е. Я ненавижу себя, когда вспоминаю, что он берется за самые грязные работы, чтобы побаловать меня небольшими подарками. Я отвратительна себе…»
На этот раз я даже не обернулся. Я постарался как можно быстрее отдалиться от нее и побежал в сторону дома, чтобы принять хороший душ и прилечь отдохнуть. У меня заняло полчаса добраться до нашего домофона. Молодой человек раскладывал рекламу по почтовым ящикам. Избегая встретиться с ним взглядом, я рылся в сумке в поисках связки ключей. Нервы были на пределе, и мои руки немного тряслись. Я решил проверить в Интернете, не Паркинсон ли это. На мое счастье парень не произнес ни звука, пока я занимался поисками ключей. Когда я наконец извлек их из сумки, они выскользнули из рук и упали на землю, задев его сандалию. Я поднял их и промямлил извинения.
Парень выглядел очень серьезным, словно я совершил тяжкий проступок, который невозможно простить. «Бросьте, – сказал он, – это не имеет значения. Куда важнее, чтобы вы знали, что…» На его лице и в движениях проявилось страшное разочарование, но ни звука не было слышно. Что со мной? Я попал в параллельный мир? Чего хотят от меня все эти сумасшедшие? Я должен был избавиться от него и побыстрее. «Сожалею, но у меня нет времени, – пробормотал я. – мне надо идти». Парень попробовал преградить мне дорогу, чтобы овладеть моим вниманием, но я довольно бесцеремонно отодвинул его от домофона. «Оставьте меня!» – рявкнул я, поворачивая ключ в замке. Я легонько надавил на дверь, проскочил внутрь и тут же захлопнул ее, чтобы он не мог войти, если ему вздумается увязаться за мной. Я взлетел по лестнице на первый этаж, затем, сбавив темп, поднялся на второй и уж совсем обычным шагом – на третий. Я вошел в свою маленькую квартирку и рухнул на пол. С экрана телевизора вещал голос: «У меня проблемы, и я не знаю, как мне быть. Два года назад я пристрастился к алкоголю и не могу ничего с этим поделать. Моя подруга полагает, что у меня нет денег, и я из-за этого истязаю себя на нескольких подработках. А на самом деле я наполняю бутылку-другую из-под минералки чем-нибудь крепким и иду на пляж, где обычно меня уже поджидает приятель, и напиваюсь. Я опасаюсь, что моя подруга догадается и бросит меня. Если это случится…»
Я взглянул на пустой экран телевизора и захотел умереть. Где мне укрыться от всего этого безумия, если даже у себя дома я не могу найти убежища? Я проглотил таблетку от головной боли. Голова еще не болела, но я не сомневался, что за этим дело не станет. Я решил, что если у меня и есть призрачный шанс прочистить мозги, то для этого мне стоит прогуляться по берегу моря. Там я всегда чувствую себя счастливым. Море, солнце, праздность, никакой спешки. И даже люди выглядят совсем не так уж плохо. Я побросал в маленький рюкзачок полотенце, крем от загара и все такое, что необходимо для безделья. Я переоделся и вышел из дома. Разносчика рекламы уже не было. Я двинулся в сторону пляжа Хилтон – ближайшему к моему дому. Жара была невыносимой – «температура средняя для этого времени года», как сказал вчера в новостях диктор-прорицатель, – но еще невыносимей было мое настроение.
Я разложил полотенце, разделся, улегся на спину, снятую одежду сунул под голову вместо подушки. Мне хотелось немного расслабиться. Я закрыл глаза и постарался сосредоточиться на шуме волн и запахе соли, но мне мешали скатывающиеся на лицо капли пота. Нет, все-таки я должен записаться в тренажерный зал. Но мне отвратителен спорт, к тому же через пару месяцев станет прохладнее и мне все равно придется носить длинную одежду. Под эти тревожные мысли в какой-то момент я уснул.
Очнулся я в испуге: мою грудь массировали чьи-то крепкие руки, а в нос шибанул неприятный запах чеснока. Открыв глаза, я увидел склоненные надо мной физиономии купальщиков, а на их фоне, ближе всего ко мне лицо спасателя. Раздались аплодисменты, и какая-то женщина объяснила мне: «Вы отключились, и мы решили, что с вами что-то не так». Смуглый парень обратился к спасателю: «Вы молодец, как здорово вы сделали дыхание рот в рот». Я думал о своей удаче: наконец-то я удостоился поцелуя или чего-то вроде того. Я не осознавал, как это случилось со мной. У меня не болело в груди, и мне казалось, что я задремал всего на несколько минут. Так или иначе, я не сомневался, что если даже и перенес сердечный приступ, то единственной причиной, по которой я проснулся, был непереносимый чесночный запах, исходивший от спасателя. Я приподнялся и сел. Кто-то протянул мне теплую воду, слишком долго пробывшую на солнце. Спасатель гаркнул: «Вы в порядке? Может, вызвать скорую?» – «Не… Нет необходимости, – запротестовал я. – Я чувствую себя отлично». Спасатель упорствовал: «Может, все-таки вызвать?.. А пока они будут добираться, я расскажу вам о том, о чем еще никому не рассказывал…» Он приблизил рот к моему уху, но из него не исходило ничего, кроме чесночного запаха. Я схватил сумку и бросился бежать, оставив полотенце, одежду и пляжные тапочки. Для того, кто, возможно, только что перенес сердечный приступ, я бежал достаточно быстро. Думаю, мой побег убедил спасателя и любопытных, что я пока еще не собираюсь умирать, и они не стали преследовать меня.
