ли оба по очереди. В 90-е годы хохмачи из КВНа заменили эту строчку на «Запомните их имена — Чубайс, гербалаф и На-на», а и хрен с ними, с хохмачами, а мы просто порадуемся жизни.
— Ой, какое полезное и своевременное предложение, — ответил я, — не вижу ни одной причины, чтобы его не внедрить в жизнь. Только вот что…
— Что? — переспросила она.
— У меня некоторые проблемы с мамой… сегодня мне бы надо их решить, а завтра, надеюсь, проблем не останется.
— Что-то серьёзное? — озаботилась Нина.
— Надеюсь, что не очень.
— Я чем-то могу помочь?
— Это вряд ли, — вздохнул я, — но ситуация под контролем, будем надеяться на лучшее.
А вечером у меня состоялся окончательный и решительный разговор с Викой, где я обрубил все канаты и поднял все якоря.
— Это всё из-за неё… — посмотрела Вика на меня злыми глазами, — из-за той колхозной тощей блондиночки, как её… Оля что ли.
— А вот и не угадала, — ответил я, — у Оли сейчас медовый месяц с нашим начальником происходит, так что я в их треугольник никак не вписываюсь.
— Тогда почему? — приготовилась она заплакать и даже достала носовой платочек.
— Долго рассказывать, — сказал я, — мы с тобой сейчас, как два корабля в тумане — встретились случайно, погудели и разошлись в разные стороны… извини меня, если сможешь.
Заплакать она так и не решилась, а просто ушла решительным шагом куда-то вдаль по улице Луначарского, по направлению к психушке. А я облегчённо вздохнул и подумал, что маршрут до дома мне хорошо бы поменять, дабы не сталкиваться ежедневно нос к носу с бывшей девушкой.
А дома у меня случился такой разговор с мамой:
— Как там в школе? — так начал я беседу, — как твои лоботрясы?
— Как обычно, — вздохнула она, — лоботрясы лодырничают, а начальство требует поднимать успеваемость.
— А физрук чего? — продолжил я тему.
— Не подходит и не разговаривает уже неделю, — даже с некоторой обидой заметила она. — А у тебя как там в институте?
— Всё более-менее в норме, — ответил я и перешёл к главному, — слушай, я тут пообщался с Лебедевым таким…
— Который врач из 40-й больницы? — уточнила она.
— Да, именно…
— И как же ты на него вышел, позволь поинтересоваться?
— Одна птичка взяла и начирикала его телефон, — ушёл я от ответа, — так вот, про Лебедева… точнее про твои дела…
— Ну давай, договаривай, — подбодрила она меня, — раз уж начал.
— Понимаешь, в чём дело… — я встал и поставил чайник на плиту, а потом уж продолжил, — в твоём конкретном случае ни радио-, ни химия-терапии не дадут результат — нет показаний для них.
— А для чего есть показания? — с растерянной улыбкой отвечала она.
— Только для хирургии — Лебедев ставит примерно 80% на то, что после операции всё войдёт в норму… — я снял закипевший чайник и налил нам по чашке грузинского чая и достал из шкафчика блюдце с баранками.
— А 20 процентов всё же против? — спросила практически сквозь слёзы мама… блин, две женских истерики за день, это многовато, подумал я.
— 80 против 20 это очень хорошие шансы… букмекеры, когда ставят такие коэффициенты, практически всегда уверены в однозначном исходе поединка. Вот когда 55 против 45, там вилами на воде писано…
— Откуда у тебя такие сведения про букмекеров? — нашла, за что зацепиться она.
— Книжки иногда разные читаю, — отговорился я, — ну так чего, надо решать вопрос…
— Если я соглашусь, то когда это будет?
— Я вчерне договорился на завтра после обеда, — начал я расставлять точки и запятые, — с утра можешь уладить все дела в своей 169-й школе, а к трём часам подходи к приёмному покою, там тебе всё расскажут и проводят.
— Я боюсь, сынок, — честно призналась она.
— Эх, — выложил я последний козырь, — двум смертям не бывать, а одной не миновать, как говорят бывалые граждане…
— А что ещё говорят твои граждане?
— Хм… — задумался я и вытащил из памяти подходящие слова, — ещё есть такое мнение, что если живы будем, то не помрём, однозначно… что-то мне подсказывает, что ты ещё немало лет проживёшь и внуков понянчить успеешь.
— А что там у тебя с внуками? — вдруг озаботилась она, — жениться никак собрался?
— В ближайшей перспективе пока что вряд ли, — быстро ответил я, — но теоретически рассуждая — почему бы и нет?
— А что за подруга, на которой ты жениться собираешься? — новая тема, похоже, перебила в её мозгу всё остальное.
— Работаем вместе, — сообщил я, — зовут Ниной. Но это пока всё неточно, всё, что женитьбы касается, там многое ещё поменяться может.
— Ладно, — вздохнула мама, возвращаясь к нашим баранам, — согласна я на операцию… когда, говоришь, туда подходить надо?
А я ещё этим же вечером сделал пару звонков, теперь уже с домашнего телефона, нужда в шифровании отпала. Товарищ Лебедев сообщил, что в половине четвёртого мою маму встретят в приемном покое и проводят, куда надо, а сама операция будет назначена на ближайшие два дня. Надо будет отблагодарить его, подумал я, набирая следующий номер.
