Не обнаружив там никого, он почувствовал нечто очень близкое к панике. Ниоткуда пришла уверенность, что происходит нечто ужасно плохое, и, слепо подчиняясь внутреннему голосу, Фостер со всех ног бросился к пляжу. Он знал, что застанет на пустынном побережье сцену с той древней стены.
Дневной свет уже догорал, и вскоре полубезумный от страха Фостер уже едва отличал материальное от теней. Но вот ему показалось, что он видит впереди две фигуры: одну - мужскую, вторую - высокую, зыбкую и почти неразличимую во мраке.
Ноги вязли в песке, наливаясь свинцом. За каждый шаг приходилось бороться, в легких саднило от частых и жадных вдохов. Наконец песок сменился, вначале жесткой травой, затем полоской соленого марша{4}, где лодыжки лизала вода и в ботинки заливалась болотная жижа. Тут и там блестели зеркальца водоемов, и, выдирая ноги из вязкой грязи, Фостер видел, как среди тины неспешно плавают ужасные существа вроде жаб или жирных, расплывшихся рыбин.
К тому времени как Фостер достиг пляжа, темнота стала почти непроглядной, и на миг он испугался, что опоздал. На берегу громоздилась груда булыжников, под которой чернел какой-то сгусток тьмы. Над ним колыхалось что-то высокое и смутное - тень? - а перед ним, припав к земле, сидело существо, при виде которого кровь в жилах Фостера обратилась в лед: широкое, неповоротливое, оно походило на гигантскую жабу...
Фостер завопил, продираясь сквозь отвратительную жижу, что хлюпала и чавкала под ногами: завопил, призывая на помощь.
И вдруг услышал голос... человеческий голос.
- In nomine Dei Omnipotenti... - выкрикнул тот.
Громадным усилием воли Фостер сделал еще рывок и рухнул на колени. В ушах шумела кровь, но сквозь ее гул он услышал, как вдалеке затихает звук, похожий на собачий вой.
- Поистине, меня привела на этот пляж рука самого Провидения, - впоследствии сказал отец Ветье. - Я не часто хожу по берегу... мы, местные, избегаем его с наступлением темноты. Однако, месье, час был поздний, а эта дорога короче. Право, сами святые угодники направили меня к вам... И все же, окажись мой страх сильнее желания сократить путь... а он и так был силен, месье... вряд ли ваш друг остался бы в живых.
- Как и я, - мрачно добавил Фостер. - Господи, отче, еще... еще чуть-чуть и нам бы пришел конец. "Sacrificium hominum", - так говорилось в том жутком пергаменте. Я... я видел ту мерзость, она поджидала нас. Лежала перед бесовским алтарем или чем там была та груда камней... Но почему, отче? Почему то исчадие ада заполучило власть над моим другом?
- Вероятно, потому, что он прочел... заклинание... вслух, - с расстановкой ответил кюре. - Видите ли, месье, ваш приятель ту тварь призвал... произнес нужные слова. То, что ему явилось вначале, здесь часто видят. Мы, жители Керуака, к этому привыкли. Называем ее Celui-l?, но, уверен, она лишь прислужница, кхе-кхе... другой силы...
- Что ж, святой отец, - хмуро проговорил Фостер, - вы храбрый человек. Будь моя воля, не провел бы в ваших краях и часа. Как только бедняга Маддокс достаточно окрепнет, мы уедем домой. Ну а вы... как же вы живете здесь один?
- Мудрое решение, - серьезно ответил отец Ветье. - Что до меня, месье... нет, я не брошу свою паству. К тому же, кто-то да должен молиться... кто-то всегда должен молиться.
Перевод с английского: А. Вий, Л. Козлова
Эссе
Леонид Ашкинази
Из фантастики - в повседневность
Под фантастикой будем понимать ту литературу, которую обычно под этим понимают, не слишком заботясь о четкости границы. Свою дань задаче дать единственно верное определение и тем самым навечно вписать свое имя в историю литературы мы уже заплатили [Л.А.Ашкинази "Фантастика: пролегомены к учебнику". Четвертые Лемовские чтения. Самара, 2018, с. 245].
Содержание книги попадает в нашу повседневную жизнь по двум каналам - непосредственно из книг и через кино. Если конкретному содержанию были доступны оба пути, то узнать, каков он был, в некоторых случаях можно - именно по конкретному содержанию. Но пути могут быть смешаны (носителем информации был фильм, но человек обратился к нему после прочтения книги; а могло быть и наоборот). Если фильм популярен, то кажется очевидным, что его роль доминирует, но в попытке разделения ситуаций нет особого смысла: чреватость киноверсией, экранизуемость - это тоже свойство книги. Попутно: новеллизации, то есть книги по фильмам, нечто обратное экранизациям, существенно более редки, причем по очевидным коммерческим причинам. По сути же они могут быть и содержательнее "фильмы", но люди - в среднем! - скорее готовы впечатляться, нежели загружаться содержанием.
