумку из пуленепробиваемого нейлона, которую обычно носила наискосок через плечо – при этом ремень укладывался в ложбинку между грудями, и от этого зрелища мне делалось жарковато. Сумка была объемистая. Энджи принялась складывать туда одежду.
– По-моему, надо взять три футболки, запасные джинсы, одни шорты, три смены нижнего белья, три пары носков и свитер.
Она открыла спортивную сумку и достала умывальные принадлежности.
– Не забыть бы завтра перед уходом положить зубную щетку.
Наблюдая, как она пакуется, я приуныл. Вдруг нахлынуло осознание, что завтра я ухожу. Может быть, надолго. Возможно, даже навсегда. А Энджи словно и не переживала совсем.
– Как ты думаешь, иксбокс захватить? – спросила она. – Там на жестком диске куча информации, заметки всякие, рисунки, письма. Не хочу, чтобы это попало в чужие руки.
– Вся твоя информация зашифрована, – пояснил я. – Так всегда делается в «Параноид-линуксе». Создай аккаунт на сервере Партии пиратов и отправь туда образ жесткого диска письмом самой себе. Я тоже так сделаю, когда приду домой. А иксбокс не бери, в Лос-Анджелесе новый купишь.
Она так и сделала. Пройдет пара часов, не меньше, прежде чем электронное письмо протиснется сквозь узкий канал соседской сети Wi-Fi и проложит себе путь до Швеции.
Потом Энджи закрыла клапан и туго стянула ремни. Сумка сжалась до размера футбольного мяча. Я не мог скрыть восхищения этим фокусом. Если пройтись с таким багажом по улице, никто и внимания не обратит – ну идет человек в школу, что тут необычного.
– Да, вот еще что. – Энджи подошла к тумбочке и достала презервативы. Извлекла их из коробки и сунула в сумку, потом отвесила мне шлепок.
– Что дальше? – спросил я.
– Дальше мы идем к тебе, и ты собираешь вещи. А мне пора бы познакомиться с твоими родителями.
Она бросила сумку на пол среди сваленной одежды и прочего барахла. Моя бесстрашная подруга была полна решимости оставить позади всю свою прошлую жизнь и уйти. Просто ради того, чтобы быть рядом со мной, поддержать наше дело. Это же надо! Мне тоже захотелось совершить что-нибудь такое же самоотверженное.
Когда я вернулся, мама уже была дома. Сидела на кухне перед открытым ноутбуком и отвечала на почту, одновременно в микрофон гарнитуры объясняя какому-то несчастному англичанину из Йоркшира, как ему с семьей приспособиться к жизни в Луизиане.
Я переступил через порог, за мной вошла Энджи. Она улыбалась во весь рот, однако сжимала мне руку с такой силой, что кости похрустывали. Понятия не имею, чего она так беспокоилась. Ведь ей предстоит провести с моими родителями всего один этот вечер, вряд ли больше, даже если дела наши пойдут не на лад.