– А меня, думаешь, там не поджидают? Если тебе надо, чтобы я подошел к ее дому или офису ближе чем на милю, то не надейся.
– Я хочу, чтобы ты отыскал Ванессу и уговорил ее встретиться со мной. Дэррил наверняка рассказывал тебе о Ванессе. Та самая девчонка…
– Рассказывал. Как не рассказывать. Думаешь, за ней не следят? Как и за всеми, кто побывал у них в лапах?
– Наверное, следят. Только не так тщательно. К тому же Ванесса абсолютно чиста. Она не участвовала ни в одном из моих… – Я замялся, подбирая слово. – Проектов. Так что ее, скорее всего, держат на длинном поводке. И если она позвонит в «Бэй Гардиан» и захочет объяснить, почему я такой мерзавец, то безопасники наверняка разрешат ей сделать это.
Он долго всматривался в темноту за дверным окошком.
– Ты же понимаешь, что с нами будет, если попадемся опять. – Он не спрашивал, а утверждал.
Я кивнул.
– Ты готов на это? Знаешь, при мне кого-то из заключенных увозили с Острова Сокровищ на вертолете. И не в сторону берега. На свете есть страны, где Америка держит особые пыточные тюрьмы. Попадешь туда – исчезнешь с концами. Будешь мечтать только об одном – чтобы тебе дали лопату, разрешили выкопать могилу и пристрелили в затылок, лишь бы все это кончилось.
Я стиснул зубы и еще раз кивнул.
– Тебя и это не останавливает? Мы с тобой могли бы залечь на дно прямо здесь, в Сан-Франциско, и просидеть там очень-очень долго. Пока в Америке не наступят лучшие времена. Пока не вернется привычная жизнь!
Я покачал головой.
– Если ничего не делать, ничего и не изменится. Они отобрали у нас нашу страну. Террористы, атаковавшие нас, разгуливают на свободе, а мы дрожим и прячемся. Можно скрываться на дне целый год, десять лет, всю жизнь и ждать, пока свободу принесут тебе на блюдечке. Не принесут. Свободу нужно отвоевывать своими руками.
В тот день Ванесса, как обычно, ехала из школы на автобусе. Расположилась на заднем сиденье в тесной компании подружек, и все они шутили и хохотали. Другие пассажиры автобуса то и дело оглядывались на Ван, потому что она шумела громче всех, и к тому же ее лицо почти полностью скрывала огромная нелепая шляпа с мягкими полями, словно забытая на голове после школьного спектакля о дамах и рыцарях эпохи Возрождения. В какой-то миг подружки сбились в кучку, потом прилипли к заднему окну автобуса и, смеясь, стали что-то высматривать. Шляпа незаметно перекочевала на голову другой девчонки – та была примерно одного роста с Ванессой и со спины могла легко сойти за нее.
Никто не обратил внимания на худенькую девчонку азиатской внешности, вышедшую из автобуса за несколько остановок до станции метро. Одетая в простую старую школьную форму, она спустилась из дверей, робко потупив глаза. К тому же в тот самый миг шумная кореянка издала пронзительный клич, подхваченный подружками, и они расхохотались так громко, что даже водитель замедлил ход, обернулся и окинул их сердитым взглядом.
Ван быстро удалялась по улице, опустив голову. Длинные волосы, собранные в хвостик, прыгали поверх воротника давно вышедшей из моды «дутой» куртки. Она подложила в ботинки подушечки, из-за чего ее рост увеличился на несколько сантиметров, а походка стала неуверенной. Вместо контактных линз надела нелюбимые очки с огромными стеклами, наполовину закрывавшими лицо. Она так изменилась, что даже я, сидя в павильоне на автобусной остановке и прекрасно зная, когда ее ждать, с трудом узнал давнюю подругу. Завидев Ванессу, я встал и пошел за ней по другой стороне улицы, держась на расстоянии в полквартала.
Встречные прохожие старались как можно скорее отвести взгляд. В замызганной хламиде, с набитым дряхлым рюкзаком, перемотанным клейкой лентой, и висящей на груди картонкой с просьбой о подаянии я походил на юного беспризорника. С такими лучше не встречаться взглядом, а то еще прицепится как банный лист и начнет клянчить мелочь. В таком виде я целый день бродил по Окленду, и за все это время со мной заговорили только два человека: один из секты Свидетелей Иеговы, другой – сайентолог, и оба норовили обратить меня в свою веру. От общения с ними на душе остался гадкий осадок, словно ко мне на улице пристал извращенец.
Ванесса строго следовала маршруту, который я для нее тщательно расписал. Зеб передал ей мою записку точно таким же образом, каким когда-то всучил мне свое письмо, – налетел, будто случайно, пока она на остановке ждала автобус, и потом долго усердно извинялся. В записке я самыми простыми словами напрямую объяснил, чего хочу от нее. «Знаю, ты будешь против. Я все пойму. Но прошу тебя о самой важной услуге за всю мою жизнь. Приходи. Помоги. Пожалуйста».
Она пришла. Я так и думал. Нас с Ванессой связывает очень многое. Ей тоже не нравится, во что превратился наш мир. Кроме того, злорадно хихикал гаденький голос у меня в голове, теперь, после статьи Барбары, Ван тоже попала под подозрение.
