– Я плохой переводчик, и не смогу точно сказать на вашем языке. А в оригинале вы не поймёте.
– Что за язык? – Вспыхивает интересом отчим.
– Язык Пророка.
– Не знаю, – с досадой цыкает он, поворачиваясь к жене.
– Так всё же? Зачем вам это надо? – повторяет вопрос Норма.
– Там, откуда я родом, уныние считается за очень большой харам. Грех, по-вашему. Ещё большим грехом считается не верить в то, что Бог может всё. Эвтаназия – тоже большой харам. – Коротко поясняю абсолютно реальные резоны. – Если капсула «держит» Ирму – значит, пусть «держит». Ибо на всё Воля Аллаха, и ничто в мире да не случится без Воли Его. Но вам этого не понять.
– Нам нужно посоветоваться, – по новой оживляется отчим Ирмы, оттаскивая жену за руку к самой дальней стене.
Норма не была ни в чём уверена.
С одной стороны, было что-то неправильное в решении родной матери отключить капсулу.
С другой стороны, иных вариантов не было. На резонансное происшествие, чуть не само министерство экстренно собрало целый консилиум врачей, пусть и онлайн. К этому консилиуму подключили и саму Норму.
Сразу несколько разнопрофильных врачей, использовав капсулу в режиме необходимых исследований, пришли к единогласному выводу: не жилец.
Медтехника в Корпусе была новой и дообследования не требовалось.
Фактически, Ирма уже умерла. Если смотреть физически. Вопрос только, применять ли куда-либо или нет её ещё живые органы.
Через какое-то время после конференции, на комм матери Ирмы пришли независимые друг от друга заключения от авторитетных клиник, письменно фиксировавшие итоги онлайн-консилиума.
Специальный коптер министерства обороны, поданный прямо на крышу, очень возбудил Эрвина, её нынешнего мужа, который чуть не силой притащил её сюда.
«Чтоб не откладывать сложных вопросов…»
– Норма, договаривайся с дурачком! – жарко зашептал муж. – Ты не видишь? Он заплатит, сколько скажем! Это даже выгоднее, чем несколько недель размещаться через клиники!
– Слово какое-то нехорошее, размещаться, – вздохнула Норма, в душе признавая правоту слов мужа.
– Ты мать, женщина, в стрессе! Ты сейчас не точно оцениваешь ситуацию, а эмоциями! – продолжал кричать шёпотом супруг. – Если деньги у пацана есть, пусть платит выкуп! Он же с востока! У них выкуп за невесту – вообще святое дело! Вот, сейчас найду и перешлю тебе… Ну обычаи у них такие! И для нас это оптимальное решение!
– Она моя дочь, – Норма грустно посмотрела на Эрвина.
– А она при чём?! – искренне удивился тот. – О ней и речи нет. Пусть пацан чехлится! Если такой обеспеченный… Ну давай представим, что Ирма жива! Она же обязана была бы позаботиться о будущем своей матери?! Покидая страну и оставляя тебя одну, например?! – подчёркнуто заботливо защебетал отчим Ирмы, мысленно прокручивая варианты, как быть, если жена откажется от денег пацана.
– Поступай, как знаешь, – устало выдохнула Норма, отвернулась и заплакала.
– Хорошо. Тогда я от имени нас обоих, как родителей, – деловито и сосредоточено кивнул муж, направляясь к однокурснику Ирмы.
К его удивлению, парень не стал ни спорить, ни вообще разговаривать.
– Назовите сумму, – поощрительно кивнул он на пространное вступление Эрвина.
– Тут надо составить список с ценами, – уверенно кивнул отчим Ирмы, чётко зная, что делать дальше. – Есть усреднённые цены биржи доноров…
– Итого сумму скажите? – невежливо перебил пацан.
Эрвин был хорошим специалистом и считал быстро. Подсчёт итогов он окончил уже через несколько минут. К его удивлению, парень лишь мельком скользнул взглядом по цифре:
– Пойдёмте до ближайшего банкомата.
Когда через полчаса парень вышел из-за экрана банкомата с большой пачкой денег в каждой из рук, Эрвин его даже где-то зауважал. За решительность и доступ к т а к и м ресурсам… А что он ими так глупо пользуется – так это его личное дело. Может, он потом сам эти органы знает, куда продать… чуть выше среднерыночной цены, мелькнуло у Эрвина. Берёт у нас всё тело оптом, а сдавать будет в розницу.
– Теперь к нотариусу, – неожиданно влезла в разговор девчонка. – Оформим нотариально ваш отказ от соответствующих прав и ваше письменное согласие на установление родственных отношений между мной и Ирмой.
– Это к ней, – Эрвин с тоской стрельнул взглядом в сторону Нормы. – Я отчим, официально не удочерял. У меня прав нет. Но Норма всё подпишет.
– А пока женщины у нотариуса оформляются, мы с вами деньги пересчитаем, – рассудительно кивнул парень. – Тут очень большая сумма. Вы не против, если нотариус зарегистрирует сделку полностью? Включая передачу денег вам от меня, в обмен на права от Нормы на Лолу?
Оказывается, эту девчонку звать Лолой, весело подумал Эрвин.
А вслух всё так же весело сказал:
– Да вообще без проблем. Доход от донорства, включая органы, налогами же не облагается. В таких случаях, как наш, в том числе. Как скажете. Нотариус – значит, нотариус.