Что проникает, попадает, диффундирует из фантастики в повседневность? Это могут быть кадры из кино, иллюстрации из книг, цитаты из кино или книг. Куда же в повседневности все это попадает? Картинка, кадр, цитата может встретиться где угодно - в любом другом издании и просто в повседневном общении, в том числе посредством Интернета. Изучить все это вряд ли возможно, но есть удобное место накопления, так называемые "демотиваторы". Это довольно четко очерченная и популярная в Интернете (более ста тысяч) группа изображений; о них рассказано ниже. В Интернете их для краткости иногда называют "демы" или "демки".
Что можно узнать, изучая этот материал? Можно сопоставить частоту употребления, и обнаружить, что Линдгрен и Роулинг обгоняют Пушкина (кино победило школу), а Стругацкие - Достоевского (футурология и надежда победила историю и чернуху), но интересно не это. Важно, что именно заимствуется и цитируется, какие мысли и чувства за этим стоят. Шутка это или серьез, позитив или негатив, любовь или ненависть. Что-то из этого мы и попробуем выяснить.
Немного о "демотиваторах". Жанр возник на Западе, как негативная реакция на плакаты-мотиваторы, к чему-то призывающие или что-то пропагандирующие. У прародителя-мотиватора картинка и подпись были позитивны, воодушевляли. Классический демотиватор содержал позитивную или нейтральную картинку, а подпись состояла из двух частей - крупным кеглем и шрифтом с засечками нечто позитивное или нейтральное, и соответствующее картинке, а вторая часть подписи, мелким кеглем и рубленым шрифтом нечто противоположное - негативное, шутливое или издевательское. Три примера, по конструкции близких к классическим, но русскоязычные - (01), (02), (03); номера в скобках здесь и далее - номера примеров.
В ходе дальнейшей инволюции разбиение подписи на две стало встречаться реже, возникли варианты с негативной картинкой, а также с подписью, не разделенной на две части. Ныне в русскоязычном Интернете на практике демотиватором называют несущую эмоциональное послание картинку с подписью, однако по-прежнему в широкой черной рамке. Демотиваторы являются свободным творчеством, спонтанным выражением состояния части общества, имеющей доступ к Интернету и склонной к выражению своих чувств подобным образом. Эта часть может отличаться от всего общества по многим параметрам (пол, возраст, доход, регион и т. д.), однако наиболее важное отличие в другом. Любое спонтанное выражение, требующее работы, смещает выборку в сторону поляризации, отсекая безразличных. Несколько более относительно высокая концентрация демотиваторов, посвященных школе и вузу указывает на то, что их творцы - немного более молодая, эмоциональная и активная в интернете часть общества.
Исследование любого спонтанного выражения чувств, любого "следа общества" имеет по отношению к анкетной социологии плюсы - отсутствие влияния исследователя на респондента, возможность многократного "прохода" одного и того же сегмента общества, возможность накопления массива данных, дешевизну. Имеет оно и свои очевидные минусы, в частности, нечеткость границ группы исследуемых объектов. Как провести границу между демотиваторами и просто "картинками с подписями"? У демов много формальных параметров - цвет рамки, цвет подписи, ширина рамки, положение надписи, разбиение надписи, два кегля, два шрифта. Поэтому способов определить границу множество. На помощь приходит самоотождествление - то есть считает ли "Великий All", как говорят в Интернете, данный объект демотиватором. В этом вопросе Интернет довольно единодушен - большая их часть лежат на посвященных им сайтах и в разделах сайтов, не смешиваясь с прочими "картинками с подписями".
Демотиваторы можно исследовать с разных сторон, некоторые исследователи рассматривают их как объект культуры, реже встречается социологический подход. Публикации, посвященные демам, вообще немногочисленны, ссылки на эти публикации имеются в работах [Ашкинази Л.А. V Лемовские чтения, 2020] и [Ашкинази Л.А. VI Всероссийский социологический конгресс, 2020]. В этих двух работах они были рассмотрены всесторонне - и как культурный феномен, и показана возможность использования их в интересах социологии. В частности, было показано, как на этом материале можно исследовать отношение к странам, политикам, группам людей, институциям (образовательная система, церковь, армия), видам деятельности (чтение) и событиям (революция 1917 года, война 1941-45 годов, перестройка 85-91 годов). В настоящей работе исследовано, как в демотиваторах проявляется отношение к фантастике - на фоне других тем и литературы вообще.
В Интернете по разным оценкам имеется от 100 до 160 тысяч демотиваторов (наша оценка ближе к нижней границе). Из чего вообще состоит мир демов? Вот список распределения всего массива по темам, составленный по данным о наполнении разделов на сайтах.
животные 24%
досуг 12,2%
транспорт 10%
эротика 6,4%
дети, семья 6,1%
магазины 6%
жилье 5%
работа 5%
люди, общение 4,3%
компьютер, телефон 4,2%
политика 3,2%
еда 3,1%
здоровье 3,1%
алкоголь 3%
образование 2%
армия 1,5%