Между прочим, фейерверк в Змееносце, кажется, закончился; ученые говорят, что радиоданные не свидетельствуют о продолжающейся активности. Данные "Чандры" соответствуют только одной области радиоизлучения. Это немного странно, потому что струи от черной дыры обычно вылетают в двух разных направлениях. Возможно, что газ для струй на другой стороне - той, которая находится напротив обнаруженной полости, - был менее обильным, и в результате радиоизлучение там рассеивалось быстрее.
Как древние микробы могут помочь спасти прибрежные города от наводнений.
Майк Уолл
Согласно ландшафтному дизайнеру Джонатону Китсу, древние скопления микроорганизмов, называемые строматолитами, могут служить примером того, как прибрежные города смогут выжить при повышении уровня морей в эпоху быстрого изменения климата.
"Благодаря своим исследованиям мы смогли получить представление о ряде потенциальных строительных материалах. Мы смогли создать как бетон с высоким содержанием влаги, так и обработанную древесину, а также покрытые растительностью крыши и фасады".
Китс использовал эти и другие данные для построения небольших моделей небоскребов. "Древесина особенно интересна для меня, потому что строительные материалы можно выращивать на крыше, практически не задумываясь о том, как строматолиты приспосабливаются к росту, - сказал Китс. - Эти небоскребы - нечто среднее между Эмпайр Стейт Билдинг и бревенчатым домом Авраама Линкольна".
Строматолиты также являются образцом эффективности, при этом каждый последующий слой накладывается на то, что оставили его предшественники.
Мы спросили Китса, не кажется ли ему, будто каждый новый этаж его небоскреба создается из костей мертвых.
"Я не против такого определения, - сказал Китс, - но это будет очень медленное созидание".
Маленькие здания Китса, а также результаты экспериментов "Fraunhofer IBP" и детали плана управления энергопотреблением демонстрировались в "STATE Studio", художественной галерее в Берлине и вызвали восторженный отклик. Китс хотел бы поднять идею на новый уровень: провести полноценное полевое испытание в большом городе, таком, как Нью-Йорк. По его словам, в идеале тестирование должно включать модификацию нескольких зданий и длиться не менее десяти лет.
Конечно, у нового взгляда на дизайн есть потенциальные подводные камни. Например, план может еще более драматично (в буквальном смысле слова) разделить общество на имущих и неимущих, а богатые, возможно, могут загнать рынок недвижимости в прибрежные районы.
"Есть много причин, по которым это может быть очень плохой идеей", - сказал Китс в интервью "Live Science". - Поэтому важно начать прототипирование сейчас".
Китс надеется, что его инициатива проложит путь для новой области исследований, которую он называет палеобиомимикрией. Биомимикрия уже существует; инженеры копируют дизайн многих продуктов на плодах эволюционного труда природы. (Например, липучка была вдохновлена липкими заусенцами чертополоха.) Но палеобиомимикрия смотрит в далекое прошлое и обладает более широким взглядом, изучая целые экологические системы.
Китс хочет, чтобы человечество боролось с первопричиной изменения климата: повсеместной накачкой углекислого газа и других парниковых газов в атмосферу. Но, в отличие от некоторых пуристов, он также считает, что смягчение худших последствий глобального потепления вполне возможно, как показывает его новый проект.
"Революции имеют тенденцию быть кровавыми и плохо продуманными", - сказал Китс. - Нам нужно думать. И думать, пока есть время".
СТИХИ
Наталья АХПАШЕВА
***
Хриплая полночь пробьет.
Хрупкая бабочка сна
робкие крылья свернет.
Влажный блик на
чуть приоткрытых глазах
вспыхнет. Зеркало - дзинь!
Любопытный домашний страх,
источая прохладную синь,
выползет из углов.
Взмах тяжелых ресниц.
Скрип незнакомых шагов.
Шелест пыльных страниц.
Темных рун рельеф.
Скажет: "Идем быстрей!" -
грустный стареющий эльф,
который ворует детей.
***
Стукнул ставень.
Прошамкал беззубый рот:
- Черный камень
душу твою сосет!
Метнулась направо
тень. Ведьма, сгинь!
Если отрава -
сладостная. Аминь.
- Дай напиться! -
скажет, когда придет.
Снится - не снится.
Кто там у ворот?
Стукнул ставень
снова. Ведьма, сгинь!
Сам он - пламень.
Губы - полынь.
Так устала
ждать дорогих гостей,
из могилы бы встала:
- Родимый, пей!
Стукнул ставень.
Спину дугою - кот.
Черный камень
душу мою сосет
***
У того ль куста покляпого,
вдоль тропиночки кривой
горе ищет виноватого.
Невиновный? Черт с тобой!
