– Что знаешь о забое? – исключительно из вредности спросил Ахмад, поскольку пробовать кандидата всё равно предстояло на практике.
– Да, там несложно. – Отмахнулся пацан. – Первое. Перед забоем произносится определенная молитва. Второе. Животное нельзя пугать. Третье. Кровь вся, по максимуму, выпускается. – Перед последним пунктом, пацан сделал паузу, как будто что-то прикидывая.
Говорил китаец, в общем-то, верно. Но главным было то, что он отвечал с той уверенностью (Ахмад с высоты жизненного опыта это видел явно), которая проистекает из личного практического опыта, а не из теоретических знаний, полученных заумным книжным червем из комма и не видевшим ни одного барана живьём.
– Ну, про молитву даже не спрашиваю, – задумчиво уронил Ахмад, – раз ты на языке действительно чешешь, как на родном. Хотя, конечно, вопрос, сколько в твоём исполнении в ней будет силы…
Всё же спохватившись, Ахмад проявил толику вежливости и не стал добавлять просившегося на язык слова «куффар».
Собеседник, тем не менее, абсолютно верно истолковал проглоченную Ахмадом часть фразы, поскольку вздел руки в ритуальном жесте, произнёс стандартную ритуальную фразу «Bismillya…» и добавил:
– Я правоверный. Ханафитского масхаба.
На это изрядно озадачившийся Ахмад даже не нашёлся, что сказать сразу. Переварив, впрочем, удивление, продолжил:
– Как режешь?
– Три варианта, – уверенно ответил китаец. – Горло от себя, горло на себя. Это если по правилам.
– Третий вариант какой? – свёл брови вместе Ахмад, снова удивляясь.
Поскольку лично он о третьем варианте до сего момента даже не подозревал. И сейчас всерьёз терзался профессиональным любопытством.
– Указанные способы хороши, когда режешь в пищу, – пояснил китаец. – Но есть ещё минимум два варианта. Во-первых, есть места, где баранину употребляют не только правоверные. Вот там есть несколько видов колбас, для которых используется свежая кровь. Любого теплокровного животного. Наш вид забоя – с перерезанием горла – хорош тогда, когда туша максимально обескровливается. По правилам.
Ахмад только зубами и лязгнул, поскольку процент обескровливания туши был одним из ключевых требований поставки баранины в те самые местные элитные магазины.
– Если же кровь нужно собрать, для дальнейшего приготовления колбасы, то забой производится уколом в сердце. Лучше взять длинный нож с узким лезвием, – китаец показал руками. – Тогда, кровь преимущественно останется в районе грудины, и её можно будет вычерпать. Чтоб потом употребить в колбасу. Это не халал, но мы же сейчас говорим обо в с е х вариантах?
– Ты сказал, таких вариантов два, а назвал один, – напомнил Ахмад, которому беседа стала не на шутку интересной.
Похоже, китаец действительно понимал в теме ненамного хуже самого Ахмада.
– Это не пищевой вариант, – поморщился пацан. – Это если, например, нужно перерезать всех баранов, чтоб не достались противнику. Либо чтоб отравить тушами колодцы или водоёмы в степи. А-а-а, ещё кое-что забыл… Сам так никогда не резал, но знаю, что так на Далёком Востоке делают. Не правоверные, им вроде как кровь на землю проливать нельзя – вот они делают неширокий надрез кожи под ребрами, в который может пройти рука. Далее, резчик разрывает пальцами артерию, не знаю её названия. На туше показать могу.
– Хм, необескровленная туша протухнет на жаре в пять раз быстрее, чем забитая по правилам, – мгновенно сообразил Ахмад, прикладывая услышанное и на свой личный опыт, и на почерпнутое из исторических книг. – Логично… И водоём лучше травится так, как ты сказал, да… Режешь так же хорошо, как рассказываешь? – Ахмад отбросил желание праздно порассуждать на отвлечённые темы и вернулся к делам, поднимая взгляд на китайца.
– Давайте проверим, – пожал плечами тот.
– А вот проверим в пятницу, – поднял вверх указательный палец Ахмад. – Как ты и предлагаешь. Касательно платы… – Ахмад было замялся, но потом всё же решил с правоверным говорить откровенно. – Я не плачу страховку за своих сотрудников и не оформляю таких подсобных рабочих официально.
Ахмад требовательно впился взглядом в посетителя, ловя малейшие нюансы эмоций китайца.
– Бисмилля… – с явным облегчением пробормотал в ответ пацан. – Я и сам хотел просить о том же.
– Э-э-э, стоп! Тебя не ищут, часом?! – подозрительно спохватился Ахмад.
– Нет, – удивился китаец. – Хотите, с военным полицейским могу прийти? Живу на территории Кадетского Корпуса, с документами именно сейчас проблемы.
– А-а-а, ну так бы сразу и говорил, – моментально успокоился Ахмад. – Полицейских не надо, а-га-га-га-га… пусть и военных…
Странный китаец-мусульманин, видимо, по какой-то из программ обмена учился на местного «военного», три «ха-ха», сообразил Ахмад. В этой связи, желание пацана подработать, его умение резать скот, в сочетании с прочими «моментами» в разговоре, получали логичное объяснение.
