– А оказалось, что теоретические ветеринарные знания – это три процента. Поставили эксперимент. Отец взял несколько старых табунщиков и вообще заменил ветеринаров на сезон. Вот тупо убрал «врачей» от табуна, а за конями сезон следили и ухаживали простые люди, посвятившие коневодству полжизни.
– И что на выходе? – живо интересуется Ирма под какое-то странное дыхание Лолы.
– Прирост, – смеюсь. – Старший табунщик, по итогам сезона, позвал отца и в режиме диалога написал список ключевых пунктов, на которые он обращал внимание. Затем то же самое сделали ветеринары. Оказалось, что списки совпадают едва ли на треть. Я до сих пор не знаю, в чём там были отличия, потому что то был отца табун, на другом краю страны и мне было не интересно. Но вывод запомнил навсегда…[8]
– Посмотрим. На. Результат. Давай. Вначале. Пусть. Хоть. Теория. – С какими-то паузами выдаёт Лола.
В этот момент снова звонит мой комм. На экране – снова вызов из дома Вана.
– Ну твою ж мать… – всхлипывает Лола и зачем-то ударяет рукой в пол (судя по звуку).
В отблеске экрана комма видно руку Ирмы, протягивающую комм мне. При этом голос Ирмы озвучивает:
– Мать, прикрывайся. Включаю свет.
Вызов, оказывается, в этот раз приходит не от самого Вана, а вообще от его дочери. Серьёзно смотрящая на нас ЧяоШи вежливо здоровается (глядя поначалу, почему-то, вообще не на меня):
– Меня зовут ЧяоШи. Приветствую всех в вашем доме. Извините за поздний звонок.
Дочь Вана, как и он сам, говорит на восточном туркане (кстати, с гораздо лучшим произношением, чем её отец), потому Лола здоровается с ней в ответ (затем начинает переводить Ирме).
– Бахыт, нам надо поговорить. – Покончив с приветственной частью и знакомством, заявляет ЧяоШи. – Ты рассказывал девочкам обо мне? – она указывает подбородком в адрес Лолы и Ирмы.
– Пока нет, – честно отвечаю, ни секунды не задумываясь. – Ни повода не было, ни к слову не приходилось.
– Мне кажется, сейчас время, когда это надо исправить, – предлагает ЧяоШи в той грамматической форме, которая у нас в языке служит для очень вежливого предложения-просьбы.
– Блин, только спать собирались, – пытаюсь намекнуть дочери Вана о некоторой неуместности как выяснения отношений сейчас, так и коррекции планов (которую она, видимо, решила прямо сейчас затеять). – Сегодня был сложный день, много чего пришлось…
Договорить мне не дают.
Лола заканчивает шёпотом синхронно переводить наш разговор Ирме, и та меня банально перебивает:
– Он шутит. ЧяоШи, мы очень рады знакомству. Бахыт нам ничего о тебе не рассказывал, что нам кажется явным упущением. Правда, Лола?
Та молча кивает, продолжая переводить Ирму на туркан.
– Мы благодарны тебе за звонок, пожалуйста, давай устраним пробел.
– Меня зовут Ван ЧяоШи, мой отец только что с Бахытом работал по этой же линии связи, – ничуть не смущаясь, вещает дочь Вана, почему-то внимательно глядя на Лолу.
Скосив взгляд обнаруживаю, что халат у той надет не полностью. Киваю Ирме и та поправляет некстати распахнувшуюся на Лоле одежду.
– Наши родители, ещё в год нашего рождения, сговорились о нашем с Бахытом браке, – продолжает наша собеседница. – Первый раз нас познакомили в пять лет. С тех пор мы регулярно виделись, когда встречались семьями. Лет в двенадцать мы немного поссорились и какое-то время считали, что родители погорячились.
– А у вас что, родители решают, кому на ком жениться? – Ирма с трудом пытается осмыслить услышанное.
– Четыре жены, – напоминает Ирме Лола. – Да, одну жену или даже пару в таком роду могут определить и родители. В том числе, с рождения. – Затем Лола поворачивается к экрану. – Что было после ссоры?
– Общались как друзья, – моментально отвечает хань. – Семьи очень связаны, виделись до последнего времени регулярно, в глазах всех решили старших не напрягать сценами. Какое-то время.
– Ну тогда рассказывай всё, чего ты провоцируешь?! – не выдерживаю и взрываюсь. – Ты сейчас так подаёшь информацию, как будто ты ангел, а я бросил тебя беременную с тремя младенцами!
– Ты так прикольно ругаешься на туркане! – восхищённо смеётся Ирма в мой адрес, не дожидаясь перевода Лолы.
– Рассказываю дальше, – покладисто кивает ЧяоШи. – Поссорились скорее по моей вине, поскольку я тогда повела себя… негостеприимно.
– Подробности будут? – вспыхивает любопытством Ирма на фоне хмурящейся Лолы.
– Я тогда сказала, что степной варвар с северо-запада никогда ко мне не прикоснётся с моего согласия, и что за него не выйду, – ничуть не смущаясь, кивает дочь Вана Ирме.
– Ну тогда уже договори до конца, что я тебе ответил на это! – продолжаю кипятиться, будучи задетым за живое.
– Сам расскажешь, – морщится хань в ответ. – Я уже признала, что была неправа. Бахыт, я в курсе всей вашей текущей работы с отцом и последние часы наблюдала всё сбоку и на своём терминале. Я была не права тогда в двенадцать лет, извини. Соглашение родителей о нашем браке действительно, хорошо, что мы с тобой ничего не отменяли… Ещё раз извини.
