его своим старшим другом) тоже почти всю жизнь обретался в Харькове. (А родился он в Кременчуге в 1923 году и тоже в январе: 9-го, а СП - 1-го, то есть был моложе её всего на два года.). Часть своей жизни он жил на той же Рымарской улице, которую СП упоминает в одном из своих стихотворений, сочинённых ещё в покойном СССР (см. выше).
И тогда же СП было сочинено великолепное стихотворение "А я - из отрочества. И из строк..." (оба вошли ещё в первую книгу): концовочное семистрочье я не в силах не привести в этой итоговой статье о поэзии СП (начальный катрен приведён выше):
Из отрочества я. Из той поры
Внезапностей и преувеличений,
Где каждый, может быть, в эскизе - гений
И неизвестны правила игры.
Где любят, всхлипывая... И навек.
И как ни вырастает человек,
Он до себя, того, не дорастает.
Последние две строки содержат парадокс. Правда, все психологи, все исследователи детской одарённости тоже твердят об этом. Они говорят о Божьей искре, присущей большинству здоровых от рождения детей, а потом сказывается влияние среды и вообще разных обстоятельств жизни, резко снижающих потенциал одарённости, иногда и умерщвляющих его. Но поэту свойственная замеченная когда-то Юрием Тыняновым "теснота стихового ряда": вместо всяких, часто и весьма убедительных, рассуждений - богатый смыслом парадокс, выраженный в противопоставлении: "в эскизе гений" и сколько бы ни вырастал, до отрока-гения (себя же) не дорастает.
В один из дней 2010 года СП прочитала мне по телефону своё новое стихотворение, которое тоже потрясло меня, при своём сверхлаконизме (в нём всего восемь строк), богатством заключённого в нём смысла. Стихотворение написано после смерти мужа, и хотя прямого посвящения там нет, но, по сути, оно именно ему, покойному, и адресовано. Несмотря на краткость, я не стану приводить оба катрена. Достаточно одного - концовочного.
И с годовщиной он* совпал!
Мои глаза на мокром месте.
Умру, но мы не будем вместе.
Поверить в это Бог не дал.
Последние два стиха я запомнил с голоса автора, и вот что мне пришло в голову. Что значит Бог не дал поверить? Это же оксюморон! С одной стороны, Бог не дал, то есть Бог признаётся действующим лицом. Иными словами, я готова поверить в Бога, но не в Его милосердие. Однако, если Бог лишается этого Своего атрибута (Всемилостивый), Он, в глазах поэта, превращается в нечто иное. Короче: не верю в Бога, коль скоро он не способен вновь соединить две родные души по истечении их земной жизни.
Но я отвлёкся. Продолжу анонсированную "пробежку" по книге "Рассвет и сумерки". Дальше о войне (см. выше). Стихи о литературе - "Нет, этот мальчик не умеет..."
Родная речь. Литература.
Как мой предмет ни назови -
В те времена температура,
Давление его в крови.
Ведь от того, как дышит сбоку
И как волнуется зима,
Чуть по-иному слышишь Блока
И "Лиличке. Вместо письма".
Снова авторский шедевр. Тут и точное наблюдение: все знают, что одни и те же великие лирические стихи воспринимаются по-разному, в зависимости от давления внешних обстоятельств и внутреннего самочувствия. "У природы нет плохой погоды" (Эльдар Рязанов) - объективно рассуждая, конечно, верно (правда, ураганы, торнадо...), но человек - существо сложное и даже вёдро способен воспринимать хуже, чем дождь. С другой стороны, подлинная лирика не отдалена от своего времени, и в ХХ веке стихи, даже написанные в традиционной классической манере, звучат не так, как звучали бы в ХIХ-м.
А в стихотворении "Самаре-речке - ну, приток Днепра..." завершающая строфа - ещё одно подтверждение только что высказанного постулата.
...тень беды большой
Как раз тогда нависла над душой.
Защитой стали ветер с высоты,
И блеск листвы, и плеск живой воды.
Далее совет себе самой: "держись!/ За мощь стволов, за стебелёк - за жизнь". Жизнь - всего лишь стебелёк, как человек - только мыслящий тростник; с этим, в соответствующем контексте, невозможно поспорить. "Доверься ей. Не отводи глаза./ Совет ветвей проголосует "за"". Тут особенно ощущается перекличка с ранним Пастернаком, но и этот исполин поэзии проголосовал бы за всё то, что сказано в стихотворении СП о литературе.
Стихотворения, связанные с именем великой Марины Цветаевой. Их несколько, но они разбросаны по разным разделам книги. Её имя упоминается даже в тексте, посвящённом не ей, а знаменитому шахматисту, гроссмейстеру Исааку (в более ранней редакции - Изе) Болеславскому, с которым СП дружила в молодости. Первый раздел "Глаза прикрою - как вчера" завершает стихотворение "Когда становилось мне плохо...", посвящённое близкой приятельнице и сокурснице по алма-атинскому университету Доре Штурман. В нём находим строки об ужасном времени, когда
И страх, как у мух в паутине,
И гнилью тянуло не зря,-
Бегом.
