Зато у нее была возможность осмотреть трупы братьев. В посиневших губах каждого из них обнаружилось по жемчужине. Что-то похожее на жемчуг, как шрапнель, усыпало их посиневшую кожу. У младшего брата Финлея была оторвана одна рука. Вместо нее к плечу приросло что-то вроде клешни. У Фрея вместо глаз и зубов были вставлены в плоть жемчужины, у Бронвина вместо ушей появились раковины. Или это уши видоизменились до формы раковин?
Замуровать их, чтобы они не выбрались? Что за выражение! Они ведь не дышат! Они мертвы и неподвижны. Посеревшая плоть уже источает гнилостное зловоние, хоть бальзамировщики и потрудились над трупами. Мускус, ладан и благовония, курящиеся на треножниках, не могли изгнать стойкий запах гниющих водорослей и чего-то чисто морского. Такое впечатление, что чудовище из тины и песка, забралось в крипту и тихо сидит здесь. Дездемона обернулась в ожидании, что по проходу, царапая мраморный пол щупальцами, ползет сам Дарунон, но кругом было пусто.
– Либо жертва морю, либо твой каприз, – донеслись откуда-то издалека голоса, казавшие не человеческими. Они журчали, как текучая вода.
Дездемона двинулась на звуки. Плакать всю ночь над трупами братьев было неразумно. А вот подслушать чужой разговор никогда не будет лишним. Мало ли что задумали недруги, притаившиеся во дворце. Любое упоминание о жертве морю было для нее фатальным, учитывая то, кто под этой жертвой изначально подразумевался.
– Мы поощряем забавы, но если вдруг придется вскипятить воду в море, чтобы прогнать могущественного врага, то договариваться придется уже не с нами, а с Ясмин. У тебя с ней вроде бы хорошие отношения.
Голоса доносились с галереи, украшенной стрельчатыми арками, которая протянулась прямо возле моря. Один ее конец упирался в пристань с гондолами. Там и расхаживал Моран. А кто-то из воды окликал его. Руки с перепонками потянулись снизу из воды и чуть не ухватили подол его мантии. В воде зазвучал журчащий смех.
– Я справлюсь и сам, – огрызнулся Моран.
– Но в альянсе с нами тебе комфортнее, – возразил сразу хор торжествующих голосов. – В воде мы твои глаза, и уши, и твое главное оружие.
Кругом благоухали гирлянды из камелий и роз, обвивавших арки. Из-за них галерея казалась райским уголком, но голоса из воды как будто звали в морской ад. То ли руки, то щупальца потянулись к ампельным растениям, но вместо них коснулись лишь подножия арки, и та вдруг пошла трещинками.
– Не громите здесь ничего! – Моран наступил кому-то на руку, раздался визг.
– Верно, дворцы это не корабли, – обиженно отозвался кто-то. – Их быстро не потопишь.
Разом рассмеялись несколько голосов. Сколько их там в воде? Дездемона попыталась сосчитать. Один, два, три… шесть! Моран обмолвился о том, что шесть это роковое число.
Главное, чтобы ее никто не заметил. Дездемона спряталась за колонной. Ей точно не померещилась. В море были шестеро неопределенных существ, и Моран с ними говорил. На человеческом языке! Речь вдруг зашла о назойливых послах, только что отбывших на свою родину в Тиории.
– Ты правильно определил. Они мешают, – подтвердили, будто оракулы, сразу шесть голосов. – Они могут стать серьезной угрозой, если доплывут назад в свою огненную страну к берегам с пламенными водопадами. Но вот если не доплывут… – голоса вдруг стали лукавыми.
– И что? – Моран разозлился. – Вам нужен мой приказ?
– А как же иначе, ведь ты теперь король, а мы-то все не короли, – шесть голосов нагло засмеялись из воды, но Моран не обиделся.
– Это вы верно сказали, – хладнокровно подтвердил он. – Правит лишь самый сильный.
– Только не выпускай когти и магию!
– А вы не распускайте языки!
На миг наступило молчание.
– Послы из Тиории, действительно, угроза, – после паузы подал голос кто-то один.
– Так потопите их!
Моран точно это сказал? Она не ослышалась? Дездемона затаила дыхание. А вот шестиголосый хор в воде противно рассмеялся.
– Мы так и думали, что еще тебе понадобимся! Не беспокойся. Сепфора ни о чем не узнает, если только кто-то не даст ей подводное зеркало, чтобы она за нами проследила.
В воде послышалось хлюпанье и барахтанье. Целая стая отплывала от берега. Моран не отходил от причала. Казалось, он тоже хочет снять мантию и уплыть. А уплывать ему было надо исключительно для того, чтобы потопить чьи-то корабли.
Вот кто стал причиной гибели ее братьев! Дездемона не хотела в это верить, но все стало очевидно.
Говорящая рыба
Все, кто прежде едва ее замечал, вдруг захотели ее общества. У Дездемоны внезапно обнаружилась уйма подруг среди первых леди Оквилании. Ведь все они станут ее фрейлинами. Сразу понятно, что послужило причиной их любезности. До того, как Моран выбрал ее своей невестой, все эти гордячки ее и взглядом не удостоили, а сейчас зазывали на ленч. Дездемона решила принять приглашение и быстро об это пожалела.
