Но, вместо уже раскрывшего рот капитана, мне ответил вошедший в отдел Анатолий Викеньтевич. Вернее, с любопытством поинтересовался.
- Это по какому поводу?
- Да вот... В горком вызывают... - Давая понять, что "кругом невиноватый", пожал плечами я. И, для пущей убедительности, добавил. - К пяти вечера...
При этих словах майор с капитаном многозначительно переглянулись и Позняков, критически осмотрев меня с ног до головы, удостоил ответом.
- После двух можешь сваливать.
- Да, зачем так рано? - Искренне удивился я. И, показывая, что "уже совсем-совсем местный", поделился выработанным планом. - Тут же, всего пятнадцать минут ходу!
Чем вызвал тяжкий вздох и немного негодующее покачивание головой.
- Домой заедешь. - Как дитяти малому, принялся растолковывать начальник. - Сменишь рубашку, погладишь брюки и вообще... - Он с иронией посмотрел на мои ботинки и, закрыл вопрос, вытащив из шкафа целый ворох картонных папок. - На-ка вот. Пролистай пока, и займись должным оформлением...
А я, представив свой, в общем и целом, не то, чтобы неряшливый но, если можно скзать, "повседневный" и рабочий вид, почувствовал, что немножко краснею. И мысленно поблагодарил умудрённого жизнью старшего товарища.
Ну да... Визит к высокому начальству - дело такое... Неоднозначное, прямо скажем. И тут уж, как говорится, всякая мелочь может быть "в строку". А встречают, как известно, по одёжке.
Ну а ум свой показывать, перед сильными мира сего, мелкой сошке вроде меня, вообще не следует. Не нравятся людям умники. Выскочками их считают, недолюбливают, и так далее, и тому подобное...
Так что, как ни крути, а совет Познякова был как нельзя кстати.
- Спасибо, Анатолий Викеньтьевич! - Выразил я свою искреннюю благодарность.
И, следуя указанию, уселся за стол и начал строчить отписки по находящимся в производстве и висевшими дамокловым мечём над, теперь уже нашими головами, нераскрытыми делами.
Занятый писаниной, я чуть не пропустил обед. Но, урчащий желудок вовремя дал о себе знать. Так что я, спрятав папки и сочинённые мною опусы под ключ, сбегал в столовую, чтобы заморить червячка.
Не хватало ещё опозориться перед партийным бонзой.
В общем, на раздаче я взял аж две порции. И, так как никого из своих немногочисленных знакомых не встретил, молча умял приобретённое изобилие, отполировав парой стаканов компота.
На крыльцо управления я вышел в четырнадцать ноль-ноль и направился в сторону автобусной остановки. До встречи с неведомым Борисом Николаевичем ещё три часа. Так что, времени хватит на всё, и даже с запасом.
Дома (хе, два дня пожил на любезно предоставленной Сергеем и Викой квартире, а уже самонадеянно считаю её своим домом!) я не только сменил рубашку и погладил брюки. Я даже на всякий случай принял душ. А то мало ли. Вдруг начальственные и номенклатурные носы устроены как-то особенно.
И смогут уловить какой-то лишний, непривычный и тонкому обонянию запах. Свойственный без году неделя работающим в убойном отделе младшим лейтенантам милиции.
До того, как облачиться в чистую рубашку и натянуть блистающие острыми, так что, казалось, можно легко порезаться, стрелочками брюки, я ещё раз немного перекусил.
Ведь - и это все знают! - принятие пищи успокаивает. Вот и я решил заморить червячка, приводя в порядок нервы и вообще... Сытый человек он... я бы сказал, менее склонен к непродуманным телодвижения и не взвешенным высказываниям.
Наконец, без пяти четыре, я решил, что тянуть кота за яйца не имеет смысла и, напоследок осмотрев себя в висящем в прихожей зеркале, вышел за порог.
Путь до горкома партии ничем примечательным не запомнился. Меня не остановил наряд милиции для проверки документов. Скучающие от безделья хулиганы не попытались стрясти у меня мелочь.
И даже какого-нибудь завалящего пожара, поучаствовав в котором и, непременно спася из горящего дома десяток прекрасных девушек и пяток испуганно орущих младенцев, я бы получил уважительную причину не идти на эту, прямо скажем, не сильно воодушевляющую встречу, не случилось.
Но, коль уж партия, в лице личной помощницы неведомого мне Бориса Николаевича сказала "надо", мне ничего не оставалось, как бодренько взять под козырёк и ответить всенепременным "есть". Так как игнорировать приглашения в "Высокий Дом", в общем-то, можно.
Вот только о карьере при этом, придётся смело и навсегда забыть. Если, конечно, вы не выходец из глухой сибирской деревни, предел мечтаний которого - получить городскую прописку и койко-место в общежитии какого-нибудь сталеплавильного или шинноделательного завода.
Прислушавшись к себе я с удивлением понял, что мысль о глубокой и удалённой от "очагов культуры и цивилизации" провинции вовсе не вызывает у меня отторжения. А, напротив, вдруг повеяло чем-то радостным и спокойным.
Повседневными заботами, связанными с выращиваем урожая, тучными стадами скота. А так же лаской нежных девичьих объятий и теплом маленьких детских ручонок.
И ещё появилось чувство ущербности. Словно мне отрезали руки, при этом заткнув уши и завязав глаза.
