— Хватит до Питера, поедем туда — уверенно сказал Горлумд, а потом добавил в открытый люк, — а вам что, особое приглашение нужно? Залезайте.
Иностранцы и Рита тут же забрались внутрь железного чуда, с большим интересом оглядываясь по сторонам. Но смотреть тут особенно не на что было — лавки по бокам и башенка со спаренным пулеметом наверху… если я правильно определил тип вооружения в этой башенке.
— Все на месте, — пихнул меня в спину Горлумд, — трогай… педали тут такие же, как в обычном автомобиле.
— Это я уже понял, — ответил я, — и что передач тут четыре штуки плюс задняя, тоже. Ты лучше скажи, куда ехать-то?
— Пока прямо, — ответил он, — направление вон на ту сопку, с двойной вершиной, видишь?
— Вижу, кэп, — отсалютовал я ему, — задание усвоил, кэп.
И я врубил первую передачу, потом тихонько добавил газа — двигатель зарычал, как сторожевая собака при виде нарушителя, и мы тихонько двинулись, огибая по дороге ямы, кочки и завалы из мусора. Вскоре дорогу нам преградил ручей, достаточно широкий и на вид с глубиной не меньше метра.
— Что делаем, кэп? — обратился я по команде, — форсируем или как?
— Или как, — ответил тот, — надо брод поискать. Ручьи тут редко бывают одинаковой ширины и глубины, должно найтись мелкое место.
Я развернулся направо и покатил вдоль водной преграды… даже отсюда видно было, сколько рыбы там плавает — похоже, что гольцы, узкие и длинные… ну понятно, лосось сюда не забредает, слишком маленький ручеек, они предпочитают реки побольше, типа Пенжины или Камчатки. Или на худой конец Мутновки-Авачи. И ведь прав оказался Готлибович, через километр, не больше, река разлилась на добрых сорок метров, зато глубина у нее снизилась до полуметрв.
— Подходящее место, — обернулся я к начальнику, — даешь добро?
— Даю, — коротко бросил он мне, и я уверенно двинулся наперерез течению.
Насчет глубины я конечно ошибся, тут были ямы и в метр, но в целом форсирование прошло успешно — через полминуты мы перебрались на другой берег.
— А теперь куда? — вторично попросил я у Горлумда уточнить маршрут.
— Теперь вооон на ту ложбину между двумя вулканами, — указал он пальцем, куда следует двигаться, — слева, если не ошибаюсь, Авачинская сопка, справа Верблюд…
— Как-как? — не понял я.
— Вулкан так называется, Верблюд, чего непонятного? Потому что две вершины…
— Понял, кэп, продолжайте, кэп, — отреагировал я.
— Вот на эту ложбинку и держи курс… тут километров двадцать будет, если не все тридцать.
Глава 29Тайны сберкассы
Тайны сберкассы №30/28
— Заходите, — Арнольдыч гостеприимно распахнул железную дверь, пропуская меня вперед.
— Темно же тут, — прореагировал на его действие я, — ни хрена не видно. Давайте вы первым пойдете.
— Пожалуйста, — пожал плечами он, — могу и я первым.
И он нырнул в темноту… через несколько секунд где-то впереди загорелась тусклая лампочка, осветившая с десяток ступенек вниз. И в самом конце этой лестницы высветился Арнольдыч, делающий мне приглашающий жест рукой — заходи, мол, и ничего не бойся. Если честно, то лезть в эту преисподнюю у меня никакого желания не возникло, поэтому я ответил ему так:
— А давайте вы там вынете все, что меня касается, и наверх поднимете. А я здесь подожду.
— Хорошо, — каким-то необычным тоном ответил он и скрылся в проеме следующей двери.
Но не успел я оглянуться по сторонам, как мне в спину уперся твердый предмет, по моим ощущениям это был ствол пистолета типа Макарова или, допустим, Токарева.
— Иди вперед и не оборачивайся, — сказал мне сзади женский голос, мне показалось, что знакомый.
Но оборачиваться и опознавать этого обладателя женского голоса я благоразумно не стал, а мелкими шажками направился внутрь подвального помещения. И как назло ни одного человека в радиусе полусотни метров не значилось… когда не надо, старушки стройными рядами все лавочки засиживают, а мамашки детей своих выгуливают, а тут ни единой живой души.
Ступенек оказалось не десять, а все двенадцать, а этот, который сзади, последовал за мной, периодически тыкаясь стволом в район позвоночника.
— Ты бы на предохранитель его поставил, — предложил ему я по дороге, — а то нажмешь по ошибке, когда не надо…
— Рот закрой, умник, — посоветовала она мне, — и вперед иди без разговоров.
По окончании лесенки там надо было повернуть налево, я и повернул — передо мной открылся самый, что ни на есть, стандартный советский подвал с трубами водо- и теплоснабжения, ладно, что газовых тут не видно было, газ поверху обычно в квартиры подавался. Еще деревянные клетки кладовок для жителей подъезда. Но ни одного сейфа для хранения вещей я в поле зрения не обнаружил. Кинул Арнольдыч поганый, подумал я, увидев его, сидящего на ящике из-под вино-водочных изделий. Он уже успел закурить сигарету типа ТУ-104 или, скажем, Родопи и теперь выпускал толстый столб дыма к потолку и устало щурился на мутный свет, пробивавшийся сквозь зарешеченные окошки.