— Привет, Аскольд, — сказал я в трубку, — тут вот какое дело… ааа, мерси, кстати, за вчерашнее предупреждение, всё прошло гладко.
— Приходил кто? — спросил он.
— Ага, целых два товарища сам понимаешь откуда, — сообщил я, — но не успели они ничего зацепить, потомучто я раньше этим делом занялся.
— Ну и отлично, — продолжил он, — а Мишку, если тебе интересно, закрыли в нашем СИЗО, на месяц пока… ну там за него серьёзные дяди вписываются, как я слышал краем уха, так что посадить-то его вряд ли посадят, но биографию попортят. Так чего ты там насчёт дела?
— Аааа, дело… — сориентировался я, — киноклуб у нас накрылся медным тазом, поэтому есть мнение переключиться немного вбок — в сторону компьютеров…
— Слышал-слышал, что вы там что-то такое ваяете, — откликнулся Аскольд, — мысль здравая. А от меня-то тебе чего теперь надо?
— Комсомольский райком нам какое-то помещение выделяет под этот клуб, но чтобы его раскрутить, так сказать, и чтобы клуб не закрыли так же, как откроют, потребуются определённые усилия в самых разных направлениях — хочу попросить тебя о помощи…
— 25 процентов от прибыли, — мигом выкатил свои условия Аскольд.
Глава 15. Тетрамино
Домино и тетрамино
Такой жирный кусок я ему, конечно, не отдал, сошлись после небольшого торга на десяти процентах… там ведь много ещё кого подключать придётся, а проценты не резиновые. А далее я начал мучительно размышлять, как жить дальше… и из этих размышлений и воспоминаний выцепил историю игры Тетрис из той моей прошлой жизни.
Это же реальная бомба была на рынке видеоигр — до Тетриса компания Нинтендо пробавлялась тупыми аркадами типа Данки-Конг и Пэк-мэн, а появление такой внешне простой и внутренне заковыристой игрушки, как Тетрис взорвало этот рынок. Кстати, тут же я вспомнил, что братья Марио давно написаны, так что их наверно следует вычеркнуть из моего списка. Да и всё остальное по остаточному принципу можно развивать, а вот упор надо сделать именно на Тетрисе.
История развития Тетриса мутна до полной непрозрачности — сначала в ней возник, как чёртик из шкатулки, некий венгерский продюсер, который захапал все права себе. Потом журналисты CBS, глядя на развивающийся ажиотаж вокруг игрушки, провели собственное расследование, вышли на реального разработчика, а венгерский прохиндей остался у разбитого корыта. Далее подключились мировые киты игральной индустрии в виде того же Нинтендо, Атари и Миррор-софт (не путать с Микрософтом). Которые реально перегрызлись из-за копирайта. Ну и в конечном сухом итоге чуть ли не с помощью товарища Горбачёва и мистера Рейгана глава Миррор-софта выгрыз себе исключительные права, и Тетрис зашагал по планете семимильными шагами.
А всё это говорит о чём? — задало риторический вопрос моё подсознание и само же ответило на него — а говорит это, Петюня, о трёх вещах, надо сразу же озаботиться авторским правом, буквально завтра-послезавтра начать этот процесс, раз, и еще портировать игрушку на платформу IBM PC, которая не по дням, а по часам становится фактическим лидером среди всех прочих платформ, два…
Тут подсознание засбоило и замолкло, а я же спросил у него — а что там насчёт третьей вещи-то? Выкладывай уже… и оно выложило — надо сразу выходить на мировой рынок, СССР это, конечно, хорошо, но мало и неплатёжеспособно, а вот за границами нашей Родины денег у народа куда больше водится, это факт. А значит, надо искать контакты с западными фирмачами… для начала хотя бы и один фирмач пойдёт. Ну а для самого начала пусть придут и посмотрят на нашу новинку комсомольские боссы, как обещано мсье Ишаченковым — к этому визиту надо готовиться по полной…
А кстати вот — знаете, почему Пажитнов взял набор именно из четырех квадратиков, а не из трёх (тримино) или пяти (пентамино)? По глазам вижу, что не знаете… тут все просто — комбинаций из трёх составляющих совсем уж мало, палочка да закорючка. Пентамино, конечное дело, более интересно и продвинуто, из них целых 12 разных фигурок можно составить, включая буквы X, Y и Z, но для обработки вращения этих фигур в реальном режиме времени не подходила существующая компьютерная база. Не успевали Электроники-60 и ДВК-шки крутить эти штуки, вот и пришлось ограничиться тетрамино и семью фигурами — палка, квадрат, буква Т, левый гвоздь, правый гвоздь и маленькая S в двух проекциях.
Хорош базарить, прикрикнул я на подсознание — утро вечера мудренее, завтра продолжим обсуждение. И мы все вместе уснули под шум начинающегося осеннего дождика за окном.
А утром на службе я первым делом задал вопросик всё и всегда знающему Шурику:
— Слушай, дружище, а в нашем ИППАНе где-то имеется персоналка IBM?
— А зачем тебе? — задал он логичный встречный вопрос.
— Просто хочу познакомиться с передовой западной техникой, — быстро соврал я, — говорят, эти ай-би-эм-ки там во все сферы уже внедряют.