А работать на стороне, обучаясь в Корпусе, видимо, нельзя либо не приветствуется.
– Запиши мой номер, – Ахмад протянул визитку китайцу. – Позвонишь в пятницу в обед. Скажу, к скольки подойти. Кстати, как тебя зовут?
– Ба Хыт, – представился пацан.
– Ух ты, почти как «счастье» по-нашему, – заржал Ахмад.[11]
– Видимо, да, – вежливо кивнул китаец.
– Всё, давай. Жду в пятницу.
Глава 14
В ресторане меня снова принимают за китайца. Когда администратор по задней лестнице, по моей просьбе, поднимается к хозяину, чтоб сказать обо мне, меня он оставляет внизу. Но разговаривают они громко, и слышно даже на первый этаж.
У меня мелькал в ходе беседы вопрос самому себе, а надо ли говорить, откуда я. Но хозяин, пуштун по имени Ахмад, меня вообще об этом не спросил. А лезть давать интервью, о котором не спрашивали… Не в том я сейчас положении.
Но работу предложили, да. Надо, кстати, до пятницы раздобыть пару хороших ножей: резчик всё же должен прийти со своим инструментом. Так-то я, конечно, и линейкой могу управиться, но это будет явно не то впечатление, которое надо произвести… С точки зрения эффективного устройства на работу.
Минус же состоит в том, что пятница – далеко не сегодня и даже не завтра. И дожить до неё тоже как-то нужно. Впрочем, для первого дня всё неплохо. Грехом будет гневить Аллаха и впадать в уныние. Спасибо за чудесный день.
По пути в Корпус, некстати приходит мысль: а у нас скоро надо прививки делать… примерно сто пятьдесят миллионов штук, планово и всему поголовью, что только есть в стране (нашего скота там только часть). Успеть бы разобраться тут, чтоб вернуться домой до сезона…
Кстати, при входе в Корпус надо не забыть позвать указанного офицера…
Как и во всякой аналогичной организации, в Корпусе было своё представительство Безопасности. И как функции, и как организации.
По каналам общения с военной полицией, безопасник Корпуса уже знал о новом «кадете» (который не кадет) и об уже имевших место проблемах.
Прыткий пацан за один день успел подраться с кадетами (подбил каким-то кирпичом пару голов), вдрызг разругаться с начальником Корпуса (он же Старший воспитатель, он же трахает Старшую преподавателя. Впрочем, с последней это проделывал не только он… по роду занятий, безопасник знал если не всё, то многое).
Старшая преподаватель загремела в регенерационный блок тоже из-за этого «кадета». Не по годам активного деятеля вызванный наряд военной полиции оттарабанил в суд (подсуетились родители подбитых кадетов), но суд вынес какое-то странное решение, часть которого ещё и засекретил.
Конечно, реши безопасник узнать всё, до подробностей можно было бы докопаться. Но лениво.
Вместо этого, он решил своими глазами посмотреть на новоиспечённого «кадета» (который не кадет) и, по возвращении того из суда, вышел вместе с дежурным офицером на кпп (наряд по кпп, как и положено, отзвонился).
По роду занятий, помимо прочего, безопасник видел, что судебное решение было не только странным, а ещё и на удивление мягким: пацан получал право проживания в Корпусе, но освобождался от всех и каких бы то ни было обязанностей (на памяти офицера, такое было вообще первый раз за всю его карьеру, если не за историю Корпуса).
Вдобавок, к персонажу присутствовал интерес и со стороны кабмина.
Причём, не на уровне безопасности корпуса, и даже не на уровне Начальника корпуса, а значительно выше. Но там, где есть место таким высоким интересам, всегда есть место и маленькому личному гешефту: пока тигры дерутся, выигрывает обезьяна, так?
Пропустить такого интересного персонажа мимо себя безопасник не мог.
Суд, кстати, чётко оговорил в недекларируемой части своего решения особые условия для парня. И вот здесь начинался геморрой именно для безопасника: положение у «кадета» было особое, с одной стороны. С другой, офицер как никто другой знал, как быстро одна паршивая овца (которая получает право жить вне правовых рамок воинской части, но на её территории) разлагает и коллектив, и дисциплину, и вообще… всё на свете. Делая невозможным эффективное закручивание гаек в подразделении, если надо: среди личного состава будет неизбежна, гхм, дискуссия («Почему я?! А ему же можно?!»).
Безопаснику при Корпусе были не нужны проблемы. Даже в такой недоделанной части, как Корпус.
Независимость и свободолюбие пацана, проистекавшие из его особого статуса и из решения суда (а также из его «подвигов» в течение дня), надо как можно быстрее задавить, чтоб не пришлось потом кучу времени тратить на сглаживание углов. Благо, инструментов в кадетском корпусе для этого хватает, пусть и не всегда декларируемых.