Но не стоило углубляться в размышления, назавтра их снова ожидало сражение.
Бой был жесток. Урус решил покончить с противником одним ударом, но и Каммала бросил в бой остававшийся у него резерв - не коресцев, но переданных ему в личную охрану воинов, прежде служивших Байану.
Авангардом предстояло командовать Хутулун. В монгольском войске было немало женщин, но основном они отвечали за обоз, и в бой вступали лишь в крайнем случае. А командовать дозволялось лишь дочерям ханов - таков был обычай со времен Покорителя Вселенной.
Хутулун с юных лет была во главе передового отряда, к этому все привыкли, только обычно она шла с туменом Хайду... ладно, неважно.
Облачаясь в доспехи, она подумала: сегодня она будет сражаться с людьми, среди которых раньше служил Абтакул. Может, он будет нынче ей полезен. А может, совсем наоборот.
И это тоже неважно.
Она приказала Абтакулу быть рядом - излишне, внезапно подумала она, ведь это уже приказал хан. И поскакала вперед.
Про нее говорили, что она бросается на врага, как ястреб на добычу. Но обычно она действовала в бою так же расчетливо, как в борцовском круге.
Однако сегодня было не до того. Она не успела еще истратить стрелы, когда пришлось драться.
Монголы не видят ничего достойного в том, что при поражении геройски полечь на поле битвы. Всегда лучше, если есть возможность - отступить, а потом собрать новые силы. Это и понятно. Если кто-то сдается в плен, в живых оставляют только знатных. Простых воинов убивают - зачем они нужны? В рабство берут лишь ремесленников.
Но беспорядочного бегства, без команды, монгольский обычай не одобряет. Трусов, бежавших с поля боя, а паче того, увлекших своих товарищей, казнят свои же командиры. Таков закон.
Каммала не дал приказа отступить. Боялся ли он потерять лицо перед дедом больше гибели в бою? Или опасался участи своего дяди Нумугана, зачахнувшего в опале после возвращения из плена?
Она не знала, как не знала имени человека, который выкрикнул слова, заставившие забыть о былой расчетливости.
О, противники часто оскорбляли ее - и в борцовском круге, и на поле боя. Они считали себя опозоренными тем, что сражаются с женщиной, и единственным утешением для них было - осыпать ее бранью. Она привыкла и не обращала внимания.
Но тот, с кем она рубилась - ее меч против его сабли, крикнул:
- Эй, сука, что спит со своим отцом! Не оттого ли он не отдает тебя замуж, что хранит для себя?
Кровь бросилась ей в голову. Хутулун можно было сколько угодно называть развратницей, перепробовавшей всех своих воинов. Но подобная мерзость была непредставима.
И об ее отце! Ярость заставила руку дрогнуть, меч скользнул, а сабля полоснула ее по плечу. Хутулун не почувствовала боли - кольчуга защитила, хотя наплечник был разбит. Новый удар сумм был отбит Абтакулом, впервые вырвавшимся вперед.
Противник развернул коня, Хутулун, не обращая внимания на окрик Абтакула, ринулась следом, ей преградили путь несколько копейщиков, она принялась рубить их, но на смену им приходили другие, по-иному вооруженные.
Что-то менялось в поле. Что-то неуловимо менялось. Это чувствовалось еще до того, как затрубили отход.
Но почему? Зачем? Они же побеждают!
Подъехал гонец.
- Тутуга! Тутуга привел свое войско! Хан велел отходить.
Но слова не доходили до ее слуха. Она должна была зарубить того человека, что выкрикнул другие слова, иначе они будут звучать в ее памяти вечно.
Она продолжала рубиться до тех пор, пока булава не обрушилась на ее шлем, и она не обвисла в седле.
С поля боя ее вывез Абтакул. К счастью, кость не была пробита - видно, крепкие черепа у детей Хайду! А вот рана в плече не была такой легкой, как показалось вначале, пришлось ею заняться.
Пока Абтакул накладывал на рану мазь и перевязывал ей плечо, в шатер Хутулун пришел Урус и рассказал, что случилось. Тутуга бросил в бой всех своих людей, чтобы спасти внука императора. Они дрались, пока Каммала не бежал за Селенгу. Тогда и Тутуга отступил туда в полном боевом порядке.
В этой ситуации Хайду-хан велел прекратить наступление. Юаньскому войску нанесено поражение, Каммала попадет в немилость. Этого достаточно. Урус хотел было уйти, но Хутулун подняла руку, чтоб задержать его. Поморщилась от боли.
- Погоди. Тебе, верно, донесли, из-за чего я взбесилась.
- Ну... - Урус опустил глаза.
- Что, и вправду ходят такие слухи?
Урус тяжело вздохнул.
- Те слухи распускают наши враги, ты же понимаешь. У нас никто не верит.
- Но это повторяют.
Урус молча кивнул, потом вышел. Ему не хотелось переживать вспышку гнева сестры.
Но никакой вспышки не следует. Голова болит, но мысли прояснились. Теперь она понимает стремление отца выдать ее замуж. Только так он мог пресечь грязные слухи. И вся эта интрига с ее мнимыми посланниками была затеяна не только, чтобы Хайду мог заполучить Иран под свое крыло. То есть Хайду этого хотел... но это была не единственная причина. И может быть, не главная.
