- Ты его знаешь?
- Его самого я раньше не видел, но видел кое-кого из его спутников.
- Значит, тебе известно, кто он такой?
- А тебе не сказали?
- Сказали, что это тайна.
- Я думаю, ты все равно скоро узнаешь. Это наместник Мазендарана.
Значит, не набег, думает она. Значит, союз. Ей известны замыслы отца. В окружении Хайду они всем известны. Он сколачивает коалицию из тех чингизидов, что недовольны неизмеримой властью, которую в обитаемом мире захватили потомки Джучи - Хубилая в Юань, Менгу, а потом Тогрул в Золотой Орде. У Покорителя Вселенной было много сыновей, и вовсе не Джучи, а Угэдея, деда Хайду, назвал он своим преемником. Хайду умело играл на чувствах недовольных, и Хубилай в своем дворце в Даду не мог чувствовать себя в безопасности. Союз с князем из улуса Хулагу внесет раскол в их владения и нанесет новый удар по Хубилаю.
Не зря, не зря отец ей ничего не сказал. Очевидно хотел, чтоб она дошла до решения своим умом. Стоит ли подобный союз того, чтоб она сломила свою гордость и проиграла? Хайду не мог заставить ее сделать это, он предоставил Хутулун решать самой.
Но Абтакул уверяет, что мальчишка - хороший боец. Вдруг да случится невероятное, и он сумеет ее победить? Такого раньше не случалось, но... кто знает? По крайней мере, если она решится исполнить просьбу отца, поражение вполне может выглядеть убедительным.
- Посмотрим, - произносит она, неизвестно к кому обращаясь.
У других народов, например, у ханьцев, боевые искусства основаны на ловкости и гибкости. У монголов в борьбе побеждают только силой. Вот почему, хотя в степях немало женщин - воинов, умело обращавшихся с луком и саблей, никогда не было женщин, который отличились бы в борьбе, и тем более побеждали. И когда такая появилась, это сочли чудом, и молва о ней разошлась по всем окрестным царствам.
Никаких чудес здесь нет, но это правда - Хутулун родилась сильной, очень сильной. А упражняясь с детства, научилась должным образом использовать силу.
Изначально игрища устраивали в честь духов - покровителей племен, и до сих пор они сохраняли в себе нечто от священнодействия. И участвующие в бох барилах в каком-то смысле были служителями духов. Они должны были блюсти аскезу и не делить ложе с женщинами, дабы не расходовать силы попусту. Хутулун не знала, имеет ли это смысл или является глупым суеверием. Она проводила большую часть жизни среди мужчин, но никогда не хотела ни с кем из них спать. Возможно, потому что занималась борьбой. Ничем другим, кроме как попыткой сломать ребра или позвоночник, приподнять и швырнуть об землю, объятия мужчин не были.
В нынешнем надоме, кроме Хутулун и ее противника, в круг должны были выходить и другие борцы. Многих из них она знала. По обычаю для отдыха борцов были приготовлены два шатра.
Боролись в куртках на голое тело, коротких штанах и сапогах, волосы скрывали под шапками. Она была одета так же, и никто в этом шатре на нее не глазел. Для них она была борцом, не женщиной, она к этому привыкла.
Тот, из Мазендарана, вряд ли вел бы себя так, раз уж у них даже на пиры свободных женщин не пускают. Но его не было в этом шатре. Сомнительно, чтоб он нарушил обычай и вышел в круг в своем роскошном халате, но, видно, такому почетному гостю предоставили честь переодеваться в отдельном шатре. При мысли об этом она фыркает, и ловит осуждающий взгляд Абтакула. На нем такая же шапка, как на ней, и безрукавка поверх халата, как положено засуулу.
Еще в предупреждениях от него она не нуждалась.
Люди снаружи кричат и хлопают, когда другие пары встречаются в круге, но все знают, кого ждут.
И черед приходит.
Они стоят в круге, и Хутулун сразу понимает, что предупреждения Абтакула имели смысл. Мальчик пристально смотрит на нее, и нет, он не пялится, как подобало бы неопытному юнцу на ее ноги, на грудь, которую едва прикрывает борцовская куртка - у мужчин такая куртка и вовсе распахнута. Он оценивает ее как противника. А зачем они схватываются, и начинается поединок.
Она сразу поняла, какой прием он решил применить. Ей неоднократно приходилось видеть такое - когда борец, слабый с виду, побеждал более тяжелого и крупного противника. Он выскальзывал и выскальзывал из хватки силача, пока не изматывал окончательно и не сбивал на землю. Здесь скорее больше нужна выносливость, чем просто сила. Что ж, она тоже никогда не полагалась только на одну силу, да и опыта у нее было побольше. И еще она понимает - мальчику явно не сказали, что Хайду уже решил итог схватки.
Она все еще не знала, выполнит ли просьбу отца.
Он учился разным видам боевым искусств, предупреждал Абтакул. Она знала только степную борьбу, но в совершенстве и во всех разновидностях. Победителем всегда считался тот, кто свалит противника наземь, так или иначе - держа за пояс и навалившись всем телом, подняв и швырнув на землю, бросив через бедро. Удары ногами, подножки применялись редко - просто эти приемы мало кто освоил.