Она вопросительно смотрит на меня.
– Ну ты даёшь, – только и могу сказать, удивлённо тараща при этом глаза и качая подбородком. – Ну ты даёшь!..
– Ты согласен, что браки по расчёту гораздо крепче браков по любви? – ничуть не смущается хань.
– Не знаю, не имел опыта, – бормочу. – Из близких никто не разводился. У нас вообще не разводятся.
– Тогда просто поверь мне, – кивает каким-то своим мыслям дочь Вана, затем поднимает взгляд на Лолу. – Девочки, мне есть о чём поговорить с вами двумя, но перед этим есть один важный момент, который вы втроём сейчас упускаете.
Глава 17
– Что за момент? – лениво говорит дочери Вана Лола, ловя при этом мой взгляд и многозначительно наклоняя голову к плечу.
– У нас почти у всех сейчас фокус более чем на восемьдесят процентов – на личной жизни. – Спокойно отвечает хань, не обращая на эскапады Лолы ни малейшего внимания. – И у тебя, Лола, и у меня. И у Бахыта.
– Умная, – не понятно, что имеет ввиду Ирма, роняя только одно слово и кивая самой себе при этом.
– Да. Я умная. А ещё образованная именно на эту тему. Бахыт, – ЧяоШи обращается ко мне. – Я полностью в курсе твоих дел с моим отцом.
– Да без проблем…
– Не перебивай. Ты действуешь по какому-то своему плану, купируя какие-то одному тебе известные моменты. При этом, игнорируешь геополитический стандарт региона в части коммуникации и, – поднятый вверх указательный палец в исполнении дочери Вана лично меня смешит. – Очень недорабатываешь.
– Ну-у-у, у вас недорабатывают все, кроме вас, – только и смеюсь в ответ. – Давай не будем открывать полемику на темы этнопсихологии? Тем более что начинали с одного…
– Я не об обычной ситуации, – качает головой она, перебивая меня.
Да что такое?! Почему меня все сегодня перебивают?!
– Давай пройдёмся по блокам? Как учитель Бао рассказывал, помнишь? – продолжает настаивать дочь Вана.
– Мы в детстве у них в гостях ходили к некоторым репетиторам. – Поясняю для Лолы и Ирмы. – Один из них был профессор истории Государства, по нашим и их меркам – очень глубоко образованный человек.
– А по здешним меркам? – зачем-то спрашивает Ирма.
– А по местным ничего не скажу, поскольку не знаю, много ли у вас документов и письменности старше четырёх тысяч лет возрастом…. – затем отвечаю дочери Вана. – Ну давай. А лучше сразу говори, что ты видишь. Из того, чего не вижу я.
– Помнишь наши опиумные войны? – вопросительно поднимает бровь хань.
– Меня тогда не было, – пытаюсь сострить. – Саму историю чуть помню, как фрагмент истории региона.
– В чём суть? Что за войны? – настораживаются Ирма и Лола одновременно.
– К нам одно время в качестве основного товара, импортируемого в страну, с территории сегодняшней западной лиги везли опиум, – спокойно поясняет Ван-младшая. – Практически под девяносто процентов всего импорта.
– Зачем?! – неподдельно ужасается Лола.
– Взамен вывозили наше серебро, у нас его и сейчас более половины мирового производства… плюс то, что мы тогда производили. Шёлк, древесину, рис, да мало ли, – ведёт рукой ЧяоШи. – Но это не могло продолжаться долго.
– И что?! – снова Лола, с неподдельным интересом.
– Когда мы на законодательном уровне решили запретить оборот наркотиков, западная лига объединилась и устроила к нам интервенцию. – Простенько роняет хань. – В итоге, Империя Цин выплачивала крупную контрибуцию, открывала для иностранной торговли ТяньЦзинь, разрешала использовать ханьцев в качестве фактически рабской рабочей силы в колониях западной лиги. Плюс мы потеряли много территорий.
– Ничего себе, – хмыкает Лола. – Я что-то слышала в универе на Истории Мировой Культуры, но не в таких красках.
– Где учишься? – с любопытством вскидывает бровь ЧяоШи. – Впрочем, у вас об этом вообще не любят говорить. Тем более, в деталях разбирать причины и следствия.
– Я учусь не «у вас», – хмурится Лола в ответ. – Я учусь по вашу сторону Статуса. İstanbul Üniversitesi, – зачем-то добавляет она на классическом туркане.
– Понятно… Ну у вас же в идеологии – Тюркская лига, что вам до хань, – понимающе кивает дочь Вана. – Было бы странно, проходи вы нашу историю так углублённо. Тем более что İstanbul тогда в вашем регионе был прямым военным союзником части западной лиги…
Лола возмущённо набирает воздуха, чтоб что-то ответить; а я понимаю, что пора вмешиваться.
– Давайте об истории мировой культуры поспорим потом, – кладу руку на колено Лолы, от чего она неожиданно сдувается. – ЧяоШи, продолжай. Что именно я упускаю?
– Союзников. Ты не знаешь, с чем столкнулся, и оперируешь в лучшем случае на тактическом уровне. Допускаю, что я не в курсе всех предпринятых тобой мер, – деликатно кивает она, – но по почерку твоей работы с отцом вижу: ты затыкаешь дыры. В лучшем случае. Вместо того, чтоб под пробоину заводить пластырь.