- Хорош! - Радостно констатировал Василий, когда я, вернувшись в комнату, предстал перед коллегами. И, желая видеть меня во всей красе, попросил. - Покрутись, а?
"Я тебе что, блядь, вешалка на подиуме"? - Отчего-то разозлился я.
Но, так как организовал всё это заимствованное великолепие наш пронырливый капитан, понял, что отказывать товарищу в такой маленькой просьбе не стоит.
Всё ж таки, для общего блага старался. Для того, чтобы моя, прямо скажем, не вызвавшая бурных откликов ни в одной душе идея, худо-бедно претворилась в жизнь.
Загнав некстати вылезший гонор куда подальше, я обернулся вокруг своей оси и, остановившись, посмотрел на присутствующих. Пытаясь по выражению лиц оценить, "как оно"?
На моське невольного "костюмера", под давлением обстоятельств в виде внезапно наехавших на бедолагу нас, была написана печальная обречённость. Он как будто прощался с выданными на прокат шмотками, и в глазах его, кажется, навсегда поселялась вселенская грусть.
Не понимая, что так опечалило фарцовщика, я перевёл взгляд на лучащегося довольством и оптимизмом Васю и, надо сказать, тут было "всё в порядке". Как и следовало ожидать, он получал кайф от созерцания "дела рук своих" и, я бы даже сказал, испытывал некоторый триумф.
Наслаждаясь моментом и, то и дело, оглядываясь на Анатолия Викеньтьевича. Выражение лица которого было, если можно так выразиться, довольно-таки скептическим. Недоверчивым, то есть.
Он, как будто, наблюдал на несмышлёным младенцем, вырядившимся в костюм с чужого плеча и, приклеив накладные усы, пытавшимся вжиться в чужую для себя роль.
"Что не так"? - Спеша узнать компетентное мнение, вытаращив глаза и вскинув брови, молча дёрнул головой вверх я.
"А, хрен знает". - Так же безмолвно пожал плечами старший товарищ. И, в задумчивости повращав в воздухе кистью руки, кивнул на виднеющееся в дверях, висящее в прихожей зеркало.
Выбравшись в коридор, я внимательно осмотрел себя и, в общем и целом, не нашёл никаких изъянов. Новые вещи приятно холодили кожу и, местами топорщась, прямо-таки кричали о собственной "только что купленности".
Ну или, в нашем конкретном случае, беспардонной "отдолжленности". Правда, посвящать всех и каждого в тайны нашего маленького гешефта я не собирался, так что проблемы в этом не видел.
"Нормальный такой прикид". - Довольно рассматривал своёго двойника я. - И чё Викеньтьичу не нравится?
И, так бы и оставался в неведении, если бы взгляд не упал на приколоченную за спиной вешалку. На которой висела одежда, таскаемая каждый день барыгой и выглядевшая... затасканной и потёртой.
Немудрящий и такой простой паззл сложился в моей голове. Всё встало на свои места и, понимая, как выглядел в глазах имеющего гораздо больший жизненный опыт начальника, я про себя ругнулся.
"Дебил, блядь"! - Корил я себя нелицеприятными словами. - "Конспиратор хуев! Ты кого наебать хотел, фраерок залётный"!
То есть, простите за мой французский, недальновидный и излишне самоуверенный молодой человек, наивно полагающий, что таким немудрящим маскарадом сможет ввести в заблуждение битых жизнью и постоянно ходящих по краю, лиц цыганской национальности.
"Да тебя ж на перо посадят и прикопают по-тихому". - Продолжал топтаться по собственной глупой гордости, "великомудрый" я.
И, скорее всего, так как санкция на "работу под прикрытием" не была получена, дело так и не будет раскрыто.
Вне всякого сомнения, убийство сотрудника милиции - случай, как говорится, из ряда вон. Но, так как идти на разведку мне предстоит одному, а разрешение ну, по крайней мере, согласованного в верхах и официального, никто не давал, спишут мой хладный труп вчистую. А статистика пополнится ещё одним нераскрытым "висяком".
Чутка взбодрённый этими, отрезвляющими мыслями, я спустился с небес на землю и, сграбастав старые шмтотки и, вернулся в к многоуважаемому общству. И, положив вещи на диван, попросил.