Глава 25
– Кажется, отбились, – шумно выдыхает Лола, выходя от нотариуса. – Знаешь, я думала, она сгущает краски, когда о семье рассказывает. Ну бывает же, ребёнку нужно много внимания? А когда он его недополучает, то пускается во все тяжкие? Ещё и на фоне психиатрии. А она по факту…
– По факту, ничего не преувеличила. Сам не ожидал.
– Что дальше делаем?
– Мне домой надо. У меня с Мадиной куча дел. Сейчас одна только ревизия на местах знаешь сколько займёт? Времени и сил… Мне кажется, у наc взрослых вообще не осталось.
– Слушай, всё хотела спросить! А что у вас с посольствами и миссиями других государств?! Ладно, ваших взрослых не осталось. Но были же и люди других рас на территории?
– Когда всё только начиналось, посольства других стран эвакуировались в полном составе. Это было одностороннее решение отца, их отправить побыстрее. Он посчитал, что помощи всё равно не будет. Отправили, чтоб не плодить рисков для чужих людей и чтоб под ногами не путались.
– Странно. Я думала, у вас есть страны, с которыми вы в очень хороших отношениях, типа страны ЧяоШи и этого твоего Вана, – явно пытается подначить меня Лола.
– Им-то в первую очередь сказали мотать к себе. На них же вирус тоже действует. А что до отношений, то с ЖонгГуо они даже не на уровне государств нормальные. Вернее, не так сказал… Нормальные отношения на уровне государств с ними – следствие того, что на бытовом уровне всегда можем рассчитывать друг на друга. Смотри, пример. Допустим, есть хозяин баранов на нашей стороне, выпасает летом в районе границы с ними. Допустим, случается сель либо наводнение, либо молния шарахнула. В общем, на нашей стороне срочно нужна помощь. До границы с хань – ну пусть пятнадцать миль. До нашего города – пусть тридцать. Вот отгадай, в какую скорую помощь будет звонить этот наш? В ханьскую или в нашу? Именно в этой ситуации?
– Как такое может быть? – Лола искренне недоумевает и, кажется, какое-то время впечатляется приведённым примером.
– А-а-а, тут ещё надо знать, что у нас соглашение об облегчённом пересечении границы для жителей пограничных областей, – добавляю, чуть подумав. – С ускоренной и облегчённой процедурой погранконтроля. Если в реале, все местные, с обеих сторон границы, внесены в единый реестр погранслужб, для упрощённого пересечения. Там же начальники областей по обе стороны, по факту, рулят. Вот есть регулярные и обновляемые списки тех с обеих сторон, кто проживает, кто в гости приехал. Если ты есть в этом списке – можешь скорую из ЖонгГуо вызывать, приедут даже вне очереди. Если у них уже есть три вызова в очереди со своей стороны, первым всё равно наш будут обслуживать. Для кого-то снаружи, может, и дико звучит. Мы привыкли. Это же не сегодня придумалось, за годы сложилось. Исторически.
– Ну ладно, ваша выгода понятна, – с азартом впивается в тему Лола. – А ханьцам от вас какая выгода? Пока что, рассказанное тобой похоже на одностороннюю игру в одни ворота. А их выгода где?
– Первое. Они имеют приоритетный доступ к нашему животноводству. По ценам и на условиях, которых больше нет ни у кого; не то что в регионе, а даже и на континенте. Ну вот тебе пример… сколько стоит баранья шкура?
– Понятия не имею, – удивлённо раскрывает глаза Лола. – Не сталкивалась никогда.
– Ладно. Перчатки у тебя есть кожаные? Сколько стоили?
– У меня дорогие. Тридцать пять монет.
– Теперь посчитай, сколько таких перчаток из одной шкуры можно наделать. Или меховых курток, не знаю слова по-вашему. Или одежды из дублёной кожи, я в магазине видел – они у вас очень дорого стоят.
– А у вас они что, бесплатно? – смеётся Лола.
– В сравнении с вами – почти… Мы им раньше шкуры вообще часто бесплатно отдавали.
– Как так?! – она снова удивляется.
– Да так же, как и желудки говяжьи! Ты просто не оттуда, не знаешь… Ну вот режу я одного барана; допустим, гости приехали. Куда я ободранную шкуру дену?
Пытаюсь привести самый простой пример, вопрос только, насколько Лола в теме.
– Обработаешь и отложишь для продажи? – почти не разочаровывает Лола. С поправкой на местные реалии.
– Ага, щ-щас… всё брошу – начну обрабатывать при гостях… Знаешь сколько с этой обработкой возиться? В общем, девять раз из десяти, шкура тупо выбрасывается в сарай и там лежит, пока не сгнивает. Есть два варианта обработать начерно, кстати; мокро-солёные и сухо-солёные. Но наши возиться на эту тему не любят. Одна шкура – это ни о чём, ну куда ты её в центре континента пристроишь? Когда до ближайшей больницы не одна сотня миль?! Вот в сарае и валяется. Допустим, лично ты за год баранов тридцать зарезал, – продолжаю. – Гости, праздники, просто поесть приготовить, то да сё. И эти тридцать шкур у тебя в сарае валяются в ужасном состоянии к концу сезона. И в конце года ты продал, допустим, половину прироста своего гурта, ну пускай тысячу баранов. И вот у тебя на руках, грубо, есть сто тысяч монет. По итогам года. В то время как у вас тут зарплата в пять тысяч монет в месяц считается чем-то выше стандарта. А стандарт – две тысячи.