В нем были две длиннейшие нити ормуздского жемчуга ( говорят, несчастливая драгоценность, но мне нравится), алмазная фероньера в виде капли ( прибавляет проницательности и настраивает на веселый лад), фибула из жемчуга и туркиса, золотые браслеты - один в виде змея с изумрудными глазами и в маленькой алмазной короне, другой усажен крупными гранатами ( лечит от желтухи и лихорадки) и золотистыми топазами ( от бессонницы и безумия). Были - венок тонкой работы из белого золота с эмалью, с венисой, она же антракс ( от сглаза), цепь с сапфирами и рубинами ( камень подъема чувств. Человека от природы злобного может превратить в чудовище), коралловые четки ( для памяти) пряжка для пояса из халцедона ( избавляет от гнева) и для шляпы из агата ( улучшает зрение), серьги с жемчугами и изумрудами и ожерелье из черного опала ( камень королевской чести) и хризопраза ( это тоже для отдыха глаз), и изящный кинжал, в рукоятку коего, усыпанную мелкими яхонтами, был вправлен флакон - для духов или яда, по выбору владельца. Был еще с десяток перстней, наверняка вначале их было больше, но отец что-то продал, когда купил дом; из них же особо выделялись два: один с огромным безвкусным рубином ( понадобятся деньги, именно его и продам) и другой, с хризобриллом, сиречь кошачьим глазом. Работа так себе, камень грубоват, но что-то привлекательное в нем было ( вдобавок полезен от проказы и чесотки). В качестве курьеза можно еще упомянуть неизвестно как попавший сюда жабий камень, который кладут в бокал, чтобы уберечься от яда ( возможно, того самого, что в рукоятке кинжала).
И вот теперь это ларец с драгоценностями, мое приданое и в будущем приданое моей дочери, основа ее образования и положения свете, находился там же, где надежда на спокойную жизнь для меня, а также свободу для Новеллы, Августы и прочих, находятся там же, где и сбережения Новеллы - в банке Фуггеров. Новелла и помогла их туда переправить, у нее в Массилии были какие-то связи в это среде. Чтобы извлечь их оттуда, требовалось довольно многое, но прежде всего проникнуть в подвал.
Сад. До этого сады подобных размеров я видела только в обители святой Маргариты. Здесь было все на любой вкус. Фруктовые деревья и клумбы с цветами. Аккуратные дорожки между ровными шпалерами и буйные заросли, не хуже, чем в лесу. Увитые плющом беседки и замшелые камни. Хорошо, что не удосужились, как советовала уже не упомню кто, установить парочку скульптур. Теперь бы наверняка разбили, как гнусных языческих идолов. У нас на юге, где земля после Древней империи просто нашпигована подобными "идолами", когда-то творилось подобное... Наш сад. Теперь уже не наш. Этих яблок нам не есть и цветов не собирать, хотя самое время - ранняя осень. В родных краях даже конец лета. Но это, конечно, наименьшая из возможных потерь.
Как я и предполагала, возле подвальной двери не было часового. Вернее всего, никто не заметил, что тут вообще есть дверь, благодаря чему мы с Сантиной и спаслись. Но если Господь захотел, чтобы мы спаслись, то не просто так, верно?
... Но если предчувствия меня обманули, и тайник найден, я не знаю, что сделаю. С земли сотру эту Лютецию и солью присыплю. Нет, лучше выясню, кто вскрыл тайник, и потом дам знать согражданам, сколько он прикарманил. После сего с ним палачу делать будет нечего. Гробовщику - тоже.
Погреб был пуст. Тщательно выбранные бочонки с вином - бурдигальским, что так полезно для здоровья, розовым бенарнским, золотистым лигерским, а также бутылки с игристым трисским, которые мы брали для прогулок на природе - все, все исчезло. Эти скоты вылили вина как колдовские зелья, или все же вылакали? Исчезли также копченые колбасы и окорока, которые мы с Холин ходили выбирать на рынок, и всякие развешанные под потолком травы, что насобирала Луция, дабы добавлять в приправы - уж эти точно приписали к делу.
Погреб был пуст, но не совсем.
Чтобы найти наш тайник, не обязательно видеть сквозь стены. Достаточно самых начатков второго зрения. Как мы отмечаем, вынимали ли камень, неотличимый от всех других, из кладки, стояли ли возле него люди - по каким-то неуловимым колебаниям воздуха, по принципу "тепло-холодно"? Не знаю. Знаю одно - с тайником все в порядке.
Но одно дело знать, а другое - убедиться. И я принялась за работу. Однако, когда я уже держала в руках толстую пачку заемных писем и чеком, то я с трудом подавила в себе желание расхохотаться. Эти дураки конфисковали всякое барахло, и оставили в доме ценных бумах на сумму, довольную, чтоб купить весь городишко - если, конечно, нашелся бы тот, кто на него польстится.
Мне очень хотелось насвистеть "Хвалу жизни", но меня могли услышать, да и примета это плохая, особливо в отношении денег. Поэтому я лишь мысленно позволила себе грянуть:
Жизни хвала и слава!
Одним - забава,
Другим слезу приходится лить.
Жизни - хвала и слава,
И наше право
На этом свете петь, а не скулить.
Выпьем, друзья и в пляс,
Чтоб повторить тотчас,
Как ни идут дела -
Жизни все же хвала!