Понимает она теперь и причину отцовского гнева. Она считала его коварным и безжалостным. А ведь он даже не решился сказать ей то, о чем все шептались за ее спиной.
- Абтакул.
Похоже, он пропустил весь ее разговор с братом мимо ушей. Слишком занят был перевязкой. Или сделал вид, что пропустил, за что ему спасибо.
Он поднял голову.
- Абтакул, ты женишься на мне?
Противник повержен и, признав свое поражение, проходит под рукой девушки. Из-за ее высокого роста ему даже не приходится нагибаться. Потом она начинает свой победный проход по кругу.
- Ай-Ярук! - радостно кричат зрители.
Она идет, широко раскинув руки. Так положено победителю - словно бы парить, как великая птица Гаруда. Перед поединком она сняла шапку, ее рыжие волосы падают на плечи. Это еще больше радует зрителей.
"Все наши дети рыжие", - сказал когда-то Покоритель Вселенной, сказители передают это из поколения в поколение. Но после череды поколений волосы у чингизидов потемнели. И вот - первое дитя Хайду-хана, хоть и девочка, вновь родилось с рыжими волосами. Как будто благословение великого предка коснулось потомков Угэдея.
И кто бы стал это отрицать? Хайду был младшим сыном одного из младших сыновей Угэдея. Никто не ждал от него возвышения, скорее уж ждали, что он рано сгинет в бедности и безвестности. Но он стал великим воином степи, князем среди князей. И снова ждали его падения, когда в великой войне между братьями - Хубилаем и Арик-Бугой, Хайду принял сторону последнего, Арик-Буга же проиграл войну. И вот, взгляните на него - он сидит на почетном месте, рядом с супругой своей Деренчин-хатун, не князь уже, но хан, почитаемый всей Монголией. Ибо этот надом устроен, чтобы отметить прибытие особо ценного пленника.
На сей раз Хайду одержал победу даже не силой оружия. Хубилай послал против него сына своего Нумугана, младшего сына императрицы Чаби, любимца матери. Но собственные полководцы, в которых также текла кровь Чингиза, устали от надменности императорского сына, и выдали его Хайду.
Хан не станет убивать пленника. Тот может быть полезен. Может, использует его в переговорах, может, передаст его в Золотую Орду, чтобы ярость Хубилая обратилась против тамошнего Менгу-Тимура. Покамест он обращается с Нумуганом, как с гостем, и устраивает надом в его честь.
Но для всех в уделе Хайду это праздник в честь Ай-Ярук - старшей и любимой дочери хана, снова доказавшей, что она не знает равных как на поле боя, так и в борцовском круге.
-Ай-Ярук! - кричат они.
Летний день ясен, на синем небе - ни облака. Лишь легкий ветер развевает рыжие волосы.
Она идет по кругу, раскинув руки, улыбаясь родителям. Ей семнадцать лет, она полна сил и веры в победу, она парит, как птица Гаруда и так будет всегда.
Аббат Франсуа Пети де ла Круа задумчиво смотрит на только что законченный текст и вспоминает беседу с издателем. Тот сказал - господин аббат, бесспорно, выдающийся ученый, и биографический труд о Чингиз-хане укрепит его репутацию в академических кругах. Но для привлечения внимания публики неплохо бы издать, в качестве дополнения что-нибудь более увлекательное и легковесное. Сказки, басни, анекдоты... публика любит такое, с восточным колоритом - что-нибудь персидское, китайское... да-да, лучше китайское. Эти татары, честно говоря, широкой публике неинтересны, а стиль шинуазери сейчас в моде.
Неприятно, но необходимо признать, что издатель прав. Тем более, что сделать это нетрудно. Всяческих восточных побасенок Пети де ла Круа читал во множестве. Хотите китайщины - будет вам китайщина. Вот сейчас он пересказал китайскую сказку о принцессе, вызывавшей на состязания женихов. Разумеется, переработав для цивилизованного европейского читателя. В сказке принцесса боролась с соискателями. Это дико, грубо, и вообще не бывает. Разумеется, она задавала им загадки. Так, безусловно, правильно.
Единственное, что его смущает - имя. Марко Поло, также пересказавший эту сказку, назвал принцессу Ангиарм. Каждый знаток языков подтвердит, что такого имени не существует. К тому же Марко Поло - известный враль, и как источник совершенно неприемлем. Но... широкой публике неинтересны монголы и татары, ей подавай китайцев? Широкая публика получит то, что желает, но истинные знатоки оценят изящный намек аббата. Согласно тому же Марко Поло, действие сказки происходило не в Китае, а в Туране, который и был объектом научных штудий де ла Круа. Пусть принцессу зовут "дочь Турана".
Он берет перо, решительно вычеркивает "Ангиарм" и пишет "Турандот".
Александра ПТУХИНА
РАССТРОЙСТВО
Молния в последний раз рассекает небо. Раскаты грома постепенно стихают, становятся все глуше, все дальше. И вот уже первый луч солнца разорвал уходящий сумрак и упал на освеженную землю. Капли дрожат и скатываются, звеня. Прозрачная вода, стекаясь серебряными ручьями, спешит вниз, туда, где еще волнуется растревоженная бурей река. Но и она успокаивается, замирает, течет широко и плавно, повинуясь замыслу создателя. И слышен глас его...