– Мать любила эту страну, – возражал им Моран. – Она осудит нас, если мы тут все уничтожим. Нужно уважать ее желания.
– Только не прикидывайся маменькиным сыночком. Когда ты участвовал в общих забавах по затравке людей, бороздящих моря, ты о матери и не вспоминал. А теперь ты король людей, из расы которых пришла она. И тут же вдруг мать стала тебе ближе, чем отец. Это может означать только одно. Кто-то из людей тебе приглянулся, – хищная лапа оставила черный след на полу под ногами короля. Он выглядел, как угрожающая печать. – Мы выясним кто это и утопим его. Или ее!
– Хватит хулиганить! – одернул говоривших Моран. – Здесь не морские просторы. Кругом земля и мы на ней гости. Нужно с уважением относиться к исконным хозяевам земли.
– Чтобы править ими? Ты с самого начала не собирался их топить целым поселением. Предатель!
Все чудища зашипели на него, но напасть не посмели.
– Слабак! Ты скоро сам станешь, как люди! – погрозили напоследок когтями они.
Раздалось что-то похожее на бултых уже в море под окнами, будто из окна в воду попрыгал сразу небольшой отряд.
Дездемона набралась храбрости и снова заглянула в дверную щель. На полу валялись сорванные цветы, а следы из тины и мутной воды тянулись зигзагами вокруг них.
Откуда-то возникший Кво ползал вокруг тронного возвышения, оставляя лужицы. Именно ползал, а не ходил. Минуту назад его тут не было. Он словно выполз из бассейна. Не случайно же этот бассейн здесь прорыли?
Королевский советник приспустил с плеч мантию. По плечам и позвоночнику у него тянулись бугорки шипов. Неужели он болен болотной проказой? Только она оставляет такие следы? Хотя для заболевшего он проявляет слишком большую активность.
– У тебя это в генах, – прошипел он.
– Что именно? Вода?
– Безответность, – подсказал Кво. – Твой отец тоже никак не мог добиться взаимности. Даже после похищения Лилофея постоянно от него тайком ускользала на свидания с другими. Я сам наблюдал, но не доносил, иначе мне снесли бы голову. С земными женщинами вашему роду не везет. И даже с полуземными, – он почесал затылок щупальцем.
– Полз бы ты назад в море, – небрежно посоветовал Моран.
– А как же ты без меня?
– Как-нибудь справлюсь.
– Ты можешь справиться с управлением страной, но не можешь справиться с девичьим сердцем.
– Земные девушки оказались несговорчивыми существами, – согласился Моран.
– Твой отец так же говорил, – припомнил Кво, – но он завоевал ее подарками.
– Хорошо, учту.
Кво быстро куда-то исчез. Ощущение было таким, что он уполз по колонне или по стене, а может, канул в бассейн.
Зато та самая златокудрая дама, которая однажды спорила с королем на балконе, снова была здесь. Прямо на верхней галерее над троном. Как она взошла туда? Будто прямо в окно влетела. Дездемона уже смекнула, что заползать наверх по стенам умеют только моргены, использующие присоски на хвостах для лазанья по монолитам. Но эта дама точно не из воды. Она вся светится, как солнце.
– Я не узнаю тебя, – ее голос напоминал серебряный колокольчик. – Ты стал пассивен! Ничего не предпринимаешь! А тут опасно!
– Ну и улетай! – в этот раз Моран не был с ней вежлив.
– А ты?
– Ты же не потащишь меня в когтях через море, чтобы спасти от моего же народа? К тому же я сам умею плавать.
– Твой народ – монстры!
– До сих пор люди так говорили лишь о народе отца. Теперь кто-то сказал так о самих людях. Мне это нравится.
– Я не о людях – о сектах.
– Эти изувеченные? – хмыкнул Моран.
– Мутировавшие, – сделала вескую поправку блондинка. – Они довольно мощные.
– Ну, так сожги их!
– Не выходит!
– Они не горят даже в драконьем дыхании?
Наступила многозначная пауза. Дама кивнула.
– Ты прав!
– Но это феномен!
– Иногда приходится сталкиваться и с феноменами. Общество Неутонувших как раз такой феномен. Они невероятно опасны!
– Все равно не беспокойся. Я сам о себе позабочусь.
– Все из-за девушки! Даже не из-за русалки! Ты подвергаешь себя большому риску.
– Не себя – этот остров. Если что-то пойдет не так, братья взбунтуются, и землянам Оквилании придет конец. Твоя агрессия будет уже лишней.
Дама хмыкнула.
– Султанитские принцы и принцессы из династии грифонов полетали над твоим замком и почему-то сделали вывод, что тебя погубит земная девушка. Скажи мне, что они пошутили!
Моран мог согласиться с советницей, но почему-то лишь ворчливо заметил:
– Ты мне не мать! Не нужно давать мне наставления.
– Грубиян! – музыкальный голос дамы снова зазвенел колокольчиком. И вдруг ее не стало. Дездемона видела лишь пустую залу. Не могла же дама ей просто померещиться?
Отвратительный морген в изысканном камзоле, ползший по стене коридора, ей точно не померещился. Он спустился вниз и поманил ее в дворцовую часовню водяных богов, где что-то лежало на алтаре, будто жертва.
Дездемона вздрогнула. Вайра недавно разнюхала, что за Кандидой незадолго до ее гибели начало ухаживать морское чудовище. Отличная партия, учитывая нынешнюю морскую политику в королевстве. Но Кандиду нашли задушенной на алтаре водяных богов. Тут она похоже и осталась. Труп разлагался до кости. В нем пировали крабы. Канареечно-желтое платье покрылось тиной. Морген в камзоле оглянулся на королеву, будто верный пес. Это была его услуга жене Морана.
– Все для тебя! – донесся шепот монстра. – Смотри, как красива она стала с ожерельем из синяков. Когда она мертвая она уже не может тебя тиранить.
Дездемона стряхнула с рукавов, отороченных горностаем, прилипших к меху то ли насекомых, то ли крохотных крабов. Зрелище в дворцовой часовне было не для нее. О нем лучше забыть, как о кошмарном сне.
УХАЖИВАНИЯ
В ее снах звучал надоедливый шепот придворных: «Водяной на троне земной страны! Такого еще никогда не было!».
Почему-то ее сны больше были не о храме. Во сне она шла на бал. Тронный зал был закрыт, но в замочную скважину было видно, что там, в бассейне, плескались русалки. А какая-то дама в короне и платье сидела у ног Морана. Вернее, у его щупалец, клубком вившихся по подножию трона.
Второго трона для королевы тут не было. Это знамение того, что королева нужна ему лишь на время? До жертвоприношения!
Замочная скважина оказалась ртом живого существо. Оно распахнуло вход перед Дездемоной. Такое увидишь лишь во сне! Где тут бал? Кругом русалки и сирены. Они вцепились в нее, пытаясь утопить, но Моран им не дал.
– Они приплыли на праздник! – пояснил он Дездемоне.
– Какой праздник? – во сне ее голос звучал, как эхо.
– День твоего рождения. Ты помнишь, что тебя должны принести в жертву в день твоего рождения? Едва исполнится девятнадцать лет.
Так этот праздник в честь ее именин или гибели? Где тут бал? Она точно шла на бал! Во сне мысли путали, как и события. Моргены ползали по потолку и стенам.
– Отведи ее к морскому царю! – шипели они.
И во сне Моран ее к нему отвел, чтобы посетить страшный подводный праздник. Здесь ее норовили убить.
– На балу людей над тобой станут злословить, а с моргенами и вовсе водный ад? – загудел голос, доносящийся отовсюду. – Куда ни кинь всюду клин. Хоть с собой кончай! Одно утешение муж рано или поздно все равно тебя утопит. Но ты можешь выбрать меня!
Кто это говорит? Дездемона озиралась и видела уже не зал подводного дворца, а помещение мрачного храма, по которому будто призраки носились жрицы в алом. Они напоминали пурпурные тени. Моран был рядом, но и какое-то чудовище тоже притаилось вблизи.
– Откажись от нее в мою пользу! – предлагал ему Моран, но оно лишь шипело и уползало в темноту, а Дездемона чувствовала себя так, будто ее горло сдавили и душат его черные щупальца.
Она проснулась в ужасе. За окнами уже вечерело. Солнце садилось, озаряя море кровавым светом.
Неужели она проспала весь день? Моран прислал ей новые гарнитуры драгоценностей в подарок и приглашение на ужин. Отказаться было нельзя.
Королевская столовая была великолепной, а ужин с королем чем-то из ряда вон выходящим. Дездемона не знала, как ей себя вести.
Розы в оранжерее возле столовой источали дивное благоухание. Моран лишь морщился при их виде.
– Не любишь роз? – поразилась она.
– Обычные земные цветы.
– Каллы и канны в саду выглядят хуже. Я предпочитаю розы.
– Красивыми бывает лишь лилии, – буркнул он. – Я устроил бы тут один большой водный сад из лилий. Но тебе в нем не слишком понравится.
Ей многое не слишком нравилось. Черепаховый суп, например, заменили грибным бульоном. На грибы у Дездемоны была аллергия, поэтому она неуверенно мяла в руках серебряную ложку. Моран к серебреным столовым приборам даже не прикасался и вообще велел их выбросить. Дездемона с трудом отбила у мусорщика старинное серебро.
– Сменим утварь на золотую, – объявил Моран.
– Лучше позолоченную.
Он удивленно изогнул бровь.
– Золото слишком дорогой металл, чтобы расходовать его попусту или на повседневные нужды. Моя мачеха каждый день повторяла, что разумнее всего экономить на роскоши.
– Ты росла в провинции. Там и у дворян всё, как у крестьян.
– Так не нужно выбирать королевой провинциалку.
– Я не жалею, ты забавная.
Она с досадой схватила нож и думала запустить в него, но Моран как ни в чем не бывало достал свирель и заиграл. Был так уверен, что она не посмеет посягнуть на жизнь короля? Или он и впрямь бессмертен. Его музыка тут же проникла в мозг и заставила забыть о гневе и тоске. Как сладкозвучно! Пусть играть хоть вечно, но Моран быстро оторвал свирель от губ.
– Съешь хоть что-то, а то я слышал, люди могут даже умереть от голода.
Дездемона нехотя подчинилась, взяла вилку. Даже ее сверкающие длинные зазубрены не выглядели такими острыми, как ногти Морана. Наверное, ему столовые приборы вообще без надобности. Его чешуйчатые руки с невероятно длинными пальцами и зазубринами жабр орудуют куда ловчее и вилок, и рапир.