"Привидится же хрень всякая". - Остановившись, потряс явно думающей куда-то не в ту сторону бестолковкой, я. - "Руки ноги целы, зрение и слух в норме. Да и вниманием слабого пола, как будто не обделён... Чё те надо, дятел безрогий, а"?
Не шибко интеллигентные но, зато очень и очень конструктивные мысли, помогли вернуться к действительности. И, постаравшись выбросить мимолётное наваждение из головы, я целеустремлённо поднялся на крыльцо.
А, вот что делать дальше, я так и не понял. Так как инструктировали меня лишь в общих чертах. А в конце, уязвлённые моим незнанием Свердловских реалий, вообще в сердцах бросили трубку.
- Вы к кому, молодой человек? - Вежливо, но твёрдо, поинтересовался сидящий за специальным столиком дежурный милиционер с погонами старшего сержанта.
- Мне к пяти назначено. - Слегка робея, тихонько проблеял я. - К Борису Николаевичу...
- Документики можно ваши? - Еле заметно усмехнувшись, потребовал страж порядка. И, после того, как я раскрыл перед ним бордовую книжицу, кивнул. - Коллега, значит...
"Гусь свинье не товарищ". - Отчего-то захотев похулиганить, чуть было не ляпнул я.
К счастью, моего убогого ума хватило, чтобы сдержать свой дурной язык и не нажить, если и не врага то, как минимум, недоброжелателя на абсолютно ровном месте.
Человек делает порученную ему работу. И не его вина, что ты испытываешь мандраж и готов сорваться на первом встречном.
К счастью, проблема разрешилась сама-собой. В вестибюль спустилась одетая в деловой вариант женского костюма особа и, пристально вглядевшись в меня, спросила.
- Петров?
- Он самый. - Машинально вытянувшись по стойке смирно, Отрапортовал я. И тут же полюбопытствовал. - Это я с вами разговаривал?
- Со мно. - Сухо подтвердила неприветливая дамочка. И, успокаивая охранника, произнесла. - Ваня, этот со мной.
- Как скажете, Валентина Игоревна. - Не стал спорить несущий вахту милиционер. И, сделав разрешающий жест рукой, предложил. - Проходите!
Вслед за чиновницей я поднялся по ступенькам и мы подошли к лифту.
- Надо же... - Скосив на меня глаза, с неопределённой интонацией пробормотала та. - Вы именно такой, как и представляла.
- В смысле? - Не очень-то понял я суть высказывания. И, заранее открещиваясь от каких-то, заочно приписываемых мне особенных качеств, застенчиво пробормотал. - Обычный, рядовой сотрудник милиции.
- Надо же... Он ещё и скромный! - Еле слышно но, с явно звучащим ехидством в голосе, усмехнулась сопровождающая. - А с виду - хоть плакат рисуй.
Польщённый высокой оценкой моего морального облика и моих же общечеловеческих качеств, я промолчал. А при упоминании печатной продукции, призванной напутствовать на верный идеологический путь массы, в голове появился невесть откуда взявшийся гигантский телевизор.
Метров эдак двадцать на десять и висящий на стене какого-то фантастического здания. Он показывал наше с ребятами выступление и огромное море людей, внимательно слушавший исполняемую песню.
"Бред сивой кобылы". - Вяло подумал я.
И, вслед за помощницей загадочного Бориса Николаевича, вошёл в просторную приёмную.
Глава 21
- Посиди пока, я доложу. - Кивнула на стоящие у стены стулья женщина. И, поколдовав с селектором, произнесла. - Борис Николаевич, прибыл Петров.
- Пусть подождёт. - Услышал я ответ вызвавшего мере пред свои светлы очи начальника. - И, пожалуйста, Валя. Распорядись через десять минут подать машину. - Продолжил он и прервал связь.
"Хорошо в стране советской жить"! - Слега ёрничая, подумал я. - "И транспорт служебный, и деловитая секретарша".
Но озвучивать свои детские комплексы я не стал. А просто уселся на предложенное место и принялся разглядывать интерьер предбанника.
Десять минут пролетели... как и положено десяти минутам тягостного ожидания. Но, раз в здании хорошо топили, а стулья в городском комитете партии были не в пример удобнее лавочек на остановках общественного транспорта, жаловаться не буду. Посидел, да и посидел. Не на промозглом ветру, под дождём со снегом - и ладно.
- Так вот ты какой! - Вывел меня из задумчивой полудрёмы зычный голос вошедшего в приёмную мужчины. - Ну, здравствуй, герой!
- Здравствуйте... э-э-э... Борис Николаевич... - Слегка опешив, застенчиво пробормотал я. И, вскочив с насиженного места, сдерживая невесть откуда взявшийся зевок, промямлил. - Младший лейтенант Петров по вашему приказанию прибыл!
- Ну, во первых, про приглашению. - По доброму усмехнувшись, принялся расставлять точки над "Ё" Борис Николаевич. - А, во вторых, прекрати стесняться и пунцоветь, словно красна девица!
Про то, что краснею и стесняюсь, я был ни сном не духом. Но, раз уж высокое начальство сказало "прекратить", пусть так и будет.
- Так точно, Борис Николаевич. - Встав по стойке смирно, молодцевато гаркнул я. - Есть перестать краснеть и стесняться!