Пропеть мысленно - не вслух, это заняло всего лишь мгновение. Засунув бумаги под корсаж, я побежала по лестнице из погреба.
И тут мое сказочное везение кончилось.
На дорожке от садовых ворот стоял стражник. Молоденький такой, губастенький и прыщавенький. Может, ему яблочка захотелось на посту, может, нужду пошел справить и увидел меня. На миг растерявшись, он топтался с ноги на ногу и цеплялся за алебарду. Прежде, чем этот миг кончился, и он успел развернуть алебарду мне грудь, я протянула руку. Нет, я не хотела выхватывать алебарду, на кой черт она мне сдалась, хороша я буду, размахивая этой здоровой дуррой. Нет, я просто коснулась его, пока он не закричал. Челюсть его отпала, глаза закатились, и он начал падать. Я подхватила его и прислонила к стене вместе с алебардой. Ничего с ним не случится, очухается... весь вопрос, когда. Калитка в воротах была открыта, и возле нее никого не было. Поэтому я не стала повторять трюк с сиганием через ограду. Главное - никого сейчас не встретить. Я всегда могу вырубить только одного человека зараз. Потом у него болит голова , и он плохо помнит, что с ним происходило, как после сильного удара или с похмелья. Период беспамятства длится разное время - иногда час, иногда меньше, остается надеяться, что стражник пробудет в прострации подольше, а потом и впрямь решит, что ему головку напекло. Я вообще-то редко прибегаю к подобному приему, все случаи наперечет, и я хорошо их помню. И как позабыть, когда в прошлый раз это оказался мой благоверный!
курсив
Завершив положенное обучение, я распростилась с обителью и вернулась к родителям. И не думала тогда, что довольно скоро вновь увижу Массилию. После замужества.
Санта- Мария, как сказано, городок тихий и сонный, но славится одним из красивейших на побережье соборов. Ибо там, и только там, что бы ни утверждали скептики, причалила к берегу свою лодку первосвятительнца Нейстрии. Поэтому раз в году город заполняется толпами паломников, шествия движутся по улицам, от заката до рассвета на соборной площади играет музыка, потому что воздавать честь святой у нас принято музыкой и танцами, а не только молитвами и покаянием. Совершить паломничество к Марии Морской для жителей Провенции и Бенарны такой же признак хорошего тона, как отдать дочь на обучение к св.Маргарите. О том, что подобное паломничество зачастую служит предлогом для светских и прочих знакомств, я распространяться не стану. Скажу лишь, что именно на ежегодном празднестве возле собора на меня положил глаз мой будущий супруг, также решивший отдать дань благой традиции.
Что до истории моего замужества - не настраивайтесь на чрезмерно возвышенный тон. Или на трагический. Обычная история, таких двенадцать на дюжину. Поклонник настойчиво обхаживал меня и моих родителей - особенно родителей, те же состарились и затосковали о внуках. И убедительно это доказали. Посмотрела бы я на Августу с ее хваленой независимостью, если б на нее давили родители! Короче, все как у все.
Служил мой жених, впоследствии муж, лейтенантом охраны его милости губернатора Массилии. Отцу, человеку в делах гражданского управления сугубо невинному, казалось, что это должно что-то собою представляет. На самом деле я убедилась впоследствии, что ихняя милость офицеров своей охраны вряд ли замечает, и это была большая удача, так как избавляло от необходимости посещать губернаторский дом, и ,следовательно, лицезреть этого мерзавца, и что еще важнее, уберегало семейную казну от его прославленной жадности. Позже мне еще придется помянуть губернатора, увы, но это позже.
Предки моего мужа откуда-то с севера, на нас, чистокровных южан, он совсем не похож. Впрочем, это кого считать, это смотря кого считать чистокровным. Все мы тут в Провенции гордимся галльским происхождением, а кого ни поспрошаешь приватно, у каждого третьего бабушка из Сфарада. За себя точно не скажу, но допускаю. Может, даже из аль-Андалуса Африканского, если судить по цвету кожи. Возвращаясь к внешности мужа - были у нее и неоспоримые достоинства. Он никогда не следовал нынешней кошмарной столичной моде, дурней которой только наряды аллеманских слуг страны, и то, если верить отцу - лично я ничего более уродливого не видела. Муж мой одевался весьма скромно и пристойно, скорее всего, по отсутствию воображения, однако и это обстоятельство бывает полезным
О самой же семейной жизни я лучше умолчу. Я завела себе правило - никогда не ругать мужа в присутствии посторонних, а тем паче близких. Надо будет - сами поймут. Расскажу лучше байку, которую слышала от Новеллы - и где она их только черпает? Одна женщина ходила слушать проповеди некоего святого человека, и муж ее за это взъелся. Известное дело, мужья всегда обижаются, когда мужья думают о ком-то кроме них, будь это ребенок, кошка или Господь Бог. И заявил: "Приказываю тебе - плюнь этому проповеднику в глаза!" Она не послушалась, и муж продолжал яриться. Проповедник услышал об этом, пришел к женщине и сказал : "У меня на глазу ячмень. Вылечи меня." Женщина сказала : "Но я не знаю, как." "Плюнь мне в глаза семь раз". Так она и сделала. Тогда проповедник заявил: "теперь ты можешь честно сказать мужу, что выполнила его приказ, и целых семь раз. И он с тобой помирится" Когда же ученики стали упрекать проповедника, что он