Знатные леди собрались скорее не на трапезу, а на спектакль. Их было слишком много. Дездемона запомнила лишь несколько имен: Сесилия, Лорена, Оливия, Лючия, Бриджит, Агата, Виолина, Изабель, ну а Хельгу, Инессу, Гертруду и Агнес она знала, как первых дам Адара. Здесь все заносчивые высокородные леди вели себя скромно. Кто-то в балахоне звездочета учил девушек гадать по рыбе.
– Говорят, нужно разрезать рыбу, вспоров ей брюхо, и по узору ее жил прочесть свою судьбу, как по буквам, – наставлял он.
– Давайте попробуем! – радостно взвизгнула леди Сесилия.
– Не стоит. Сейчас это запрещено, – отозвалась более рассудительная леди Оливия.
– Ерунда! – большинство дам проявило беспечность. Для них морская магия все еще была увлекательной сказкой, а не смертельной опасностью.
– Говорят наш король пришел из моря, а те кто с недоверием отнеслись к тому, что он морской принц, поплатились, – с легкомыслием заметила леди Инесса, знакомая Дездемоны еще по Адару. Дома она не хотела замечать обедневшую соседку. А сейчас мило ей улыбалась.
Насчет необычного поведения короля начали судачить. Головы утопленников зачем-то были вывешены во дворе на кольях. Эти люди и так утонули. Или их нарочно утопили, как предателей? Таким образом ведь демонстрируют народу исключительно головы предателей. Новый король словно сообщает этим: «Смотрите и дрожите! Так будет с каждым, кто не согласен с моими капризами».
– Ненавижу его! – прошептала Дездемона.
– Что? – насторожились сразу несколько дам.
– Ничего, – Дездемона опустила штору и чинно заняла свое место во главе большого овального стола, заставленного яствами. Будущие фрейлины ее не поймут. Их всех очаровало красивое юное лицо Морана. Какой у него характер им уже не важно. Почему юным девушкам так нравятся именно смазливые юноши? А ей самой он разве не понравился? Дездемона прикусила губу до крови.
Под окнами слышались вопли и свист кнута. Повара секли за то, что он осмелился подать рыбное блюдо. В Оквилании было теперь запрещено заниматься рыболовным промыслом, но перед новым правителем решили выслужиться, поднеся ему редкий деликатес. Знал бы кто-то, что он воспримет это, как личное оскорбление. Поварята срочно прибирали на кухне, опасаясь как бы их тоже не выпороли за одно лишь соучастие.
Хельга, дочь губернатора из Адара, недовольно покусывала губы. Рыбные блюда были ее любимыми. Похоже, больше не видать ей ни супа из креветок, ни жареной форели, ни копченой селедки. Если только короля не сместят.
Дездемона подумала о том, что в поместье отца Хельги могут быть припрятана запасы морепродуктов, и ей стало дурно. Если только кто-то донесет и случится облава.
– Черт бы его драл, хоть он и красавец! – сквозь сжатые зубы процедила Хельга.
– Тише, а то услышат. И вообще нехорошо быть такой прожорливой, – хоть утешение было и своеобразным, но Хельга тут же обеспокоилась, бросив взгляд на свой туго зашнурованный корсет. Как бы не растолстеть! Этот вопрос мучил ее с тех пор, как от морских деликатесов она начала набирать в весе.
– Посиди на диете! – посоветовала ей Дездемона. Дома она бы не осмелилась на такую дерзость, но здесь она из серой мышки вдруг сама стала главой общества. За все это спасибо Морану, которого она должна ненавидеть.
Хельга с унынием глянула на блюдо из вареных раков и крабов, за которое как раз секли повара, а еще на выпотрошенную рыбу. Нагадать счастливую судьбу по ее внутренностям так и не удалось, поэтому Хельга хотела отломить от нее кусочек и съесть, но рыба вдруг вспорхнула над блюдом и заговорила на человеческом языке.
– Хотите пророчеств, землянки? Так я могу их дать. Только вам они не понравятся, как мне не понравился поварской нож!
Леди опешили, а рыба начала над ними шутить и издеваться. Плавниками она взмахивала, как крылышками и вела себя крайне агрессивно. Ей ничего не стоило накинуться на присутствующих. Она откусила одной леди палец с кольцом и выплюнула кровь в лицо другим дамам. Она даже пела со свистом, так что уши болели и воля исчезала.
– Встань, – скомандовала рыба леди Лорене, евшей крабов. – Иди к окну! Прыгни в море!
– Не надо! – завопили разом Хельга и Агнес.
Но дело было уже сделано. А рыба гипнотизер! Ее стоит опасаться. Недаром она такая необычная. Вся будто в кружеве, плавники в форме крыльев, на голове сразу несколько сверкающих желтых глаз.
Девушки побледнели от страха от пророчеств, которые она выдавала.
– У тебя вырастут рога, – пообещало она Виолине.
– А тебя утащат на дно, – обратился рыба к Гертруде.
– А тебя с отцом казнят, принеся в жертву морскому богу в старом храме, – пообещала она Хельге.
Хельга упала в обморок. Ее любовь к рыбным яствам на время прошла. На рыб ей было даже страшно смотреть.
– Перестань! – потребовала Дездемона. – Ты же их всех пугаешь!
Она рисковала, отвлекая рыбу, навлечь ее на себя. Что если та и ей откусит палец или даже нос? Но рыба глянула на нее долгим, проникновенным взглядом.
– Раз королева велит!