– Иди сюда, – призывно махнул рукой азиат Элембе, оставив нож в пробитой насквозь руке подвывающего друга, опустившегося на колени и с ужасом смотревшего на свою руку.
Элемба, придя в себя от эмоционального шока, соображал тем не менее быстро: размерами тип намного меньше. Кажется, тоже шарит в боксе, но при такой разнице габаритов это ему не поможет. Нож торчит в локтевом суставе друга, следовательно, повторно использован быть не может.
А товарищу можно будет помочь и чуть попозже, после того, как толстая стопка банкнот сменит своего хозяина: за одну десятую этой стопки, руку не то что восстановят, а сделают лучше, чем была.
Эдемба довольно ухмыльнулся и сделал шаг вперёд. С ужасом наблюдая в процессе этого шага, как из маленькой синей нагрудной сумочки-«кармана» узкоглазый достаёт второй нож. И ещё один.
Когда через десять минут подъехала скорая помощь, уже товарищ помогал Элембе, изо всех сил стараясь затянуть одной рукой на разрезанном бедре того самодельный жгут из ремня для брюк.
По факту ранения, прямо в больницу прибыл наряд полиции, быстро «отобравший» заявления о немотивированном нападении какого-то узкоглазого белого на честных парней, шедших на работу.
Посмотрев в глаза офицера, Элемба чуть упал духом: по полицейскому было чётко видно, что он не верит ни единому слову. Будучи не глупее самого Элембы, слуга закона явно понимал: одинокий китаец на двух темнокожих здоровяков даже в бреду не полезет первым, особенно с учётом того, что брать с них было нечего.
Товарищ-боксёр, и тут соображая быстрее Элембы, на вопрос офицера «Не было ли у вас что-то отобрано?» радостно закивал:
– Было! Стопка денег!
Уже через секунду пожалев о своих словах, поскольку полицейский спросил в ответ:
– Сколько денег было отобрано? Какими купюрами? Каков источник их происхождения?
– Какая вам разница, откуда у нас деньги? – сварливо встрял в разговор сам Элемба. – Как это влияет на наши права?
– Во-первых, это может быть важно при определении личности напавшего на вас, – дружелюбно улыбнулся в ответ полицейский, хотя его глаза остались холодными. – Чтоб напасть на вас в такую рань, надо заранее з н а т ь, что вы понесёте деньги. Особенно если учесть, что нападавший был намного меньше ростом, а вы оба спортсмены. Логично?
Элемба с другом уныло кивнули.
– И вторая причина. В рамках новой налоговой политики, какой у нас основной курс в стране? – весело спросил полицейский, глядя почему-то только на более грамотного Элембу.
– Борьба с «чёрным» и «серым» оборотом, – удивлённо свёл брови вместе выпускник института.
– Пра-авильно, – довольно кивнул страж закона, углубляясь в свой планшет. – Соответственно, это – единственная область, где не работает Презумпция Невиновности. Налоги – это единственная часть, где доказывать надо невиновность, а не вину.
– Непонятно. Можно попроще? – нахмурился товарищ-боксёр.
– Вначале надо доказать, что деньги ваши, и что они у вас законно, – сверкнул белейшими зубами в улыбке полицейский. – И что налоги с них вами уплачены. После этого, примем в исполнение вопрос грабежа. А пока – только по факту нанесения повреждений.
– Что за бред? – вспылил Элемба от явной несправедливости.
– Оу, оу, полегче! – деланно поднял брови офицер. – У нас есть свои внутренние инструкции! Сумму вы несли наличными, а не чеками, не аккредитивом, не каким-либо ещё аналогичным инструментом. Наличность – совсем по другой инструкции, совсем по другому параграфу! Вначале должны доказать законность её происхождения. – Полицейский задумчиво оглядел темнокожих и добавил, ещё раз лучезарно улыбнувшись. – Хотите – стучитесь и жалуйтесь в любые двери, включая офис Городского Прокурора. Ваше святое право, господа! Так сколько там было денег, какими купюрами? И каков источник их происхождения?..
Глава 8
Возвращаюсь озадаченный.
Во-первых, неприятно, когда тебя пытаются грабить (а что нападавшие полезли на рожон не просто так, я более чем уверен).
Во-вторых, буквально через несколько минут после всего, мне на комм приходит уведомление в приложении от Сельхоз Банка ЖонгГуо: при снятии наличных из банкомата, из страны снятия поступил запрос на взыскание подоходного налога и указанная сумма (пятнадцать процентов от снимаемого) банком была заблокирована до моего особого распоряжения. Надо ли перечислить в страну-держателя банкомата указанные налоги?
Тут же лезу в сеть смотреть ссылки на параграфы. Оказывается, в Федерации любой платёж физическому лицу из-за рубежа равен доходу на территории Федерации. Даже если это перевод собственных средств. Без вариантов. Если же это не так, то ты потом в конце финансового года (то бишь, до пятнадцатого февраля следующего) это указываешь при сдаче налоговой декларации. И авансом удержанную сумму можешь вычесть из своего налогового платежа.
Ну здорово. Молодцы.
Какое-то время неконструктивно нервничаю под забором дома Лолы и не захожу внутрь. В состоянии злобы, мысли в голову лезут самые неконструктивные. Например, их собственность у нас тоже ободрать. Как вернусь.