Мы шли так кварталов шесть или семь, внимательно глядя по сторонам – что за люди ходят неподалеку, какие машины проезжают мимо. Зеб рассказал мне, что нередко наблюдение ведут цепочки по пять агентов в штатском, постепенно передавая тебя от одного к другому. Обнаружить такую слежку очень сложно. Для этого нужно выманить их в совершенно безлюдное место, где каждый посторонний будет как на ладони.
Эстакада над автотрассой 880 находится всего в нескольких кварталах от станции метро «Колизеум», и, сколько Ван ни петляла, мы довольно скоро оказались на месте. Над головами оглушительно ревели машины. Вокруг, насколько хватало глаз, никого не было. Прежде чем назначить Ванессе встречу в этой дыре, я заранее побывал здесь и все осмотрел, тщательно выискивая места, где можно спрятаться. Не нашел ни одного.
Как только Ван остановилась в условленном месте, я торопливо приблизился. Она, подслеповато моргая, смотрела на меня сквозь толстые стекла очков.
– Маркус, – еле слышно прошептала она и разразилась слезами. Я понял, что тоже плачу. Никудышный из меня подпольщик. Слишком сентиментальный.
Она сжала меня в объятиях так крепко, что перехватило дыхание. Я в ответ обнял ее даже сильнее.
И тогда она меня поцеловала.
Не в щечку, не по-сестрински. А в губы, жарко и влажно, запоем. Я был так переполнен эмоциями…
Впрочем, нет, вру. Я, в здравом уме и твердой памяти, ответил Ванессе столь же горячим поцелуем.
Потом меня словно стукнуло, я отстранился и чуть не оттолкнул ее.
– Ван, – укоризненно выдавил я, переводя дыхание.
– Ой, – откликнулась она.
– Ван, – повторил я.
– Прости, – потупилась она. – Я просто…
И тут до меня дошло. Как я мог столько времени ничего не замечать!
– Я тебе что, нравлюсь?
Она кивнула с несчастным видом.
– Уже много лет.
О боже мой. Дэррил с самого детства сгорает от любви к ней, а она все это время мечтала обо мне. А я в итоге выбрал Энджи, которая, по ее же словам, с Ванессой никогда не ладила. И бегаю, как последний болван, ничего не замечая, и гружу обеих своими проблемами.
– Ван… – пробормотал я. – Ван, прости меня…
– Ладно, проехали. – Она отвела глаза. – Я понимаю, что мы с тобой не можем быть вместе. Только хотела сделать это хоть разочек, на случай, если… – Она прикусила губу.
– Ван, мне нужна твоя помощь. Дело очень важное. Пожалуйста, свяжись с журналисткой из «Бэй Гардиан» по имени Барбара Стрэтфорд, это она написала ту статью. Передай ей кое-что.
Я рассказал ей о фотографиях в Машином телефоне и о видеозаписи, которую прислала Маша.
– К чему все это, Маркус? Какой смысл?
– Ван, ты была права, хотя бы отчасти. Подставляя людей под удар, справедливости не добиться. Я хочу распутать этот клубок и для этого расскажу все, что мне известно. Надо было сделать это с самого начала. Выйдя из тюрьмы, сразу же направиться к отцу Дэррила. Но теперь у меня есть документальные доказательства. С этими снимками и записями я могу изменить мир к лучшему. Это последняя и единственная надежда вытащить Дэррила из тюрьмы, последний шанс провести свою жизнь нормально, в открытую, а не в бегах, прячась от полиции. И ты единственный человек, кому я могу довериться.
– Почему я?
– Разве не понимаешь? Посмотри, как ловко ты сюда добралась. Да ты прирожденная подпольщица. Ты справляешься лучше любого из нас. И доверять я могу только тебе.
– А почему не попросишь свою подружку Энджи? – Она произнесла это имя ровным голосом, лишенным всякого выражения.
Я опустил глаза.
– Думал, ты знаешь. Она арестована и сидит в Гуантанамо, на Острове Сокровищ. Уже несколько дней.
Я давно пытался выбросить из головы мысли о том, что с ней там происходит. Но теперь внутри словно прорвалась плотина. Я всхлипнул. Внутренности скрутило болью, словно от пинка, я согнулся пополам, схватился за живот обеими руками и, не помня себя, с рыданиями повалился набок на острые камни под эстакадой.
Ванесса опустилась рядом со мной и сердитым голосом велела:
– Дай сюда телефон.
Я выудил его из кармана и протянул ей.
Потом, смутившись, перестал плакать и выпрямился, сознавая, что по лицу текут слезы пополам с соплями. Ванесса окинула меня взглядом, полным отвращения.
– Ни в коем случае не давай мобильнику уйти в спящий режим, – заговорил я, немного придя в себя. – Сейчас дам зарядное устройство. – Я порылся в рюкзаке. Из-за этого проклятого телефона я в последнее время не проспал нормально ни одной ночи. Настроил будильник и просыпался каждые полтора часа для очередного нажатия кнопки. – И не закрывай его.
– А видеозапись?
– С этим сложнее. Я отправил копию по электронной почте самому себе, но не могу войти в икснет. – В крайнем случае я мог бы вернуться к Нейту и Лиаму и снова попросить у них иксбокс, но не хотел рисковать. – Слушай, я дам тебе логин и пароль от почтового сервера Партии пиратов. Заходи в него только через TOR‐браузер – безопасники наверняка выслеживают всех, кто использует пиратскую почту.