Я выбрался на набережную и не успел пройти сотни метров, как у меня в голове зазвучал противный голос: «В прошлом году я, окончив смену, задержался и изрядно выпил с товарищем. Я был уверен, что без проблем поведу машину. Но по дороге домой я кого-то задел и даже не остановился. Хорошо, что это случилось на подъезде к светофору, и скорость была не слишком большой. Но парень получил удар, упал и, видимо, стукнулся головой. Вместо того, чтобы остановиться и посмотреть, что случилось, я дал задний ход, объехал его и удрал с места происшествия, не вызвав скорую и никому не сообщив об аварии. С тех пор меня по ночам мучают кошмары: чувство вины не покидает меня…» Я обессилел: сценарий был до чертиков знаком. Этот странный день совершенно выбил меня из колеи. У меня убыстрился пульс, а дыхание стало поверхностным и тяжелым. Я дышал, словно мне не хватало воздуха. Я был уверен, что со мной вот-вот случится что-нибудь очень плохое. Мне казалось, что я наблюдаю за собой со стороны, и я вполне допускал, что так оно и есть на самом деле. И главное – меня охватил страх, какой я еще не испытывал в жизни. Я ухватился за ограду набережной и стал ждать в надежде, что приступ паники пройдет.
Не знаю, сколько времени потребовалось мне, чтобы прийти в себя. Я заметил, что ко мне подходит Надав. На самом деле я не знаю, как его зовут, но мысленно я дал ему это имя. Надав, парень внушительный и высокий, лет тридцати с небольшим, его темно-каштановые волосы немного растрепались, красивое лицо обрамляла легкая небритость. Небольшой шрам, рассекавший его правую бровь, на мой вкус, добавлял ему привлекательности. Последние полгода наши пути пересекались, по меньшей мере, раз в неделю, когда я шел на остановку автобуса по дороге на работу. Мы сближаемся с противоположных концов улицы и расходимся по своим делам, бегло взглянув друг на друга. В его взгляде необычайная теплота. Он мне очень нравится, и я представляю себе, что мы вполне могли бы быть парой. Но при встрече я всегда смущаюсь и прохожу молча, а потом злюсь на себя, что не осмелился заговорить с ним. Что он подумает обо мне, когда увидит, что я возвращаюсь домой босиком и в одних плавках? С одной стороны, ситуация была слегка обескураживающей, но с другой, в сравнении с тем, что мне пришлось пережить за сегодня, сущие пустяки.
Надав подходил ко мне размеренным шагом. Я посмотрел на ситуацию с приятной стороны. Даже очень. Одет как всегда в джинсы и трикотажную футболку, великолепно сидящие на нем. Он был совсем уже близко, когда я осознал, что рассматриваю его слишком уж пристально и слишком откровенно. Он остановился подле меня, и его карие глаза улыбались, когда он смотрел на меня. К моему удивлению, его совсем не обеспокоил мой взгляд, как и то, что до сего дня я не появлялся в тренажерном зале. Улыбка на лице Надава расплылась, он тщательно осмотрел меня с ног до головы и сказал: «Привет! Я вижу, что вам… э-э-э… очень жарко? – Краска бросилась мне в лицо. – Мне надо вам кое-что сказать…» – добавил он. Услыхав эти слова, я изготовился сбежать, так как хорошо представлял, что произойдет дальше, но уж очень он был симпатичный… Я передумал. Надав глубоко вздохнул и продолжил: «По-моему, мы уже слишком долго игнорируем друг друга… Мне бы хотелось познакомиться с вами и мне кажется, что это взаимно. Что вы скажете на это? Как насчет посидеть в кафе?»
Я улыбнулся ему в ответ, меня уже не волновало, одет я или нет, сошел ли я с ума или нет, пристанет ли ко мне еще какой-нибудь чудак или нет. Иногда безумие – вопрос времени. Мой час пробил.
Перевод с иврита: Леонид Шифман
Виктор УАЙТЧЕРЧ
КАРТИНА СЭРА ГИЛБЕРТА МАРРЕЛЛА
Дело о пропаже товарной платформы на ветке Большой западной железной дороги Дидкот – Ньюбури получилось чрезвычайно интересным и нашло заметное место в дневнике Торпа Хейзелла. Только благодаря его везению и смекалке удалось обнаружить, как все происходило. Но сам он всегда подчеркивал, что у него особый интерес вызвал уникальный способ выполнения дерзкого замысла преступников.
В то время Хейзелл как раз гостил у своего приятеля в Ньюбури. С собой, как не только библиофил, но и фотолюбитель, он прихватил фотокамеру, правда, снимал по преимуществу локомотивы и поезда. Едва он в тот день вернулся с утренней прогулки с камерой через плечо и собрался насладиться двумя плазмогеновыми{10} бисквитами, как его поприветствовал хозяин дома.
– А вот и вы, Хейзелл, – обратился он к гостю. – Вы-то как раз им и нужны.
– А что случилось? – спросил Хейзелл, снимая камеру с плеча и приступая к своим «упражнениям».
– Я только что со станции. Мы накоротке с начальником станции, и он рассказал мне, что вчера ночью произошел ужасно странный случай.