К Пастернаку. К Марине.
Как к пробке от нашатыря.
И ещё к Галичу и к Окуджаве.
А в третьем разделе - "И всё кругом - стихи, стихи" - помещены два стихотворения подряд (не объединены в цикл), прямо обращённые к памяти о Марине: "В безвоздушном пространстве плохо мне..." и "Её рифмы". В первом:
В безвоздушном пространстве плохо мне,
И не ноет плечо от весла.
А Марина - Марина не охала,
На себе поклажу везла.
..................................................
Точно руки, душа натружена.
Не плела словесное кружево.
Отжимала стихи, как бельё,
И без слова бы столько не сдюжила.
Слово наше держало её.
А чужбины на Каме - не вынесла.
Спазма певчего не снесла.
Лодка замысла! Парус вымысла!
Ломота в плече от весла...
Великолепно!
А в "Её рифмах" речь идёт не о рифмах Марины, а о собственных рифах, из-за которых "Так холодно бывает...", в сравнении с тем, что пришлось перенести одному из величайших русских поэтов ХХ века.
Конечно, есть причина.
Забудь свою причину.
Припомни, как Марина.
Ты помнишь, как Марина?
Тавтологичность здесь усиливает впечатление, а кажется, так всё просто...
Ещё о времени. На сей раз - о совсем ином.
Выметает время дочиста
Хлама залежи и вздора.
И светлеет одиночество
От пустынности простора.
Известно всем: и так бывает. Но можно ли лучше об этом сказать?..
Стихотворение "Живописцу" несёт в себе два мотива: благодарность творцу, писавшему свои полотна так, "Чтоб через миллионы лет/ Взглянули мы - и были счастливы", и совет себе и другим творцам: "Учись у Бога и пиши./ И в подмастерья не спеши (даже не в мастера! - М.К.):/ Не шутки - подмастерье гения".
"Зимние яблоки. Не скороспелые..." - шесть строк. А выражено многое. Яблоки здесь - пример для подражания; они всё пережили: и грозу, и немилосердное солнце, и осеннюю непогоду, когда "Ветки сгибались, и листья ржавели", но вопреки всем природным неприятностям (а подумаешь, так и человеческим хищным повадкам) продолжили зреть. "Яблоки зрели. Яблоки зрели".
"О, это сопряженье линий..." - одно из стихотворений, открывающих раздел "Из Ариэля в Иерусалим".
Здесь жили первые евреи.
В шатрах. Задолго до стропил.
Здесь солнце ближе и мощнее,
А кровь и море - солонее.
Для этих мест нас Бог лепил!
Всё-таки Бог лепил! А ведь в другом месте СП называла себя басурманкой - в отличие от своих деда и сына, которые узрели Бога (см. выше).
И цикл "Корни" - очень еврейские стихи, посвящённые сыну. Вспоминаются автору и дед Мойше, и отец, и мама, и ... речка Буг. Об этой речке СП говорит так, как может только она: "Текла в еврейской части света".
И такое же еврейское - стихотворение "Как моя мама молилась", в котором даже две строки на идише (русскими буквами, разумеется). Произносит их бабка Доба - от этого имени, должно быть, произошла фамилия Добин. (Человека с этой фамилией - Ефима Добина, известного в своё время критика, литературоведа (в частности ахматоведа) и киноведа - я близко знал в Ленинграде. В Израиле часто публиковал свои стихи другой Добин - Владимир. К сожалению, оба давно нас покинули.)
... Вы помните слово "гнев" из стихотворения "Когда становилось мне плохо..." и эти строки в нём: "...времени облик угрюмый/ От гнева светлел и любви" (см. выше)? Лирик до мозга костей, СП писала в Израиле и так называемые (автором названные!) "прокламации". Сколько всего их было, не знаю, не спросил у поэта. Но две опубликованы: не только в последней, но и в предпоследней книге ("Ариэль"). Вот строки из этого диптиха:
Этим раем земным мы (евреи. - М.К.) владеем по праву.
........................................................................
Целый мир ненавидит - это избранность тоже.
Отступать мы не можем.
И да Бог нам поможет.
......................................................................
Что будет с ослиным процессом?
С придурочной слабиною?
Что будет с еврейским вопросом,
с холмами и синью от Бога?
Кажется, здесь гнев уже не светлеет...
В рассматриваемом разделе есть два лирических шедевра. Первый - "Просыпаюсь от щебета. Древа рассветного чудо..." (посвящён Зинаиде Палвановой, тоже сильному поэту; слава Богу, она жива и в отличной творческой форме). Стихотворение содержательно очень глубокое и интонационно весьма оптимистичное. Как нередко бывает у СП, оно лаконично и афористично. Приведу несколько строк из этого стихотворения: