— А ты откуда знаешь? — строго спросила она.
— Птичка на ухо нашептала, — отговорился я, — знаю и точка.
— Догадываюсь я про этих птичек, — пробормотала она, но продолжила тему, — ну да, была в 40-й больнице, пока ты в колхоз ездил, — и она затормозила на этом месте.
— И что там наобследовали? — подтолкнул её я.
— Бластому какую-то, — выдавила из себя она, — хотят операцию делать.
— А ты чего?
— А я боюсь — вдруг зарежут… жила себе спокойно сорок лет и ещё столько же проживу без всяких операций.
— Ясно, — притормозил обсуждение, — а я из Москвы колбасы привёз.
— Правда? — обрадовалась мать, но скорее не колбасе, а смене темы, — а какую?
— Кило языковой и батон одесской.
— Теперь заживём, — оживилась она, — у нас в школе набор дадут только к 7 ноября…
На этом наш разговор сам собой увял, мы вылезли из кабинки колеса обозрения, когда оно сделало три полных круга, и направились к дому, тут уже совсем недалеко было.
А я по дороге почему-то задумался про эти вот продуктовые наборы, ещё один бич социалистического пути развития. Выдавали их практически во всех учреждениях 3–4 раза в год — обязательно на Новый год и к 7 ноября, прочие даты варьировались. Могли и к 8 марта дать, могли и к 1 мая, а то и просто в обычный непраздничный день. В состав их почти обязательно входила колбаса, варёная или копчёная или оба вида сразу. А ещё бывали такие дефицитные вещи, как индийский чай со слоном, растворимый кофе производства Днепропетровского завода пищевых концентратов или даже Индиан-инстант (получаемый Союзом путём хитрых взаимозачётных операций с Индийской народной республикой). И ещё там бывали баночки зеленого горошка, сгущенного молока, майонез (который тоже был жутчайшим дефицитом и обычно оставлялся стоять в холодильнике к праздничному оливье) и даже красная икра.
И не надо путать заказы, которые выдавали на службе, со специальными магазинами «По заказам» — их обычно 1–2 штуки на район имелось. Здесь тоже продавали дефицит, но с обязательной нагрузкой сверху — с тем, что лежало на прилавках годами и не распродавалось. Мука, крупа, сахар, макароны, несъедобный суп в пакетиках и тому подобная ерунда. В итоге цена дефицитного товара взлетала чуть ли не вдвое, это мало кому нравилось… поэтому большой популярностью заказные магазины не пользовались, в отличие от наборов на работе — там-то всё по госцене шло.
Заодно анекдот вспомнил, который оценят только старожилы, заставшие эпоху развитого социализма… бабка в очереди рассказывает соседке — как они там живут, при капитализме-то, даже не знаю, голодают наверно, а у нас хоть наборы к праздникам подбрасывают…
А вечером я позвонил врачу из 40-й больницы, не со своего телефона, упаси бог, конечно, на улицу вышел к ближайшему автомату. Трубку взяла та самая Зина, она сразу и позвала отца.
— Здравствуйте, Иннокентий Антоныч, — сказал я в трубку, — извините за беспокойство, но я Петя, сын Клавдии Петровны Балашовой, она у вас обследовалась вот только что…
— Петя, говоришь? — ответил он, — это хорошо, что ты Петя… знаешь, это разговор не телефонный, ты лучше завтра приходи в нашу больницу… часов в шесть вечера… спросишь в приёмном покое, как меня найти, вот там и поговорим.
— Замётано, — ответил я, — завтра в шесть вечера.
А совсем уже в ночь мне на домашний позвонил Аскольд… да-да, я ж ему свой номер давал когда-то, но использовал он его в первый раз.
— Привет, — сказал он, — Камак, как жизнь?
— Да примерно такая же, как с утра была, — ответил я, — принципиально ничего не изменилось.
— Я вот чего звоню-то, — продолжил он, — Мишку Шифмана знаешь?
— Знаю, конечно, — сказал я, — он нам видик собирается продавать.
— Так ты вот чего — сломался Мишка, так что не починишь, забудь и про видик, и про Мишку…
— Это почему же? — спросил я.
— Взяли его… сам понимаешь кто. Завтра если тебя вдруг будут про это дело спрашивать, то ты ничего не видел, не слышал и не знаешь…
— А что, будут спрашивать? — озаботился я.
— Не факт, что точно будут, но могут… и спрячь все ленты и диски, с которых ты книжки печатал… или лучше сотри содержимое — от греха подальше. Это тоже проверить могут.
Глава 13. Контрольная закупка
Контрольная закупка
Завтра я выехал на службу пораньше, аж в восемь на проходной уже стоял — вахтёр удивился, но сказать ничего не сказал. На антресолях никого еще не было, в экранках тем более, так что я занялся необходимыми процедурами в гордом одиночестве. Вытащил из укромных мест заряженные книжками носители (всего их насчиталось пять штук — два диска и три ленты), загрузил систему РАФОС, она же РТ-11, и тупо начал вводить команду DELETE/NOQUE RK1:*.* для дисков и то же самое, но с буковками МТ1, для лент.
Успел зачистить четыре штуки, потом дверь открылась и в неё зашёл товарищ Бессмертнов в сопровождении двух шкафообразных граждан одинаковой наружности.
— Вот тут они у нас и лежат, — показал он на стеллаж с дисками, — половина здесь, а вторая половина в соседней комнате. А это младший научный сотрудник Балашов, он с ними в основном и работает.