Ее противник определенно освоил, и, понимая, что не сможет взять ее в достаточно жесткий обхват, старался зацепить то одной ногой, то другой.
Вот только она тоже это умела. Казалось, противник был этим удивлен.
Что было однозначно запрещено, так это удары кулаками.
Возможно, ее противнику не объяснили это должным образом. А может, он просто перепутал. Ведь его учили многим боевым искусствам. Он мог забыть, правилам какого сейчас необходимо следовать. А может, его просто ослепила ярость, и он решил наплевать на все правила. В конце концов, он был еще мальчик. Но кулак у мальчика был сильный, и удар, который он ей нанес, заставил Хутулун отлететь - не столько от боли, сколько от неожиданности. Кто другой упал бы на спину, но она успела изогнуться, подставить руки, оттолкнуться, и снова вскочила.
- Победа! - вскричал кто-то с судейского возвышения, определенно из приезжих. - Наш господин победил!
Засуул противника уже шел к нему, чтобы поднять его руку в знак триумфа.
Абтакул преградил ему путь.
- Не считается, - сказал он. - Удары против правил.
Зрители зашумели, загалдели. И верно - правила были нарушены. Но Хутулун почти проиграла. Почти.
- Она коснулась земли, это все видели!
- Руками, не спиной!
- Все равно, так нельзя!
Судьи медлили вынести решение. Строго говоря, того, кто нарушил правила, изгоняли из круга и с надома. Но поступить так с почетным гостем, от союза с которым многое ожидалось?
Мальчишка нисколько не был смущен происходящим. Пока судьи совещались, он спокойно стоял, щурясь на солнце. Потом сказал:
- Что бы они не решили, тебе не миновать стать моей женой. Да ты и сама этого хочешь, так сказали твои посланники.
Он говорил по-монгольски, но с каким-то незнакомым выговором.
- Что ты несешь?
- И даже если ты передумаешь, женщина, все знают, что ты поклялась выйти за того, кто победит тебя!
Хайду хмурился. Потом сделал судьям знак замолчать.
- Это была ошибка. Гость не знает наших обычаев. Пусть борцы отдохнут и начнут сызнова.
Таким решением, кажется, остались довольны все - хан не зря славился мудростью.
Когда в шатре Абтакул принес ей воды и полотенце, чтоб вытереть пот, Хутулун спросила сердито:
- Что за глупости насчет замужества? Я никогда такого не говорила. Ставкой в борьбе были кони! Об этом все знают.
- Все знают, но не все верят, - ответил Абтакул. - Многие считают, что кони - это оговорка, а ты обещала выйти за победителя. Я даже в Юань об этом слышал.
Это было глупо, но хотя бы понятно. Но что мальчишка плел о посланниках?
- Да кто он такой, этот щенок, чтоб свататься к дочери хана?
- Сейчас не больше, чем наместник Мазендарана. Но, возможно, станет ильханом. Это выгодный, очень выгодный брак.
Брови Хутулун сдвинулись. Ильхан - так называется владетель удела Хулагу: Персии и примыкающих земель. Конечно, это важнее, чем какой-то Мазендаран. Но...
Но пора было снова выходить в круг.
На сей раз противники двигались быстрее, и пристальнее следили друг за другом. Нет, на сей раз наследник ильхана не допустит столь грубого нарушения правил. Но все равно, у него в запасе наверняка есть еще какие-то хитрые приемы. Может, он нарочно попытался сбить ее с толку? Нет, он определенно верит в то, что говорит. И Абтакул подтвердил, что он не лжет.
Внезапно в ее памяти всплывает:
"Я сам сочинил эту историю и сделал так, чтоб она разошлась повсюду..."
И снова Абтакул: "Это выгодный, очень выгодный брак..."
Ее замужество было уже решено. Но отец не мог ее заставить. Поэтому он прибег к просьбе.
Он предоставил ей право решать. Но это была ловушка.
В тот миг, когда пытается пнуть ее в колено - это не запрещено, она рывком поднимает его, так что его ноги болтаются в воздухе. Все-таки он весит не больше новорожденного жеребенка, а ей приходилось принимать роды у кобыл и ставить жеребят на ноги.
Потом мальчик, который, возможно, унаследует половину самой большой империи в мире, летит на землю. Никто не оспаривает победу Хутулун.
Как ни странно, простились они с Газан-ханом - так его звали - вполне мирно. Они потом поговорили, и она спросила:
- Что ты такое болтал, будто я к тебе сваталась?
- Это мне рассказал мой наставник. Он сейчас советник при дворе моего отца, ильхана, и ему передали для меня послание от тебя.
- Врет твой наставник. Не было такого.
Юноша покачал головой.
- Почтеннейший Рашид-ад-Дин никогда не лжет.
- Значит, понял что-то неправильно.
Газан-хан внезапно смеется.
- Даже к лучшему, что так вышло. Все равно бы у нас ничего не сложилось.
Она думает, что он добавит: "потому что ты много старше", но он произносит совсем другое.
- Потому что ты непременно захочешь управлять своим мужем. А мной управлять никто не будет.
Она склоняет голову набок, щурится.
- Даже Хубилай?
Он снова смеется, совсем по-мальчишески.