– Ну, я-то их никогда не трогаю, и они на храм не нападают? – похвалил свою собственную мудрость Дарунон.
– А если нападут?
– А как ты их заставишь? Они же призраки. Что такого ценного даже ты, королева, им сможешь предложить? Сам морской царь не сможет от них откупиться, если они захотят ему отомстить. Мертвецам все золото со дна уже ни к чему. Для Сеала благо, что призрачный флот способен лишь плавать ночами на поверхности. Нырнуть под воду и достать своего губителя они не могут.
А хорошо бы заручиться их поддержкой! Дездемона лихорадочно соображала, чем можно купить помощь бесплотных призраков. Фигуры моряков витали над кораблями, когда стреляли. И сами корабли чуть-чуть не касались поверхности воды, а парили над ней. Как она сразу этого не заметила!
– Ты уже понял, что я не хочу оставаться с тобой, – Дездемона попыталась снять подаренную им корону, но она будто приросла ко лбу. – Я не хочу становиться твоей жрицей.
Восемнадцать русалок в нишах осуждающе посмотрели на нее, отодвинув от лиц чешуйчатые полумаски.
– Ты и не жрица! – Дарунон щупальцем приподнял ее лицо за подбородок так, чтобы она заглянула в его жуткие глаза. – Ты моя судьба! Особая девушка, которая способна стать моей соправительницей. Этому храму требуется всего одна богиня. Ею можешь стать ты. Неужели тебя это не прельщает? Подумай, что лучше: статус бессмертной богини или смертной королевы, которую супруг-морген в итоге бросит, и ты останешься одна, как все те несчастные женщины, которые поверили в любовь сельков.
– Богиня – утопленница! – пренебрежительно скривилась Дездемона.
– Ну, утонуть не такая большая плата за то, чтобы обрести бессмертие и способность дышать под водой. Ты умрешь всего лишь на миг. Уже через секунду ты очнешься, раскроешь глаза и поймешь, что можешь видеть и дышать в воде. Сможешь по собственной воле либо соединять плавники в русалочий хвост, либо раздваивать их двумя подпорками, заменяющими ноги. Это удобно для тех, кто хочет облачиться в дамское платье и вводить в заблуждение землян. Корида часто проникает на балы и маскарады, соблазняет смертных и утаскивает их под воду или приводит сюда.
– Зачем?
– Мои жрицы питаются кровью, а не морскими водорослями, как обычные русалки. В твоих объятиях побывает столько прекрасных юношей, сколько захочешь ты сама. Никто из них не сможет тебе противиться, если ты позовешь их ради того, чтобы сделать своей пищей. Зачем тебе Моран?
Дарунон убеждал так неистово, будто не имел над ней никакой власти вообще. А он ведь мог легко раздавить ее, опутав своими щупальцами.
– Дай мне время на раздумья, – пошла на хитрость Дездемона.
– Оно у тебя и так есть, – Дарунон внезапно ее отпустил. – Ровно шесть дней, которые остались до твоего дня рождения.
– И если я выберу не тебя, то затонет вся Оквилания?
Глаза Дарунона коварно поблескивали, будто он собирался соврать, но поразмыслив, вдруг решил признаться честно.
– Страна затонет в любом случае.
– Но почему? – вскрикнула Дездемона. – Разве самой королевы в жертву тебе не достаточно!
– Она затонет не из-за меня. По мне так вы могли бы существовать еще тысячу лет и поставлять мне красавиц в дань. Чем больше жриц, тем больше служанок. Но государство, в котором правителем стал морген, изначально обречено.
Дездемона ощутила, как пол уходит из-под ног, и совсем не потому, что она снова становится русалкой.
– Хорошо, я подумаю, – пообещала она, надеясь, что Дарунон не различил в ее голосе лукавства. – Если моей родины не останется, а Моран от меня уплывет, то твое предложение, действительно, самый удачный вариант.
– Если не приплывешь назад по истечению срока, то я восприму это, как отказ.
Шепот Дарунона показался ей громом. Ведь возвращаться назад она не собиралась. Разве только Моран окажется бессилен ее защитить. А по зловещему тону морского бога было понятно, что если она подведет его доверие, то он изобретет для нее самую страшную кару.
Сирены и русалки
Утром ощущение было такое, будто вымерла вся страна. Ни движения, ни шороха. Даже Вайра не пришла ее будить. Дездемона встала сама и попросила волшебное зеркало показать ей переходы дворца, а затем и улицы Оквилании. Даже на главной площади оказалось пусто. Ни одного человека кругом. Не могли же моргены за ночь перебить абсолютно всех.
Моран обещал уничтожить лишь заговорщиков. Хотя нет! Он ничего не обещал. Просто намекнул, что ожидается большая разборка, из-за того, что заговорщики вооружились серебром. Что если за их склонность к бунту заплатила вся страна? Несправедливо, если горстка агрессивных людей принесла страдание всем.
И где сам Моран? Спрятался, чтобы не слушать ее упреков? Нет, на него это не похоже.
По пустым залам и коридорам разлилась чудесная музыка. Дездемона пошла на звуки. Она доносилась из тронного зала. Лакеи перед распахнутыми дверями спали мирным сном и даже похрапывали. Это значит, что хоть кто-то еще жив.
