– Твой дом это морской храм, – продолжила незнакомка. – Тебя там ждут.
– Я не знаю никого там.
– Я тебя там жду! – женщина взглянула на нее алым гипнотизирующим взглядом. И вдруг нестерпимо захотелось пойти следом за ней, куда бы она ни позвала, пусть даже в пучину.
Очевидно, где-то наверху засуетились люди, потому что незнакомка настороженно поглядела на окна.
– Мое имя Корида, – представилась она. – Следуй за мной!
Дездемона попятилась от волн, омывавших расшитый бисером подол платья. Оказалось, что она стоит прямо в воде, и шлейф Кориды это на самом деле алая волна.
– Что ты хочешь?
Но Корида уже двинулась дальше в море. Она точно шла, а не плыла. И шла она до тех пор, пока ее голову, из-за прически похожую на узорчатую рыжеватую раковину, не скрыла накатившая волна.
И все! Корида исчезла, как призрак. Ни крика, ни вздоха. Она просто растворилась в волнах, и море тут же снова стало синим, как будто и не было пурпурных волн минуту назад.
Дездемона вдруг ощутила, как тяжелы стали рубиновые сережки в ушах. Вроде бы сережки символизируют брак. Так что их тяжесть может оказаться символичной. Ведь древний бог зовет ее из пучины.
И пусть себе зовет! Дездемона развернулась и пошла назад во дворец. Моран сказал, что на сегодняшний вечер запланировано какое-то празднество.
Подражатель праздновал уже сейчас, превращаясь то в одного придворного, то в другого. Среди знати он навел большую панику. Теперь многие подозревали друг друга в неуместных шутках и колдовстве. Дездемона могла бы поведать обиженным, что при дворе поселилось существо, способное принять любой облик, и ввести в заблуждение, но предпочитала молчать.
Леди Селинда, дочь одного из министров, рыдала в одной из галерей. Дездемона успела днем заметить, как Подражатель подкрался к ней и принял ее облик всего на пару минут, но довел несчастную деву до слез сразу на несколько часов.
– Я видела саму себя! Это значит, что я скоро умру, – причитала Селинда. – Призрачные близнецы, по преданиям, являются исключительно тем, кого ждет скорая смерть.
– Ну, может не все так трагично, – утешила Дездемона хрупкую чахоточную шатенку, которая официально считалась ее фрейлиной.
– Это точно к смерти! – суеверности леди Селинды не было границ. – Своих близнецов видят только те, кому жить осталось недолго.
Ну, может, их видят только те, кого Подражатель потом утягивает на дно, подумала Дездемона, но промолчала. Зачем его обличать.
– Говорят, что призрачный близнец это вестник с того света – посланник смерти! – тон леди Селинды стал поучительным.
Дездемона из вежливости кивнула ей и пошла готовиться к вечернему празднеству. Почему-то после встречи с Коридой ей захотелось сменить тяжелое бордовое платье на какой-то более фривольный наряд. Желательно не красных оттенков. Уж слишком они напоминают о крови.
Волшебное зеркало показывало какой-то странный конклав, на котором присутствовали Лансье и Теон. Они приносили присягу «изводить морген», затем жрецы пускали им кровь, и юноши сами видоизменялись до состояния морских монстров. Вероятно, зеркало впервые ей лжет. Лансье и Теон не могут быть где-то на религиозном собрании. Сейчас все спешат на праздник. Уже вечер. Водные каналы к дворцу, украшенные по бокам лентами и цветами, напоминают феерию.
Вероятно, в зеркале она приняла каких-то чужих юношей за знакомых дворян. К тому же картинка быстро сменилась на какой-то сказочный пейзаж из айсбергов и ледяных русалок океана. Зеркало могло показать много интересного, но Дездемону сегодня вечером ждало другое развлечение.
Празднование проходило на воде. Гости развлекались в гондолах, украшенных пестрыми ленточками. Королевская гондола была роскошнее всех. Никто даже не заметил отсутствие в ней гондольера. Она сама неслась по течению, придерживаясь курса выбранного Мораном. Резная наяда на носу борта вдруг подмигнула Дездемоне деревянным глазом. Но на этом чудеса только начались.
Вечернюю заводь озаряли светящиеся изнутри лилии и кувшинки. К тому, что водяные цветы способны сиять подобно лампадам, Дездемона уже привыкла. Но вот искры на воде оказались для нее сюрпризом.
– Что сегодня за праздник? – Дездемона заметила огни, спущенные на воду. Каждая свеча была закреплена в центре плавучего листа, будто лилия. Огни не гасли. Наверняка, они волшебные.
– Не трогай их! – посоветовал Моран. Он сам легко соскользнул в воду и проплылся меж светящихся цветов. – Это огни Сепфоры. Она вот уже больше столетия празднует таким образом каждый год памяти знакомства с моей матерью.
– С Лилофеей?
– Да. Они познакомились случайно у огненных водопадов Тиории и подружились. Место их встречи оказалось весьма символичным. У берегов Тиории живут огненные феи и цветут пламенные лилии. Однажды я отнесу тебя туда, но близко подплыть к огнепадам мы не сможем. Это слишком рискованно.
А вот огни Сепфоры его не обжигали. Моран отплыл куда-то, сорвал одну сияющую лилию и принес ее Дездемоне. Когда он подплывал к гондоле, была видна лишь его роскошная корона, сверкавшая над поверхностью воды.
– Так сегодня мы празднуем дружеский союз между богиней драконов и морской царицей?
– Сепфора называет это союзом огня и воды.
– Мне бы даже не пришло в голову, что такой союз возможен, – Дездемона разглядывала лилию, в сердцевине которой горел крохотный огонек. Можно было подумать, что в цветке прячется фея.
– Я думала, что огонь и вода это две враждующие силы.
– Иногда достаточно найти одного друга во враждебной расе, и война прекращается. Лилофея нашла Сепфору, и противостояние между огненными и водяными созданиями прекратилось. Теперь даже морские драконы больше не дерутся с огнедышащими, а в прежние времена они устраивали бои, пытались ослабить друг друга струями пламени и воды. Представь, если огнедышащего дракона окатывают целым потоком воды, а водяного напротив обжигают струей пламени.
– Думаю, преимущество было на стороне водяных драконов, – рассудительно заметила Дездемона, – ведь они могли спрятаться от огня, нырнув поглубже. Огненные драконы, наверняка, не могут плавать под водой.
– Зато могут стрелой подняться в небеса, где поток воды, извергаемый морскими драконами, их не достанет. Но терпения летать повыше и не воевать у них хватало не надолго. Драконы – задиры. Они все время искали повод подраться друг с другом, пока Сепфора не стала подругой супруги водяного царя.
– Ты думаешь, у нас будет также: у морген и людей? Раз одна земная девушка искренне полюбила морского принца, то оквиланцы и моргены прекратят враждовать.
Моран надолго замолчал, а лилия напротив засветилась ярче. Огни Сепфоры поддерживали идею Дездемоны, но Моран сомневался.
– Иногда вражда имеет слишком глубокие корни, – задумчиво проговорил он. – Водяные и огневики враждовали лишь ради забавы. Волшебные создания легкомысленнее людей, поэтому и прощают они охотнее, чем люди. А вот с земным населением Оквилании все не так просто. Люди с колыбели приучают своих детей ненавидеть морген.
– А я-то уже подумала, что ты выбрал себе земную невесту не из-за любви, а из-за высоких целей примирения с человечеством, – попыталась пошутить Дездемона, но настроение этим она не подняла ни себе, ни супругу.
Моран выглядел настороженным. Он толкал гондолу с Дездемоной, а сам плыл за ней. Издалека за ними следили советники и люди в карнавальных масках. Разве сегодня еще и карнавал?
Моран перехватил ее взгляд.
– В масках пришли заговорщики. Подражатель мне на всех донес, – признался он. – Они вскоре нападут, и тогда существа из воды, утащат их на дно. Все спланировано и рассчитано. Ничего не бойся.
– Мог бы не пугать предупреждениями. Я боюсь людей с ножами, – Дездемона заметила, что у мужчин в масках есть одинаковые кинжалы с серебряными рукоятями.
– Одна мстительная дама, которую я не пожелал сделать своей фавориткой, присоединилась к заговорщикам, – Моран кивнул на леди в роскошном домино и маске с птичьим клювом. – Маркиза Джермина – неженка на вид, а на самом деле интриганка и отравительница.
– Морские шпионы за ней так хорошо проследили, что знают все ее грехи? – Дездемона расправила пышное платье, расшитое шелковыми розами. К корсету были пришиты несколько жемчужным нитей, но она проигнорировала опасность, исходящую от жемчуга. Ведь сегодня ночью она не собиралась убегать от мужа.
Дездемоне хотелось, чтобы Моран снова предложил ей вылезти из гондолы и обнять его сзади за шею. Приятно быть ношей, которую морген несет в плаванье. Это почти то же самое, что кататься на морском драконе. Но сегодня у Морана были дела. Он сощурился, внимательно наблюдая за заговорщиками.
– А вот это нехорошо, – подметил он, – у них серебряные кинжалы.
– Почему нехорошо? Сильно ранит только сталь. Серебряные кинжалы могут оказаться декоративными.
– Не для морген! Нас обжигает серебро. Кто-то донес им об этом.
Моран нахмурился. Он толкнул гондолу вперед, и та легко проплыла без весел сразу несколько метров, причалив у галереи, на которой дожидались Ливия и Берсаба. Сам Моран поспешил разбираться с заговорщиками, а молчаливые рабыни настойчиво потащили Дездеемону в ее апартаменты. Опять под конвоем! От этого хотелось завыть. Ведь Моран, вероятно, в опасности. Дездемона обернулась тогда, когда щупальца морген, неожиданно вынырнувшие из воды, уже начали крушить лодки и душить заговорщиков. В этот миг как раз зажглись петарды фейерверка, и грохот из воды, потонул в их шуме.
Какое-то щупальце, протянувшееся к ступеньке, ведущей из воды на галерею, попыталось вцепиться в ногу Дездемоне. Берсаба замахнулась, чтобы его отсечь, но оно уже нырнуло в воду, унося с собой башмачок королевы.
Для молодых Девушек считалось плохой приметой потерять башмачок, сережку или перчатку, ведь все эти вещи символизировали пару. Потерявшая их, согласно суевериям, обречена была расстаться со своим возлюбленным. У Дездемоны кольнуло сердце. Стоит ли верить в приметы? Или это глупо? В любом случае потеря роскошного башмачка, расшитого бисером и тесьмой, ее расстроила. Конечно, у королевы полным-полно пар туфель, украшенных пышными бантиками, золочеными пряжками и даже полудрагоценными камнями. Найдется, что одеть взамен. Но сама мысль, что ее вещь оказалась на дне, была неприятна.