Поскольку наши требования формулировала Мадина, ориентируясь при этом на модель психики отца, требования эти выдвигались ультимативно. Никаких предложений, просьб либо вброса тем на обсуждение.
Только ультимативное требование. У земли Илийского Орла может быть только один хозяин.
Местный МИД двое суток откровенно тянул время. Я не знаю, что они хотят выгадать, всё равно ситуацию они по ряду причин уже не контролируют…
Сегодня, по рекомендации Мадины, я принял предложение местного новостного агентства и зашёл на оговоренное шоу-интервью длиной в сорок пять минут. Вместе со мной, как оказалось, прибыл и местный заместитель министра (иностранных дел).
Вместе с ведущим они устроили если и не представление, то, как минимум, реальное шоу.
Так-то, я не в обиде: это изначально оговаривалось. Меня чуть покоробило то, что в их намерениях явственно читался скрытый подтекст: Орёл – дикари, довели страну до ручки. Позвали нас, мы снизошли. Теперь они в Орле неблагодарно крутят хвостом, ещё и страдают наши граждане там на территории.
Такое впечатление, что это шоу изначально имело целью выставить меня малолетним самодуром, идею нашей независимости – блажью недоумков, а любое (отличающееся от Федеративного) мнение – экстремизмом. Пусть и обряженным в одежды государственной политики.
Поначалу я, в силу отсутствия опыта, не сообразил ни местных правил игры, ни различия наших весовых категорий в глазах аудитории. Плюс, когда я поднимал неудобные вопросы, меня банально перебивали, перекрывали голосом, отключали микрофон, переводили разговор на другую тему и «забалтывали» мои аргументы.
Ловко.
В отличие от местных, у меня всё это шоу контролировали и Секретариат, и Служба Протокола, и бюро стратегического анализа и все прочие необходимые организации, представленные, естественно, Мадиной. В режиме реального времени.
Свой анализ ситуации и перспектив полемики в студии она сделала примерно на десятой минуте шоу.
На восемнадцатой подтвердила, выдав ряд рекомендаций.
Кстати, меня пытались избавить от комма перед тем, как допустить в студию. Аргументом было что-то типа «запрещено; вам его вернут по окончании».
На это я резонно намекнул, что шоу было их инициативой; и монарх суверенного государства не настроен не то что выполнять, а даже слушать требования какого-то младшего помощника второго ассистента безвестного режиссёра. Все их вопросы в мой адрес предложил впредь предварительно согласовывать со Службой Протокола.
На самом деле, конечно, мне нужна была непрерывная связь с Мадиной в ходе передачи.
Мы с ней думали об этом шоу достаточно немало, перед тем как решить, идти ли сюда вообще.
С одной стороны, Мадина и сама бралась (при наличии рекламного бюджета) за неделю раскрутить нашу точку зрения на события (в виде собственного канала) так, что от местной правящей коалиции в Парламенте не останется и яблочного огрызка.
Новости в режиме реального времени прилагаются.
С другой стороны, взаимодействуя сразу с десятком местных служб, она что-то там заметила, вычислила и о предложении сходить на это шоу сообщила мне чуть ли не раньше, чем его озвучила сама новостная компания.
Только вот у Мадины были свои планы на это шоу, поскольку она ситуацию «видела» более выпукло, чем местный МИД и иже с ним.
Когда намерения организаторов стали ясны, мы использовали одну из заготовок: вместо ответов и комментариев, я просто загрузил в ответ фоном разговора ролик.
И Мадина, с разрешения ведущего, через мой терминал тут в студии (да, предоставили на время и такой) прокрутила его в прямом эфире. Продублировав ссылкой на наши и сторонние независимые ресурсы, уже вовсю обсуждавшие его до красных глаз.
Первый кадр.
Снятый с вооружения спецподразделений полиции беспилотный танк (узнаваемой в Федерации модификации) расстреливает какой-то джип, перемещающийся по явно степному ландшафту. Из джипа до последнего момента чья-то рука размахивала белым флагом.
Вначале попаданием из крупнокалиберного пулемёта руку с белым флагом отрывает и она улетает из кадра. Затем танк открывает огонь из орудия и джип разлетается на фрагменты после первого же попадания.
Следующий кадр.
Шевелящий губами подросток с каменным выражением лица за рулём. Камера широкофокусная и установлена сбоку от водителя внутри кабины. Звук отсутствует. В кадре вырастает этот самый танк. Подросток держит в руках какой-то тонкий цилиндр с утопленной кнопкой под большим пальцем.
Следующий кадр.
Съёмка со стороны. Машина из предыдущего кадра с размаху врезается в борт танка, окутываясь взрывом.
Следующий кадр.
Раскрытые двери рефрижераторов колонны, сопровождавшейся танком. Внутри рефрижераторов мясные туши.
Следующий кадр.
Повешенные за шею на дверях рефрижераторов люди западной расы, исключительно мужского пола.