В тронном зале людей уже не было. Громадный бассейн в центре оказался полон русалками, которые плескались в воде и что-то напевали, а на троне вместо Морана восседала бледная красавица в белоснежном платье, будто сделанном из морской пены. По ее худым плечам струились такие светлые волосы, что их можно было тоже сравнить с белой пеной. Ее тонкие пальчики скользили по арфе, а между пальчиками вились узоры кружевных перепонок. Так она моргена!
– О, смотрите! Королева Оквилании пожаловала, – улыбнулась она, продемонстрировал зубы-жемчужины. Дездемона ахнула! Вот это да! По бровям и скулам у нее шел узор из вросших в кожу жемчужинок.
– Ты кто?
– А Моран тебе про меня не рассказал? – нахмурилась красавица. – Надо же, забыть свою родню. Мой брат – бесчувственный тип. Не пригласил нас на свадьбу, не познакомил со своей невестой. А мы все ждали, что он устроит тут прием в нашу честь. Я – Лорелея. Любимая сестра Морана.
– Нет, это я его любимая сестра, – встряла другая белокурая моргена, стоявшая в стороне от трона. Она была практически близняшкой Лорелеи. Только ее нежное личико было сердцевидной формы, а не овальной. И жемчужная россыпь прорастала на щеках и лбу, а не на бровях. Флейта в ее руках оказалась живым морским змеем.
– Я Мирель – самая обожаемая сестра Морана. – А это Урифин, – представила она свою живую флейту. Он мой лучший друг. Мы с ним неразлучны.
Змей был довольно миленьким. Жабры под его головой расходились в форме крылышек, по чешуе шел причудливый узор, а глаза сверкали, как звезды.
– Вот почему мне никогда не нравились земные моды. В них даже королева выглядит растрепой, – Лорелея окинула пренебрежительным взглядом голубой пеньюар с ленточками и незабудками по вороту, который Дездемона вчера выбрала лишь потому, что он оказался под рукой. После путешествия к Дарунону она была так измотана, что могла бы лечь спать, не раздеваясь, если б не захотелось избавиться от платья, в котором ее видели в храме. Захотелось даже его сжечь, хоть он и было дорогим. Следы щупалец морского бога на нем вполне могли оказаться пропитанными магией или ядом.
Но объяснять все это Лорелее не имело смысла. Она сама свою роскошную одежду из морской пены никогда и не снимала.
– Это ты усыпила всех во дворце своей музыкой? – догадалась Дездемона, заметив пажа, который спал у трона, подложив под голову пуфик для ног.
– Во всей стране! – деловито поправила Лорелея.
– Она это умеет, а вот я нет, – посетовала Мирель. – Взгляни! – она достала из складок пенного платья ручное зеркальце, которое тоже оказалось оком шпиона. Оно продемонстрировала Дездемоне дома Оквилании, в которых семьи заснули прямо за завтраком, мельники и пахари спали на сене или мешках с мукой, пьяницы в кабаках подложили под голову бочонок из-под вина, кто-то заснул прямо на улице.
– Моран оставил нас тут последить за порядком, пока его не будет, – пояснила Лорелея. – И вот мы бдительно следим, чтобы никто не набедокурил.
По ее мнению, усыпить всех это было единственным способом поддержать порядок? Довольно оригинальный подход к управлению страной.
– А они когда-нибудь проснутся?
– Да. Ровно через час после того, как я перестану музицировать.
– Ты талантлива, – похвалила Дездемона.
– Знаю, – беззастенчиво отозвалась красавица, по-хозяйски занявшая трон. Сразу видно править она привыкла.
Дездемона подумала и рассудительно решила, что королевство спящих людей это лучше, чем королевство трупов. Значит, Моран все-таки перебил не всех. Она всегда верила в его благородство.
– Сам король не пострадал во время бунта?
– Какого бунта? – нахмурила жемчужные брови Лорелея.
– Вот этого, наверное! – Мирель указала на распахнутые окна, за которыми виднелось побережье, а на нем вздымался частокол из копий. Каждое из них венчала отсеченная человеческая голова. Судя по цвету кожи каждый обезглавленный был утопленником.
Дездемона содрогнулась. Это уже чересчур.
– Головы выставлены на всеобщее обозрение в назидание врагам, – пояснила Мирель. – Наш венценосный отец одобрил бы такую меру. Видно и с кораблей, и с земли, что предателей тут карают по заслугам.
– А головы долго тут провесят? – засомневалась в успехе затеи Дездемона.
– Спроси у Морана. Ты же его супруга, а не мы. Ты должна лучше знать про все его планы.
– Я даже не знаю, где он сейчас.
– Морской царь позвал его к себе, – чинно доложила Лорелея. – Им предстоит какая-то серьезная беседа. Моран нарушил какие-то запреты. Надеюсь, ему не влетит. Он лучший из наших братьев.
– А где остальные шестеро? Они приплыли вместе с вами? – пока в бассейне плескались одни русалки.
– О них не спрашивай! – Лорелея тут же помрачнела. – Они такие хулиганы! Ведут себя крайне агрессивно. Надеюсь, отец провозгласит каждого из них королем какого-либо далекого пролива, и мы не будет больше видеть их вообще.
– А твоя музыка их не усыпляет? Если да, то легко навести порядок.