- А давай-ка, друже, ты мне вот это одолжишь? - Указал рукой я на притащенное богатство. И, снимая с плеч так приятно похрустывающую свежестью кожаную куртку, пояснил. - А то, замараю я твой подгон. А потом, сам знаешь, стирай - не стирай, а за новое не выдашь.
- П-пожалуйста. - Отчего-то начав заикаться, моментально согласился хозяин затребованных мной шмоток.
А в глаза его начало появляться явно выраженное облегчение.
"Ну да"... - Философски подумал я. - "Я ж в своей простоте не учёл, что продать побывавшую в употреблении одежду за цену не ношенной всяк не получится".
Так что, спасибо мудрому взгляду Анатолия Викеньтьевича. Ну и, конечно, Создателю, давшего мне малую толику разума, за верно подсказанное решение.
- Штаны давай. - Не особо заморачиваясь с названием, потребовал я. И, дождавшись, пока барыга притащит в меру потрёпанные джинсы, слегка поморщившись, пообещал. - Я скоро.
А потом спрятался в ванной и, волевым усилием преодолевая брезгливость, надел чужие вещи.
Майку я предпочёл всё-таки оставить новую. Рассудив, что её, в общем-то, и не видно. А вот немножко потрёпанная и с явно видимыми следами носки верхнюю одежда пришлась как нельзя кстати.
Благо, фигуры у нас с "костюмером" были практически одинаковые. Правда, тот немножко уступал мне в ширине плеч. Но, к счастью для всех, ненамного. Так что потёртая джинсовая куртка не производила впечатления снятой с чужого плеча.
Что вселяло некоторую надежду на успех задуманной мной авантюры и, если честно, даже немножко радовало.
- Ну как? - По довольному и, я бы даже сказал, одобряющему взгляду Познякова понимая что, в этот раз всё нормально, осторожно спросил я. - Так пойдёт?
- Это ж совсем другое дело! - Не замедлило высказаться руководство. И, скосив хитрый глаз на Василия, попросило. - Сажи, а?
- Да, Викеньтьич. - Тут же поспешил согласиться он. И, чуть смущаясь, пробормотал. - Чтой-то я упустил этот важный момет из виду...
- Да, там кадры ещё те! - Подтвердил Анатолий Викеньтьевич. - С обострённым чутьём и настороженностью дикого зверя.
Я же молча гордился и радовался тому, что всё складывалось "тип-топ". Ну, или "чики-пуки", как внезапно и, если честно, сам не знаю почему, вдруг пришло в мою, как вы помните, не так давно пострадавшую и травмированную голову.
- Что ж, пойдём пожалуй. - Начал прощаться организовавший сей маскарад Василий. И, грозно взглянув на фарцовщика, предупредил. - Слышь, любезный... Надеюсь, ты понимаешь, что трепаться об этом на каждом углу не стоит?
- Я - могила! - Сбледнув с лица, мгновенно пообещал он. и, для пущей убедительности, перекрестившись, прошептал. - Никому ни слова!
- Пакет есть? - Совсем забыв, что в современном Свердловске, это отчего-то совсем не распространённое явление. И, тут же поправился. - Ну, или торба какая-нибудь?
Моментально сообразив, что от него требуется, спекулянт притащил из своих закромов полотняный мешок с двумя ручками. Явно смайстраченный на швейной машинке кем-то из старшего поколения и пришедшийся очень кстати.
- Возвращать не обязательно. - Буркнул тот, с тяжким вздохом оглядывая мою, облачённую в носимые ещё вчера им шмотки.
- Да, не парься ты! - Попытался приободрить нашего невольного помощника я. И, подмигнув левым глазом, уверенно пообещал. - Всё нормально будет.
Невольно при этом подумав, что на бабки я его всё-таки развёл. Ведь, как ни крути, ходить-то ему в чём-то надо.
И, так как в то, что напялит он на себя брюки фабрики "Большевик" а рубашку сделанную на "Коммунарке" верилось с большим трудом, выходит, что предназначенные на продажу шмотки украсят туловище спонсора уже сегодня.
А это, пусть и косвенный, но всё-таки убыток.
Однако материальные заботы, пусть и не сильно, но всё-таки нарушающих социалистическую законность граждан, волновали меня... скажем так, далеко не в первую очередь. Так что я просто выбросил эти мелочи из головы.
И, спустившись вслед за Васей и Позняковым по лестнице, занял привычное место на заднем сиденье верой и правдой служившего хозяину "Жигулёнка".
КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ.