Вот с изящной белокурой королевой, сидевшей на троне из раковин, Дездемона бы охотно познакомилась. Но, увы, красавица шла лишь в паре с морским чудовищем. Если ее одну и стоило пригласить в гости, то чудовищу, которое приползет из моря следом за ней, уже никто не обрадуется.
– Вот она – любовь! – сделала вывод Сепфора. – Это когда две противоположности не могут существовать друг без друга. Поэтому я не влюбляюсь.
Она не сдержала шумный вздох, и балдахин на постели Дездемоны загорелся.
– Скорее, воды! – крикнула Дездемона.
Ее кровать пылала, как спичечный домик, а на крики никто не спешил. Где Вайра? Где фрейлины? Куда все попрятались? Даже Ливии и Берсабы рядом не было. Обычно такие храбрые перед богиней-драконом струсили и они. В общем с Ливией Дездемона ошиблась. Она как раз показалась в окне, выводившим к побережью. Причем не одна, а в окружении чешуйчатых шипов и рогов, которые росли на лбу самого настоящего морского дракона. Сепфора деликатно отодвинулась, когда он выдохнул струю воды, чтобы затушить пожар. Королевская спальня превратилась в большую лужу. Лишь платье Сепфоры осталось сухим, потому что капли воды испарялись, едва попав на него. Золотистая парча была горячей, как стенка печи.
– Не люблю водяных драконов, но драться не стану! – пообещала Сепфора.
В общем морской дракон, едва погасив пламя, тут же нырнул обратно в море. Ливия, восседавшая у него на загривке, едва успела заговорщически подмигнуть Дездемоне. Сразу стало ясно, что морага на подмогу привела она.
– Тут теперь негде присесть. Все стало мокрым, – Дездемона отжимала подол платья, пропитавшейся влагой.
– Ничего, я все подсушу! – Сепфора собралась снова выдохнуть огонь.
– Нет, не стоит, – Дездемона не на шутку перепугалась. – Не лишай служанок уборки! Лучше пойдем на королевскую кухню. Там есть огромные котлы и гигантская печь. Чтобы развести в ней огонь потребуется дыхание дракона. Спорю, что даже ты справишься не сразу! Обычно с нею возятся с десяток слуг.
– Разожгу за миг на спор. Только пари требует ставки. Поставишь на кон свои серьги?
– Хорошо!
Роскошные гранатовые серьги в виде гроздьев винограда в ее шкатулках далеко не последние. Стоит пожертвовать ими, лишь бы только волшебная гостья не устроила новых пожаров в будуарах дворца. На кухне сжечь практически нечего. Вся утварь там из огнеупорного металла. Нужно подольше удержать Сепфору там. Вероятно, ей понравится дичь, приготовленная к ужину. А если повара испугались и сбежали, ничего не приготовив, то Сепфора, наверняка, сможет зажарить лань на вертеле одним своим вздохом.
Дездемона ломала голову: вернется ли Моран до того, как его огнедышащая подружка спалит весь замок. Сама она давно бы выдворила отсюда опасную гостью, если б не крайняя нужда в защитнице. Уж лучше отдать последние серьги леди-дракону, чем быть разорванной взбунтовавшейся толпой или принесенной в жертву морскому богу.
Пленники серпа
Ощущение было таким, что возмущенный народ вот-вот лавиной ворвется в парадные двери. У бунтующих людей есть шансы стать игрушками в когтях морген, давно заменивших тут охранников, да еще и поджариться от дыхания изысканной драконши.
Сепфора обжаривала на вертеле газель, методично используя лишь толику своего дыхания.
– Не люблю есть подгоревшее мясо! – посетовала она. Тушки кроликов под ее первым вздохом обратились в пепел, поэтому теперь она готовила обед аккуратнее. Хорошо, что не перепутала газель с поваренком, который испуганно забился между жаровней и столом.
– Первый блин комом! – Дездемона смахнула веером пепел. – А людей ты тоже поджариваешь, как кроликов.
– Только тех, кто на меня напал первым или встал у меня на пути, или тронул моих подопечных, – деловито перечислила Сепфора.
Мясо было готово, но без подливки оно вряд ли вышло аппетитным.
– Я была уверена, что ты предпочитаешь сырое.
Сепфора лишь улыбнулась и принялась за трапезу, используя золотые когти вместо вилок и ножей.
– Если не насытишься, в закромах остались туши буйвола и быков.
– Я не ем много! Слежу за фигурой, – жеманно отмахнулась Сепфора.
В это мало верилось. От газели уже остались одни косточки.
– Тут все чадит и дымит, – к горлу Дездемоны подступила тошнота. – Я пройдусь на свежем воздухе и вернусь.
Сепфора, конечно же, еще не наелась и за ней не последовала. Пока что вместо туш людей, пойманных на городской площади, она съела скот. И то хорошо!
– Почему я должна жалеть бунтарей! – не понимала себя Дездемона. – Наверное, потому что истинная королева обязана быть гуманной.
Кто-то в наряде арлекина неожиданно выпрыгнул на дорогу в пустой галерее. Он чем-то напомнил ей Ловкача. Наверное, это один из королевских шутов. Моран говорил, что по сравнению с морскими шутами при дворе его отца, они годятся лишь на то, чтобы их утопить. Но этот был забавным. Он корчил рожи и пританцовывал. А потом достал откуда-то красный цветок и преподнес ей.
Похоже на камелию! Стоило взять ее и понюхать, как в голове помутилось. Дездемона охотно пошла за шутом, который манил ее на выход из дворца и дальше на городскую площадь.
Здесь все гомонили и роптали. Ее могли разорвать. Даже заторможенным сознанием Дездемона это соображала, но все равно брела за шутом. Кто-то наступил ей на шлейф. Она обернулась и заметила морскую тварь, которая не хочет отпустить ее из дворца, но уже было поздно. Горожане ее заметили. Как ни странно никто не накинулся на нее с палками и камнями. От нее пятились, как от прокаженной. Очевидно, кто-то распустил слух, что жертва Дарунона опасна. Строит тронуть ее, и пострадаешь сам.
Дездемона шла за ярким мельканием одежды арлекина. Он пританцовывал уже далеко впереди, а на городских улицах творилось что-то странное. Трупы утопленников сваливали грудами прямо у обочин дорог. Неужели так много людей утонуло в последнее время! Не все из них рыбаки! Почему-то доставать тела помогали моргены.
– Я видел ее своими глазами, – донесся хриплый голос рассказчика из приоткрытых дверей кабака, где собрался народ. – Давно это было. Я видел ее и с тех пор не могу ни умереть, не утонуть. Флот врагов подступал к Оквилании, и вдруг возникла она – волшебница из моря. Она шла по воде. Ее платья голубого цвета почти сливалось с морским простором. Корабли накренились, едва она отвела свой шлейф. Я смотрел на нее в подзорную трубу и ослеп на один глаз. Чудесное видение, но опасное! Красавица в короне оказалась могущественнее обычной русалки, способной наслать шторм. Ее шлейф – это морская гладь. Голубое платье цвета морской волны плавно перетекает в море. Там, где начинается шлейф, образуются волны. Ее подол это и есть все море! Дерни она им, и все корабли потонут.
– Это была Лилофея, дочь короля Оквилании? – спросил какой-то ребенок.
– Верно! – рассказчик снял повязку, продемонстрировав одну пустую глазницу, обросшую зеленоватой тиной. – Мне даже стало стыдно, что я наемник, приплывший сражаться на кораблях ее врагов. Я выжил чудом. Огромный вал чуть не накрыл корабль. Волна обратилась в девушку в морской короне. Она стояла у меня на палубе, а ее подол растекался морской пеной. Ее лазурный взгляд говорил – не шути со мной.
«Я жена подводного царя, – сказала она, – пока на воде, вы все в моей власти».
Мой помощник хотел откупиться и спросил ее:
«Чего ты хочешь? Золота? У нас оно есть».
А она ответила:
«В море золото больше, чем на поверхности. Все наши врата, дворцы, пирамиды и храмы из чистого золота».
«Тогда что ты хочешь? Наши жизни?», – спросил я и услышал в ответ.
«Это страна моя и моего мужа. Она наследие наших детей. Убирайтесь от ее берегов, иначе вас всех погребет море».
Хорошо иметь в защитницах дочь, ставшую женой морского царя. Так один разобиженный посол говорил при дворе Оквилании. После личной встречи с Лилофеей мне ясно, на что он намекал. Как выяснилось, она может заморозить море, а может превратить в горячую лаву, сжигающую суда. С теми, кто не послушался предостережения, она поступала так. Пока она оберегала государство, оно процветало. Но последний раз ее видели у берегов более столетия назад.
– Сама Лилофея! – выдохнул кто-то. – А она к нам вернется?
– Этого она не сказала! – рассказчик опорожнил кружку зеленоватого, как тина, пива. – Зато морская гадалка предрекла, что я не умру, пока она не вернется, чтобы править Оквиланией, но вместо нее приплыл ее сын. Ассамбр! Видно, все пошло не по плану. И теперь быть беде.
– Ее шлейф это само море! – с придыханием повторила какая-то девочка лет десяти. – Пожалуйста, расскажи об этом еще!
Дальше Дездемона слушать не стала. К тому же арлекин уже манил ее к ладье, дожидавшейся на водном канале. Нос ладьи, обтесанный в виде скелета русалки, отпугивал. Дездемона остановилась в нерешительности. Дальше она не пойдет!
– Ты сумасшедшая! – это был голос подоспевшей Сепфоры. Она обхватила Дездемону за плечи и оттащила ее в сторону раньше, чем склизкие щупальца метнулись к ней из-под маски арлекина. Сам он куда-то исчез. Ладья тонула, а длинные щупальца протянулись по улицам, как бичи.
Сепфора чуть взлетела над мостовой, приподнимая Дездемону, и дохнула на них огнем. Они мигом скользнули назад в канал. Пошел едкий дым.
– Морской бог напоминает, что ты принадлежишь ему, – констатировала дама-дракон.
– Зачем? Он и так может притянуть меня, будто лунатика.
– Только при полной луне, – Сепфора оказалась очень осведомленной в храмовой магии. – Ко дню твоих именин, как назло, зарождается месяц. Полнолуние миновало. Дарунону придется послать за тобой своих агентов, если ты сама не приплывешь к нему.
– Кто такие его агенты?
– Его рабы, если хочешь точности.
– Рабы? Откуда они берутся?
– Все, кто умирают в храме, воскресают его рабами.
И очевидно делятся на разные касты, потому что пурпурные девы-рыбы явно ощущали себе кем-то большим, чем обычными рабынями. Они словно стали частью его. Видимой связи не было, но все они словно соединялись с чудовищем в один организм.