Я в это время стоял навытяжку рядом с дисплеем и косил взглядом на моргающий курсор — тот, наконец, перестал моргать и выдал подсказку-приглашение, всё, можно выдохнуть.
— Пётр, — вдруг вспомнил начальник, как меня зовут, — покажи товарищам, что у нас тут за информация хранится.
— Легко, — перешёл я на более понятный язык, — только это займёт некоторое время — пока оно загрузится, пока перемотается…
— А мы никуда не торопимся, — сказал тот из товарищей, у которого голова была чуть менее квадратная.
Как бы мне вас обозвать-то, подумал зачем-то я, ну будете два весёлых Гуся, старший и младший.
— Хорошо, — вздохнул я, — приступаем к демонстрации, — и достал один из дисков, тот, что снизу лежал, с надписью карандашом «Система синхронизации».
— Стоп, — проявил знание предмета второй шкаф, — сначала посмотрим то, что уже стоит в накопителе — сначала системный диск, потом съёмный.
Ну надо ж, какие у нас сотрудники госбезопасности пошли, подумал я, свободно шарящие в компьютерной технике. Но спорить не стал и запустил команду DIR RK0:, она и вывела туеву хучу названий системных файлов.
— Ну я пойду, — начал отпрашиваться Бессмертнов, — сами тут разберётесь.
Старший нехотя кивнул, и тот испарился, а мы продолжили.
— Вот это что за файл? — ткнул пальцем в экран второй, — с расширением TXT?
Я без слов запустил просмотр этого файла — на экран вывалился английский текст с описанием команд RT-11.
— Ясно, можешь закрывать, — сказал второй, — давай теперь директорию съёмного диска.
Я пожал плечами и вывел требуемое — там было совсем пусто.
— А почему в дисководе стоит пустой диск? — спросил первый, — что ты с ним делал?
— Была команда подготовиться к завтрашнему эксперименту и очистить пару дисков от всех ненужных файлов, — пожал плечами я, — вот и занялся с утра этим делом.
— Ясно, — коротко бросил первый, — Андрей, они уже всё очистили, нам тут больше ловить нечего, — а потом добавил мне, — смотри, Петя, в следующий раз если поймаем на чём запрещённом, так легко не отделаешься.
И они сделали движение к выходу, но старший же притормозил.
— Да, надо ж ещё образцы печати снять… запускай на принтер что-нибудь.
— Что именно? — попросил уточнений я.
— Всё равно, хотя бы это описание RT-11.
— Это большой файл, будет печататься минут пять, — сказал я.
— Не страшно, — отмёл мои возражения первый, — подождём.
Я и запустил… через пять минут они забрали стопку листов с перфорацией, на которые вывалились команды операционной системы, и спросили про остальные печатающие устройства.
— Есть ещё строчник типа «Ромашка», — я показал на стол в углу, — но он в нерабочем состоянии, так что ничего напечатать не сможет. И ещё такой же барабанник в соседней комнате стоит.
— Пошли, напечатаешь и на нём что-нибудь, — скомандовал старший Гусь.
Во второй экранке я сделал, что они просили, и на этом наше искромётное общение завершилось. Они гуськом вышли через дверь зала управления, а я поднялся на антресоли и увидел Шурика, он тоже сегодня пораньше заявился.
— Слушай, Александр, — перешёл я на официальный язык, — ты у нас всегда больше других знаешь — расскажи, что это за проверка была?
— Аааа, эта, — протянул он, одновременно развинчивая вентпанель от крейта, — это Мишку Шифмана вчера поймали, вот и проверяют все его связи.
— Давай подробности, — уселся я на соседний стул, — кто поймал, на чём поймали, какую статью вешают… и вообще почему этим делом не ОБХСС занимается, а эти шкафы, сам понимаешь из какой конторы?
— Пойдём покурим, — покосился Шура на подошедшего Колю, а я всё понял и возражать не стал.
Вышли мы в итоге даже не к пожарному щиту с красным ведром, а на улицу и прогулялись вдоль Луначарского, пока не закончилась психушка напротив. Тут он мне и выдал:
— У Шифмана не всё удачно сложилось с поставщиками этого барахла — то ли они кого-то неправильно обошли при расчётах, то ли схема в общем сбойнула, короче говоря, всей их цепочке сейчас светит 88 статья, знаешь такую?
— Бабочка? — уточнил я, — валютные операции?
— Она самая, до восьми лет с конфискацией, а если повторно, то до пятнадцати. И тоже с конфискацией. А таким делами сам понимаешь, кто у нас занимается.
— Получается, что я тут по краю бритвы прошёл, — огласил я итог своих раздумий, — не, а проверка дисков и принтеров тут при чём тогда?
— А у Мишки нашли распечатку Солженицына, — пояснил Шура, — не «Архипелаг», за него сразу восемь лет дают, а всего только «Раковый корпус», но и этого достаточно для проверки, кто и где это напечатал…
А после нашего разговора я вместо того, чтобы опять подниматься в свои экранки, взял и спустился в бункер — всё равно же надо посетить новое место работы, вчера же Октябриновичу обещал. Вот и посещу заодно, чтобы лишний раз вверх-вниз не прыгать. В бункере я сразу наткнулся на физика Мишу, который ещё перед сельхозработами меня водил сюда на прогулку.