– У нас с вами разное понимание успеха. Вы мыслите категориями общества и коллектива. Мне кажется, для вас успех – это занять своё место в уже сложившихся общественных отношениях либо в рамках, определённых окружающим коллективом. – Очень аккуратно формулирую мысли, поскольку и сам пока не всё понял по теме.
– А у вас? – вежливо спрашивает преподаватель, снисходительно улыбаясь.
– Наш успех, на уровне менталитета, больше связан с личностным ростом. Если уместно сравнение… Вам знакома концепция симфонического оркестра? – нахожу нужную аналогию и воодушевляюсь.
Теперь я точно смогу ей объяснить разницу.
По классу снова катится смешок.
– Да, это наше изобретение, продукт нашей культуры, – демонстративно вежливо кивает преподаватель.
– Ну извините, у нас это не так распространено… Ровно три таких оркестра на всю страну… Вот по аналогии с моделью симфонического оркестра, у нас выделяют три базовых социальных функции: исполнитель, дирижёр и композитор.
– Исполнители бывают разными! – пытается врезаться блондин и снова получает от преподавателя хлопок ладонью по лбу.
– Кто бы спорил! – искренне и энергично соглашаюсь. – Исполнитель может быть как виртуозом, так и полным ламером и чайником! И его игра оркестру может только повредить!
По классу снова катится весёлый ропот. Продолжаю, перекрывая шум голосом:
– У нас учат быть дирижёрами и композиторами, если пользоваться этой аналогией. А у вас воспитывают идеальных, виртуозных, творчески преломляющих задание, находящих собственные нетривиальные пути и с п о л н и т е л е й. Все прочие различия систем образования, как по мне вытекают из этой разницы.
Неожиданно в аудитории виснет звенящая тишина, которая лично меня выдёргивает из состояния эйфории.
Досадно, ведь так хорошо объяснил и подобрал иллюстрации.
Но кажется, я сказал что-то не то (и сходу не могу сообразить, что именно).
Педагог после моих слов явно излучает досаду (с моей искрой это чётко видно), потому пытаюсь сгладить момент:
– Можно ещё взять в разрезе предметов. Что-то у вас в разы лучше нашего, например, химия. Ваш уровень в этой области действительно запределен, как по мне. Если у вас в школе ТАКОЕ изучают… Лично я ничего не понял, – сознаюсь. – После ваших местных занятий по химии, начинаю понимать, почему в ЖонгГуо говорят, что у нас нет медицины.
– Дальше? – коротко кивает преподаватель.
– Есть просто сравнимые вещи, та же математика и физика. В какие-то предметы я не стал вникать, например, в ваше видение истории и в вашу литературу: у нас и то, и то своё. От ваших весьма отличаются…
– А математика у вас откуда? – явно пытается поддеть меня блондин.
Интересно, а ему я когда на хвост наступил?
– Для начала, предлагаю вспомнить, откуда взялось само слово алгебра!
Прохожу к доске и пишу на ней:
اَلْجَبْر,
– Кто-то может прочесть? – естественно, смотрю на блондина. – Это читается «аль-джебр», понятие из языка нашего Пророка. Ничего не напоминает по звучанию?
Блондин чуть краснеет, а аудитория снова хихикает, в этот раз вместе с преподавателем.
– На всякий случай, упреждая возможные вопросы. Насколько знаю, вашему алфавиту несколько сотен лет, никак не больше тысячи. А этому, – киваю на доску, – изрядно больше. Потому, кто первый ввёл понятие, ясно?..
– Резкое выступление, – тихо посмеивается Ирма, когда мы выходим с занятия. – Уверен, что оно того стоило?
– А какая разница? Сижу, делаю свои дела. Никого не трогаю. У меня, кстати, важный разговор был! И я его прервал из уважения к вашему преподавателю. Не понимаю твоих претензий. – Кратко и чётко поясняю свою позицию.
– Да я не в претензии, – хихикает Ирма. – Просто это было оч-ч-чень… ярко.
– Ну а я при чём? Она первая спросила; я искренне ответил, что вижу со своей колокольни. Говоря серьёзно, ваши преподаватели должны понимать, что у меня ещё могли не восстановиться мозги после понесённых психических травм, – хмыкаю. – Да и я на самом деле сказал, что думаю. Кстати, мог и порезче высказаться! Не стал. Никто не оценил.
– Куда резче? – широко открывает глаза Ирма. – Хорошо что не стал…
– Мог бы вообще сказать, что у вас в итоге вашей школы получаются не личности-генераторы решений. А идеальные рабы-исполнители. Исполнители чьих-то уже готовых решений, которых в течение многих лет взращивают нудные и однотипные задания, вроде ваших этих многотомных заучиваний ненужного бреда напамять на литературе. – Негромко поясняю Ирме детали, не вошедшие в беседу на занятии.
– Интересно, как учат у вас, – нейтрально замечает Ирма. – И о «бреде», – она выделяет последнее слово, – я бы не была столь категорична.
– У нас есть декларация, называется «Концепция Успешного Человека»…
Договорить нам не дают, поскольку к нам подходит группа из двух девочек и пары парней.
– Ирма, ну что, ты скидываешься? – у них в руках какой-то большой и нестандартный планшет с перечнем имён.
– Да, сколько надо? – чуть задвигаю Ирму себе за спину, зная, что у неё денег нет.
– Двадцать пять, – не поднимая глаз, сообщает один из парней.
Достаю из планшета нужную сумму и протягиваю ему.
– Что это было? – киваю вслед отошедшей четвёрке.
– Спасибо, – Ирма берёт меня под руку. – Да сборы на подарки преподавателям…
Вместо обеда, в перерыве между занятиями, мы заказываем на двоих пару сетов с доставкой из «КЕБАБА». Когда в местной столовой разворачиваем всё на столе, от соседних столов веет любопытством.
Поев, выходим из столовой.
– Домой ещё рано, – задумчиво размышляет Ирма. – Ещё два занятия. И тут пока нечего делать ещё почти час… О, ты же один тут живёшь! – Ирма как-то задумчиво смотрит на меня. – Погнали к тебе. Как раз никого…
Без дальнейших разговоров она подхватывает меня под руку и увлекает по аллее.
Мысли у меня в голове самые противоречивые.
С одной стороны, я думаю, что очень правильно истолковываю текущие намерения Ирмы.
С другой стороны…
Додумать несоответствие моих желаний канонам религии у меня не получается. Как только мы поворачиваем за угол, мой мозг вспыхивает разноцветной радугой и сверху опускается полная темнота.
– Девку тоже глуши! – Одетый в форму сервисного работника среднего возраста мужчина указывает своему спутнику взглядом в сторону Ирмы, поскольку его руки заняты таззером и свалившимся прямо на него, обмякшим в его руках, Бахытом.
Глава 21
Зачем глушить девку, было непонятно. На пацана был конкретный заказ, переходящий в приказ: сломать ему ногу, руку, что-нибудь ещё до кучи плюс пояснить, что с большими дядями дурацкие шутки не проходят. И что «охраняемая» территория «специального» учебного заведения – не барьер для тех самых серьёзных дядь. Которых не стоит цеплять первому, даже если ты уверен в своей крутости.
Подключение к местной сети видеонаблюдения помогло «вывести» пацана практически с точностью до метра (спасибо местному бардаку и технически грамотным товарищам, имеющим сюда доступ по электронке).
По плану ожидалось, что к себе пацан после жратвы в местной столовой пойдёт один. Поскольку, судя по выясненным деталям, жил он тоже один (особенный, что ли?).
Девка была некстати. Но «глуши», значит, глуши.
Второй разрядил таззер в девку, которая неожиданно выгнулась дугой, закатила глаза и свалилась, как подрубленная. Не подавая признаков жизни, чего от таззера быть вроде не должно.
Второй встревожился. Паленая техника, что ли? Не должно же быть так! О таком договора не было…
В зоне действия камер видеонаблюдения пара «сервисных работников» гуляла свободно: форменная роба, форменная кепка с длинным козырьком и точное знание мест расположения камер давали возможность не засветить ни собственных лиц, ни особых примет. Только усреднённый рост, такая же комплекция и походка. Пойди поищи потом по таким данным…
Пацан неожиданно ожил на руках «напарника», причём самым нетривиальным образом: ещё секунду тому висел кулем, а вот сейчас стоит, а товарищ лежит. Причём с каким-то ножом, торчащим откуда-то из солнечного сплетения.
– Э-э-э, ты чего! – Захлопал глазами второй «сервисный работник», силясь вынырнуть из какой-то патоки, неожиданно облепившей всё тело, перехватившей дух и выдавившей обильную испарину на лбу. – Ты чего?!
– Она нейролептики принимает. Нельзя было её током, не дышит, – каким-то стеклянным голосом пояснил пацан.
А ещё через секунду остававшийся на ногах «сервисный работник» почувствовал, как что-то, похожее на стальную спицу, проходит сквозь нижнюю челюсть, прокалывает язык, затем верхнее нёбо… а затем он перестал что-то чувствовать вообще.
Имеющийся личный опыт на местной «территории» говорит однозначно: тут лучше в открытую не гулять, лучше всегда подстраховываться. Получив доступ к деньгам, приобрёл пару комплектов почти обычного двустороннего жилета, но с кевларовой «прослойкой» во внутреннем слое: по аннотации производителя, должен защищать как от поражений всякими интересными электроприборами (на которые мне просто-таки везёт последнюю неделю), так и от разных интересных механических воздействий, не выше такого-то порогового уровня (дальше шли цифры в столбик, но я не стал в них углубляться).
Сам жилет на вид ничем не отличался от обычного и заподозрить в нём параллельно существующую защитную функцию было сложно.
Ножом или дубиной в меня пока не тыкали. А от очередных любителей электричества жилет сегодня спас.
К сожалению, я не успел выяснить, чего эти двое от меня хотели и кто они были: вместе со мной, они шарахнули и по Ирме. А к ней этот прибор применять было категорически нельзя…