Придумать какие-нибудь высосанные из пальца условия и их доли в наших бизнесах тоже обложить чем-нибудь таким, пятнадцатипроцентным.
Теперь, кстати, становится понятным, почему промышленность и бизнес ЖонгГуо именно сейчас, в разряде мелкого и среднего, по темпам роста делает местных, как стоячих.
Попутно, мои разозлённые мозги против моей воли начинают прикидывать. Если закрыть границы и вступить в прямое противостояние – именно мы, с нашей спецификой экономики и менталитетом, можем и потерпеть закрытые границы лет пятнадцать. По крайней мере, именно на столько нам хватит текущих инженерных решений, которые импортируем отсюда. А те же дроиды вообще имеют заявленный срок эксплуатации до двадцати лет. Правда, нужны профилактика и ЗИП…
А вот местные без нашего зерна (пятнадцать процентов в мировом объёме) и без нашего мяса (примерно так же) – я бы посмотрел на них.
Что же до образования, то учиться массово вообще можно и в Жонгуо, они традиционно обособлены и ни в какие альянсы не лезут. Да и сложные инженерные решения оттуда хоть и менее долговечны, но дешевле пропорционально. То на то выходит. На транспортировке же – вообще выигрыш, поскольку мы граничим.
Понятно, что просчитывать подобные решения надо долго и научно, а не в режиме психанувшего взволнованного пятнадцатилетки, переживающего из-за того, что злые куффары на ровном месте нагрели его на триста монет.
Из неконструктивной тоски по трём сотням потенциально выброшенных денег меня вырывает звонок Лолы:
– Ты куда пропал?! Ирме ж в Корпус, ты же с ней идти должен!
– Под окнами гуляю, сейчас буду, – бормочу.
В доме, оказывается, все давно встали и местами даже собрались (это Ирма. Бабке и Лоле с утра никуда не надо). От завтрака за нас двоих отказывается Ирма:
– Мы лучше в Корпусе позавтракаем.
Идея так себе, но не буду спорить – не в том я состоянии.
Триста монет вроде и немного уже именно сейчас, но сводит скулы от несправедливости. Во-первых, ещё недавно мне бы за них неделю горбатиться. Во-вторых, я сюда не рвался, чтоб тут налоговым резидентом становиться. В-третьих…
Мудрая бабка Лолы не зря жила свои годы. Поглядев пару секунд внимательно на меня, она спрашивает на туркане:
– Какие-то проблемы?
Вываливаю всё, как есть, в полминуты.
– Ты же понимаешь, что это не самая большая твоя проблема сейчас? И это всё просто несерьёзно? – вздыхает она. – Ты же понимаешь, что сейчас просто неконструктивно нервничаешь?
Вынужденно соглашаюсь, пытаясь взять себя в руки. Через пару минут вроде удаётся.
Нам с Ирмой уже пора бежать, потому договариваемся с Лолой созвониться позже; перед выходом отдаю ей в её комнатный сейф на хранение три четверти снятой суммы (под округлившиеся глаза её бабки. Но не в Корпусе же на столе в комнате их хранить; там замок гвоздём открывается).
Ещё через минуту мы с Ирмой рысим по дороге в направлении к Корпусу.
– Так вот чего ты завтракать не стала, – доходит до меня. – Чтоб на полное брюхо не бежать? – выдыхаю на ходу.
Ирма молча кивает. Когда уже добегаем до колледжа и переходим на шаг, она объясняет:
– Я же не знала, что у нас есть деньги на такси, – она указывает взглядом на мой планшет, в который я положил оставшуюся часть суммы и с которым не намерен расставаться вообще, судя по тому, какая тут жизнь.
– Я о такси вообще не подумал, – признаюсь в ответ. – Чего-то так привык последнее время экономить и ходить пешком, что на рефлексе даже в голову не взбрело. Вот чёрт, мне перед тобой неудобно: получается, я жлоб, который девчонку бегать заставил.
– Ты оценил, что ни я, ни Лола не спросили, откуда деньги? – уголком рта улыбается Ирма, пролезая в дыру в заборе.
– Ну, – киваю, пролезая следом. – Есть ещё идеальные девушки в этом несовершенном мире! Хотя секрета здесь нет, – добавляю. – Вечером всё расскажу, когда дальнейшие планы будем обсуждать.
Старший воспитатель после «веселья» в ночь с субботы на воскресенье волевым усилием проигнорировал единственный писк комма, раздававшийся в воскресенье. Вообще, сигналов было несколько, но единый общий тон означал, что все сообщения приходят от одного и того же абонента.
Даже не звонок, подумал почти Директор Корпуса. Всего лишь сообщения. Ну его к чёрту, прочесть можно и в понедельник утром; а сегодня не стоит портить отдых рабочими вопросами. Будь это что-то важное – никто б текстом не общался, давно бы тысячу раз позвонили.
Когда же он в понедельник с утра, заняв место за рабочим столом и налив себе кофе, открыл-таки эти сообщения, он затем пару минут сидел, широко открыв глаза и хватая воздух ртом, как вытащенная из воды рыба. Попутно позабыв и о кофе, и о прочих прелестях начала рабочего дня у «маленького начальника».