— Ну что, Петя, — сказал он мне, переведя взгляд от окна, — поговорим что ли…
— О чем? — уточнил я круг его интересов.
— Твоя мать знаешь, кем была?
— Знаю, — ответил я, — учителем математики в 160-й школе.
А сам тем временем оглянулся, наконец, назад и увидел, что оружием в спину меня пугала Зина-корзина… собственной персоной, дочка хирурга из сороковой больницы и начинающая прорицательница… да, а пистолет у нее был с глушителем, толстым таким цилиндром, навернутым на конец ствола.
— Привет, Зинуля, — вежливо обратился я к ней, — ты хоть с пистолетом-то умеешь обращаться?
— Как-нибудь справлюсь, — буркнула она, а Арнольдыч тем временем продолжил.
— Учитель это прикрытие у нее такое было, — сообщил он мне удивительную новость.
— Правда? — искренне удивился я, — а на самом деле она кто была?
— Это я тебе потом расскажу, — тут же ответил он, — может быть. А пока мы слушаем тебя…
— Это очень здорово, что вы меня слушаете… — даже немного растерялся я, — только по какому вопросу выступать-то? Чтоб я в курсе был…
— Откуда ты к нам заявился такой красивый, — пояснил Арнольдыч, — вот это и расскажи в подробностях.
— Для начала уточните, — попросил я, — вещи матери в ячейке вы для красного словца приплели или на самом деле что-то есть?
— Есть, есть кое-что, — скривил губы он, — но о них потом — а сейчас рассказывай давай…
— А если не буду, то что?
— Знаешь, что это? — вытащил он откуда-то сбоку наручники.
— Встречались в жизни такие штуки, — ответил я, — так что в общих чертах я в курсе.
— Пристегну тебя к вон той трубе, — и он показал, куда именно, — и будешь сидеть тут без еды и воды, пока не вспомнишь.
— Я появился тут, когда родители привезли меня с Западной Украины, — зашел я издалека, — примерно в 1963 году.
— Зиночка, — дал он какой-то знак ей, и она вырубила меня каким-то хитрым ударом.
Очнулся я не знаю, через сколько времени, но с гудящей головой. Лежа на грязном полу все того же подвала дома номер 11 по Челюскинцев.
— Будем продолжать ваньку валять, — по-прежнему вежливо сказал мне Арнольдыч, — или по делу разговаривать начнем?
— Начнем, конечно, — ответил я ему плохо слушающимся языком, — вы бы только уточнили, что именно надо…
— Хорошо, — тяжело вздохнул Арнольдыч, — уточняю — когда, кем и с какой целью ты был заслан в этот временной промежуток?
Во дела, ошарашенно подумал я, это что у нас, полиция времени объявилась? Как у этого… у Жана-Клода Вандамма, Timecop, кажется, такое кино называлось. Но эти ассоциации я благоразумно оставил при себе, а вслух начал бурно импровизировать, чтобы живым для начала остаться.
— Значит так, отвечаю по пунктам, — начал я, — пункт первый, когда — в начале августа этого года…
— Когда ты здесь объявился, мы в курсе, — перебил меня липовый сбербанковец, — ты лучше поведай, из какого времени ты сюда прибыл.
— Из 2023 года, тоже из августа, — продолжил я.
— И как там у вас в 2023-м? — полюбопытствовала Зина, — коммунизм построили? На Марс полетели?
— Увы, Зиночка, ни того, ни этого нет, — ответил я ей, а потом добавил, — мне что, рассказывать про будущее или на вопросы отвечать?
— Про будущее после поговорим, а пока давай мои вопросы освещай, — скомандовал Арнольдыч.
— Хорошо, — покладисто согласился я, — пункт второй — кем. Есть такая организация, Институт экспериментальной истории, вот специалисты оттуда меня сюда и забросили. Если быть точным, то мной занимался отдел переходных структур и нестабильных систем.
— У нас тут, значит, по-вашему, все переходное и нестабильное? — погрузился в раздумья Арнольдыч.
— Не знаю, — пожал плечами я, — я человек маленький — мне приказали, я выполнил. В детали особенно не погружался.
— Хорошо, давай дальше… хотя стой — где там у вас находится этот институт?
— Да на месте нынешнего ИПП и находится, — ответил я и зачем-то добавил, — психушка напротив него тоже никуда не делась.
— Теперь про цель расскажи, — Арнольдыч вытащил пачку Родопи и прикурил новую сигарету от старой.
— Рассказываю, — вздохнул я, — наблюдать, не вмешиваясь в процессы. Об увиденном докладывать в центр.
— Способ связи с твоим центром какой? — поинтересовалась Зина.
— Ментальный, — продолжил вдохновенно врать я, — мне нужно занять определенное положение в пространстве и времени, перечень этих точек я наизусть заучил, и сосредоточиться на белой вороне…
— Почему на вороне? Почему на белой? — одновременно задали два вопроса мои оппоненты.
— А я знаю, — пожал я плечами, — так в условиях организации значится… ну и после того, как связь установится, я посылаю пучок информации, предварительно зашифрованный сложным кодом. Чтобы перехватить нельзя было.
— Связь двусторонняя? — дальше спрашивал один Арнольдыч.
— Да… через несколько секунд после посылки своего блока информации мне обычно приходит предупреждающий сигнал, а потом и ответный блок.