Следующий кадр.
Две заплаканные девочки-азиатки указывают руками в направлении повешенных и что-то взахлёб рассказывают.
Через некоторое время после начала показа ролика, у ведущего на пульте загорается сигнал вызова. Он отвечает в текстовом режиме, хмурится, снова что-то набирает на виртуальной клавиатуре…
Чиновник МИДа, по мере развития сюжета демонстрируемого ролика, всё сильнее напрягается, плотно сжимая губы.
Когда ведущий, обменявшись какими-то жестами с режиссёром трансляции, тянется к собственному пульту (видимо, чтоб взять слово), ролик уже заканчивается.
Мадина, «дирижирующая» происходящим в прямом эфире, реагирует на изменения обстановки гораздо быстрее местных. Когда воспроизведение ролика, кажется, собираются прервать, она завершает его трансляцию ровно за секунду до вмешательства местных.
– Это мнение моей страны об оказанной помощи, – говорю на фоне звенящей в зале тишины. – И именно разная трактовка этих событий является камнем преткновения в наших спорах с вашим МИДом. Это не считая самого факта моего насильственного изъятия вашими военными с территории Орла. По поводу чего я… лично я!.. не могу получить от вашей стороны официального ответа.
Первым приходит в себя МИДовец:
– Это был очень тяжёлый фильм, хотя и короткий, – прочувствовано говорит он. – Мои искренние и личные сожаления по поводу случившегося, кто бы ни был зачинщиком… Вместе с тем. Знаете, Ваше Высочество, а я очень рад, что пришёл сюда вместе с вами. С точки зрения возможной причастности каких-либо официальных структур нашего государства, недоказанной никак, прошу заметить…
Дальше я просто не слушаю. Мой микрофон почему-то не работает и ведущий вместе с МИДовцем играют в какой-то словесный теннис, «забалтывая» ключевые проблемы и всеми силами уводя аудиторию подальше от гнетущего состояния полнейшей безнадёги.
По крайней мере, лично у меня после ролика возникло именно такое впечатление. Мадина – молодец, что и пишу ей прямо в комме (поскольку в разговоре в студии я из-за отключенного микрофона не участвую). В ответ от неё неожиданно приходит изображение раскрытой ладони, подставленной для ответного хлопка собеседнику. Что это с ней?
Через какое-то время местные либо вспоминают о приличиях, либо действительно успевают отладить мой микрофон, поскольку на моём пульте после перерыва наконец загорается зелёный сигнал, свидетельствующий о его подключении.
Ведущий тем временем, выныривая из совместных словесных кружев с МИДовцем, зачем-то обращается ко мне:
– Ваше Высочество, а что говорил этот ваш парень за рулём? Звука не было, но, возможно, вы можете предположить по его губам?
– Это был Гимн Илийского Орла, – пожимаю плечами, – песня о родной земле. Там очень узнаваемая артикуляция, если знать наш язык.
Вообще-то, в самом конце кадра, во время подрыва «на размыкание», парень сказал ещё и «Allah’u Akbar». Но этого мне местным почему-то ни говорить, ни (затем) объяснять значение не хочется.
Всё равно они тут все поголовно атеисты, а религиозные дискуссии «фанатика» и атеиста ни к чему конструктивному никогда привести не могут.
Местный МИДовец и ведущий ещё какое-то время пространно рассуждают о том, что люди из ролика Мадины могут быть вообще не-гражданами Федерации, явно «забалтывая» все острые углы. Затем, по прошествии нескольких минут, ведущий вспоминает и обо мне:
– Ваше Высочество, спасибо огромное за то, что нашли время и возможность принять участие в передаче! Лично для меня это была первая в жизни встреча подобного рода. Пока есть пара секунд… – Его голос безошибочно играет обертонами, фокусирующими на нём внимание всех без исключения присутствующих. – А если предположить, что какие-то круги Федерации всё же стояли за действиями того конвоя? – Он указывает на замерший на экране последний кадр ролика. – Ваша жёсткая и бескомпромиссная позиция не осложнит вам ход дальнейших переговоров с нашими?
– У меня нет секретов ни от моего, ни от вашего народов, – демонстративно отзеркаливаю его улыбку. – И я через несколько часов покидаю вашу страну. К сожалению, точки соприкосновения либо общий знаменатель в ближайшее время будем искать в формате электронных Посольств.
– Боня, смотришь визор?
– Нет. Мне что, заняться нечем?
– А зря. Там иногда бывает интересное. А для тебя – и небесполезное. С учётом некоторых последних событий, гы-гы.
– Не пыли… Так, включил. На какой канал идти?
– А на второй федеральный. Там одно ток-шоу, тебе как раз будет интересно.
– Включаю… так… ООООО!
– Вот и я о том же, хе-х. Теперь понял, почему «Сервис» с нами больше не разговаривает?