Неизбывной страстью тешится,
пялится из темноты.
Заприметит - не открестишься,
не докажешь, что не ты.
Всколыхнется пряный донничек,
зарыдают соловьи,
как омоет частый дождичек
кости белые твои.
Тут бы горюшку отмаяться,
успокоиться душой,
оземь грянуться-удариться
и рассыпаться трухой,
но пока неутоленное -
не избудет, будто клад,
в самом сердце погребенное.
Виноват - не виноват,
огибай другой дорогою
наши гиблые места.
Говорят, что в ночь глубокую,
кто невесть и неспроста
все хоронится за кочками
между топей да болот,
где неяркими цветочками
одолень-трава цветет.
***
Не ходи наверх - ты сгинешь там!
Нам уютно в нашей норке затхлой.
Наверху чумазая зима
выхлопными газами пропахла.
Наверху студеные ветра
обглодали каждый закоулок.
Там в свой час выходят вечера
на глухой пустырь не для прогулок.
Там чудовищ рыщет продотряд.
Там глазищи жуткие таращат.
Там тебя поймают и съедят,
сахарные косточки растащат.
И останусь тосковать в ночи,
без вины вздыхая виновато.
А у нас тут каплет и урчит,
покрываясь рыжим конденсатом.
Нам с тобой безмерно повезло,
что избегли участи ужасной.
Тут у нас так тихо и тепло.
Там у них так шумно и опасно.
Не ходи наверх - ты сгинешь там!
Пропадешь один ни за здорово.
Я тебя, пожалуй, съем сама -
мяконького, милого такого...
***
Чу! Тоскующим воем исходит стылая мгла.
Сквозь оконце сочится тусклой луны леденец.
Плавится и шипит свеча посредине стола.
Четверо за столом. Четвертый меж ними мертвец.
А на дощатом столе обилие яств и блюд.
Мышка из норки следит - кусочек стащить где б?
Черное льется вино. Живые едят и пьют,
мясо режут ножом и руками ломают хлеб.
С женщиной двое мужчин - постарше и молодой.
Трапеза невесела. Невесело что-то им.
Вдруг молодой поперхнулся, выругался другой.
Вперив очи в пространство, мертвец сидит недвижим.
Мертвому все одинако, чем завершится ночь.
Сердце его не бьется, в груди у него дыра.
Странным гостям его никак улыбнуться невмочь.
Тот, что постарше, встал и велел остальным: "Пора!"
Дальше будет катиться путей и судеб клубок...
Молча младший за старшим сгинул в неведомый мрак.
Женщина - следом, но оглянулась через порог
и начертала в воздухе отвращающий знак.
Дедушко сказку доскажет, а ты засыпай, сорванец.
Было ли? Нет? Забылось. Сквозняк свечу погасил.
Мышка вильнула хвостиком - из-за стола мертвец
сверзился с грохотом на пол, тут и очи закрыл.
У. ОДЕН
ИСКУШЕНИЯ
Искушение первое
Стыдясь стать баловнем своей печали,
Он в банду буйных выдумок вступил,
Где дар его чудесный все признали,
Избрав главой юно-воздушных сил.
Он голод превращал в пиры латыни
И асимметрию проспектов - в парк.
Подобное польщенной герцогине
К нему являлось одиночество во мрак.
Когда же в помыслах бывал он прост,
Ночь шла за ним, как дикий зверь пыхтя.
И - Вор - вослед ему кричали двери.
Но Истина предстала во весь рост -
Он в панике приник к великой вере,
И сжался, как от окрика, дитя.
Искушение второе
Книг этих безмятежные ряды
Как будто бы и впрямь существовали -
Он отшвырнул соперников труды
И застучал по лестничной спирали.
Потом вскричал, клонясь на парапет:
"О, Вечное Ничто и страсть без края,
Освободи того, кто совершенства свет
Познал сейчас, с Тобой отождествляя".
И камня немудреное томленье
Он ощущал дрожащею рукой,
Как приз ему за подвиг восхожденья,
Как обещание, что плоть угомонится
И обретет, страдалица, покой.
И в лестничный проем нырнул - разбиться.
Искушение третье
Он принцев изучал, походку их и стать,
Что дети говорят, о чем судачат жены,
Могилы в сердце он разрыл - познать,
Какие там не писаны законы.
И неохотно заключил: "Всё врут
Любители помудрствовать лукаво,
И к ближнему любовь - причина смут,
И песнь жалости - бесовская забава".
И пред судьбой склонился так, что вскоре,
Он тварям всем стал любящим Отцом,
Пока не встретил как-то в коридоре
В кошмарном сне, в полночном вздоре,
Видение с искривленным лицом,
Его лицом, стенавшее: "О, горе!"